Страница 16 из 18
Глава 7
С восходом солнца Мунно оседлал Исуга и вместе с отрядом двинулся на запад. Кидани в последнее время совсем потеряли страх и нападали на приграничные земли чуть ли не ежедневно. По чуть-чуть клевали мохэ, грабя деревни и убивая людей. Из-за территориального расположения племя Сумо всегда принимало на себя удар первыми, откуда бы ни исходила угроза: с юга от Когурё, с запада от кидани. Отчасти поэтому хан Вонман имел больший вес в Совете, чем остальные вожди, ведь от него зависело, прорвутся ли неприятели дальше и пострадают ли другие племена. Сумо были своеобразным щитом для всех племен мохэ и поэтому вполне законно считали, что имеют больше прав на решение общих вопросов.
Поход на Когурё был делом решенным, но прежде нужно было решить внутренние проблемы. Хан посылал уже отряд во главе с командиром Маро для усмирения киданей, но набеги продолжались. Поэтому Мунно взял с собой триста человек и отправился на границу. Враги заходили все глубже на территорию мохэ, и все ближе подбирались к деревне рабов. Это был стратегически важный пункт, требующий внимания и защиты, потому что живущие там невольники работали на полях, выращивая пшеницу, предназначенную для основного войска. К тому же – при этой мысли внутри у Мунно что-то дергалось – он рассчитывал встретить там одного человека.
До деревни оставалось меньше одного дня пути, и Мунно надеялся, что кидани еще не успели до нее добраться. Удар следовало нанести внезапно и быстро. Дать понять кочевникам, что они позарились на слишком большой кусок и должны знать свое место.
Даон молчаливо покачивался в седле рядом с господином, время от времени бросая на него подозрительные взгляды. Но благоразумно молчал, за что Мунно был ему благодарен. Войско шло без остановки уже долгое время, солдаты устали, и Мунно велел сделать привал на небольшой поляне в лесу, отправив вперед разведчиков: враг мог устроить засаду, понимая, что мохэ пришлют подкрепление.
Наклонившись над небольшим ручейком, Мунно зачерпнул горсть ледяной воды и умылся. Прислонившись к дереву, он наблюдал за устало развалившимися солдатами. В то время как одни просто отдыхали, другие быстро собирали костры, чтобы сварить обед. Исуг увлеченно ел траву и время от времени прядал ушами, когда слышал чей-нибудь особенно громкий возглас. Поднявшись на ноги, Мунно подошел к коню и ласково погладил черную шею. Животное подняло голову и посмотрело на хозяина, дожевывая пучок травы.
– У меня для тебя кое-что есть, – юноша хитро подмигнул коню, как будто тот понимал, что он говорит, и достал из наплечной сумки большое яблоко. Разрезав его кинжалом на четыре части, скормил животному, с улыбкой глядя на то, как аккуратно Исуг берет лакомство с ладони мягкими губами. – Хороший мальчик.
Похлопав коня по гладкому боку, Мунно опять привалился к дереву, глядя, как солдаты колдуют над костром. Ночью прошел сильный дождь, ветки еще не успели просохнуть, и пламя никак не хотело разгораться. Но вот, наконец, огонь вспыхнул и весело затрещал под радостные возгласы мохэсцев, которые толкались у огня, протягивая руки, чтобы согреться. Все-таки осень уже вступала в свои права, и с каждым днем становилось все прохладнее.
– Эй, держи огонь! Подкидывай ветки! – командовал Даон, видя, что солдаты слишком расслабились, и пламя стало затухать.
Огонь… его яркие языки преследовали Мунно во снах два месяца, а черные глаза, в которых плясало пламя, никак не выходили из головы. Тот день не стирался из памяти, все еще тревожа сына вождя странными догадками…
Огонь полыхнул сразу в нескольких местах, за считанные мгновения охватив почти весь лагерь и оборонительные укрепления. Это было так неожиданно, что люди в панике заметались, сбивая друг друга с ног, пока зычный голос хана не перекрыл хаос:
– Пехота! Спасайте продовольствие и оружие! Маро, уводи коней к реке! – рыкнул он, схватив за грудки младшего брата, который был его правой рукой и самым верным соратником.
– Ендэ, не зевай, сбивай огонь! – отвесив оплеуху замершему командиру конницы, он привел его в чувство и сам бросился к коновязи. – Бочки, тащите бочки! К реке!
От его четких приказов хаос сразу же превратился в четкую слаженную работу: каждый был на своем месте и четко знал, что нужно делать. Все-таки вождь Сумо имел среди народа непререкаемый авторитет. И люди, чувствуя силу, доверялись любому его приказу, потому что знали, что он сможет их защитить.
Оценив обстановку, Мунно понял, что перед ним стояла задача не проще тушения пожара. Связанная девчонка, которая несколько минут назад с такой мольбой смотрела ему в глаза, неподвижно сидела на коленях, будто окаменев.
Переглянувшись с Даоном, который понял своего хозяина без слов, он кинулся к ней, едва не сбив по пути несколько бегущих воинов. Черные клубы дыма заволокли лагерь, и Мунно закрыл нос рукавом. Оглянувшись и убедившись, что в такой суматохе на них никто не обращает внимания, сын вождя одним движением разрезал веревки и успел подхватить повалившуюся набок пленницу.
– Нужно увести ее отсюда! Беги в лес и спрячься, я разберусь со всем и найду вас, – крикнул он Даону и помчался помогать тушить огонь, но отец перехватил его на пути и крикнул:
– Возьми своих бойцов и обыщите лес! Нутром чую, это когурёсцы!
В хаосе и дыму Мунно едва отыскал командира Джутэха и вместе с его отрядом ринулся в гущу деревьев. Он надеялся, что Даон, который понес пленницу в противоположную сторону, уже успел спрятаться вместе с ней. Дым от горящего лагеря сочился сквозь деревья и мешал обзору, но мохэсцы почти сразу поняли, что посторонних возле лагеря не было. Никаких следов поджигателей. Лес стоял спокойный и нетронутый, как и раньше: ни следов на укрытых первыми осенними листьями тропах, ни поломанных веток, ни обломков стрел.
Мунно недоуменно повернулся к Джутэху и пожал плечами. Выходит, лагерь поджог кто-то из своих? Но это было невозможно, да и зачем? Какова цель? Озадаченный этой загадкой, сын вождя поспешно вернулся. Огонь уже почти потух, и сизый дым висел над обгоревшими шатрами. К нему спешил запыхавшийся, взволнованный отец:
– Продовольствие удалось спасти. И оружие тоже, – едва переводя дух, ответил хан. Пот градом катился по его лицу, одежда была перепачкана сажей.
– Странно, если бы это была месть Когурё, первое, что они уничтожили, были бы наши стратегические запасы, – Мунно не давала покоя какая-то мысль, но он никак не мог уловить источник своего беспокойства.
– Хорошо искали?
– Да, отец. Чтобы так поджечь лагерь, потребовалось бы не меньше пятидесяти лазутчиков. Столько людей обязательно оставили бы следы. Да и солдаты увидели бы огненные стрелы. Не похоже на нападение извне, – отрапортовал Мунно и склонил голову, ожидая дальнейших приказов. Душа была не на месте, он боялся, что Даона, уводящего пленницу, в любой момент могли обнаружить, и тогда уже не останется никакой надежды.
– Верно. В лагере было полно бойцов, но никто не видел поджигателей. Значит, это кто-то из своих? – голос хана упал до потрясенного шепота.
Мунно и Джутэх молчали, тоже гадая, кто и зачем устроил пожар. Пострадавших не было, если не считать нескольких человек с несерьезными ожогами. Провиант, оружие, кони – все осталось целым. Если это была диверсия, то уж слишком неумело подготовленная и бессмысленная. Когурёсцы не дураки, чтобы действовать так неуклюже. Единственным итогом возгорания было то, что одна из пленных осталась жива, да и это кроме самого Мунно пока оставалось известно одному только Даону.
– Все командиры мне как братья, я не верю, что кто-то из них мог совершить такое чудовищное злодеяние. Да и зачем? – будто сам с собой рассуждал хан, отрешенно глядя на выжженный участок земли, где все еще лежали обгоревшие трупы казненных когурёсцев. Четырнадцать вместо пятнадцати. – Ладно, возвращаемся в город. Нужно обсудить это со старейшинами.
Хан как-то странно посмотрел на сына и ушел к сгоревшему лагерю, по пути отдавая приказы. Времени не было, и Мунно бросился в ту сторону, куда Даон понес пленницу. Кашляя от едкого дыма, который ветер тянул со стороны лагеря, сын вождя пробирался по потайной тропе, ведущей в Когурё. Листья были примяты, а, значит, его друг с Кымлан прошли именно здесь. Вскоре Мунно увидел их: девчонка сидела на земле, прислонившись к дереву и, кажется, была не в себе. Даон стоял рядом, не сводя с нее глаз. Мунно опустился на колени напротив и похлопал ее по щекам, приводя в чувство.