Паладин. Том 3

— Мда, без оптики я тут ничего не увижу…

Я фыркнул. Вот она — привычка к хорошему. Впрочем, я тоже ничего не увижу — приближение глаз Брата не перенеслось на лисью форму. А принимать человеческую форму здесь несколько опрометчиво.

Все собрались в зале, более того, Каси смогла через маленький театральный бинокль (их, оказывается, выдают тут) отметить нашу цель. Она в том же зале. Хм, по программе будет антракт, есть шанс встретиться. Однако, почему же не начинают? Вроде как уже пара минут, как должно быть действо. Даже аристократы зашумели, видимо, это не в порядке вещей. Вдруг на сцену вышел человек.

— Просим прощения, господа. В результате небольшой неурядицы наша прима вышла из строя. Её уже чинят, однако это займет около десяти минут. Если вы не против подождать…

Какой-то ретивый дедок вскочил с передних рядов.

— Против! Мы — против! Мы пришли сюда слушать музыку, а не ждать!

Многие начали соглашаться, поднялся галдеж. Вдруг сквозь галдеж я услышал:

— Так ведь среди нас есть хорошая прима — Каталания Изми! Хоть и баронесса, но голос какой! Я слышала!

Блядь. Игла напряглась. Однако слух уже пошел. Спустя пару секунд уже весь зал знал, что где-то тут есть эта самая Изми. А еще через пару секунд все уставились на нас. Какая скорость вычисления… Игла скрипнула зубами.

— По вашей просьбе. Один раз.

Она решительно встала, и вышла с балкона, оставив меня здесь. Я не стал мешать. Здесь она сможет справиться, а если что, я прикрою её с высоты.

Вскоре алое пятнышко добралось до сцены, и поднялось на нее по ступенькам. Ей дали микрофон, и она пару раз вздохнула.

— Должна сказать. Я люблю эффекты. Поэтому не удивляйтесь. Музыканты — вот ноты.

Она передала музыкантам пачку бумаг. Те несколько секунд разбирались, после чего прозвучала первая нота. Игла запела, так, что пробирало до мурашек.

— Теченье времени не может порой, стереть из памяти образ родной… Боль остается, её не унять! Ночью приходит опять и опять…

Мелодия несколько изменилась, Игла шагнула в левую сторону… В обе стороны. Потому что в другую сторону шагнула Мадлен. И они запели парой. Это было необычно даже для меня. Я несколько потерялся, и прослушал добрую половину песни. Вдруг раздался шепот в голове. «Обожаю её безумие. Чистая, незамутненная верность. Ради такого напитка мне не жалко и помочь». В этот момент из-за спины Иглы вышла… вторая Мадлен. В смысле… Это же аватара Маднесс?! В три голоса они запели:

— В этом мире смерти неееееет! Бесконечно льется свееееет! У того, чей пройдет путь, забьется сердце вновь, если в нем жила любовь!!![1]

Волны силы буквально омывали зал. Маднесс, по-моему, переборщила. Тут не то что мурашки по коже, тут гребаные слоны! Я видел, как все остолбенели, слушая песню. И в какой-то момент она кончилась. Отзвучала последняя нота… И зал погрузился в тишину. Все три фигуры в алых платьях элегантно поклонились, а те, что в масках, медленно истаяли в воздухе. Вдруг дирижер поднялся из оркестровой ямы, и встал на колено перед Иглой. Я услышал в микрофон:

— Мадам, вы первая прима, из-за которой я чуть не остолбенел во время работы. Для меня честь играть вашу музыку.

— Вы хорошо справились. Я услышала проблемы своей мелодии. Можно лучше. Я исправлю.

— Разумеется.

Вскоре все вернулись на места. Игла была несколько недовольна. Я запрыгнул к ней на коленки, и любопытно посмотрел в глаза. Она вздохнула.

— Музыка хуже, чем хотела. Несколько нот неправильно звучат. Нужно исправить.

И когда она из певицы стала композитором? Видимо, высокий уровень «пения» дает о себе знать. Впрочем, не буду лезть, куда не просит. Я просто боднул её в руку, мол, да нормально справилась.

— Спасибо.

Вскоре на сцене появились марионетки. Они свисали сверху на проводах, и как аниматроники, отыгрывали роли. Голос звучал из динамиков, и хоть он и был глубокий и сильный… в нем не было той мощи, что смогла выдать Маднесс. Или Игла. Или их компания в целом. В общем, я четко видел, как аристократы откровенно зевают и со скукой смотрят оперу. Мда… Все-таки перестаралась.

Антракт прозвучал через полчаса. Наша цель медленно пошла в сторону буфета. Перехватим. Учитывая, что цель с дочками и женой, то и поймать будет просто. Альма передала мой план остальным, и в целом все согласились.

Подходим ближе к буфету. Я замечаю за одним из столов Неймай. Изображаю песика, увидевшего хорошего знакомого, и спрыгиваю на пол. Задние стальные лапки цокают при беге по кафелю. Неймай обращает внимание на необычный звук, как и её сестры. Старшие с некоторым страхом смотрят на меня, а вот Неймай — с обеспокоенностью.

— Понго? Неужели ты потерялся? Как так можно? А что скажет твоя хозяйка?

— Тяф!

Сестрицы хмыкнули.

— Видимо, не так уж ей и дорог этот «туманный безумец». Потерять такого дорого питомца. Это же какие деньги на ветер!

В этот момент сзади подошла Игла.

— Понго. Ты здесь?

— Тяф!

— Не убегай.

Неймай прижала руку к груди.

— Это вы?

— Я.

— Я… для меня честь…

Сестры Неймай тоже засуетились, предлагая место Игле. Она благосклонно согласилась сесть рядом. Я запрыгнул ей на колени. Старшая (вроде бы Сайлан) любопытно смотрела на Иглу.

— Баронесса, прошу простить за нескромный вопрос, но… как вы это сделали?

— Что?

— Ваши клоны на сцене? И куда они пропали?

— Это небольшой девайс, вшитый в уши.

— В… уши?

— Да.

Альма передала Мадлен наш план, поэтому, стоило Игле дернуть ушами, как за спиной Сайлан появилась фигура в алом платье. На маске было игривое выражение. Неймай, увидевшая появление, в восторге прижала руки к лицу, закрыв пальцами рот. Сайлан, заметив нетипичный жест, обернулась. Должен отдать ей должное — сдержалась хорошо, лишь рука дрогнула. На маске Мадлен появилось ехидное выражение.

— Вторая появилась так же?

— Да. Но это требует много энергии. Аккумулятор уже разряжен.

— Ах, эта нехватка электричества. Я вот помню…

Дальше я не слушал. Там шел треп о погоде, о том, что все мужики козлы, о песнях… Я все пытался понять — как можно обсуждать погоду на корабле с искусственной атмосферой где-то на задворках галактики? А эти три клуши «ой, а сегодня такая хорошая погода». Но наконец, антракт кончился.

Итак, какой результат — все три сестры у нас в тесном контакте. Одна вообще завтра припрется обсуждать мою шкуру. Кстати. А давно у меня шерсть не заплетена в косички? Дурман же каждое утро надо мной издевается, пока я сплю! Неужели… Неймай, запиши Игле плюс очко в карму.

**Как пожелаете.**

Как удобно, а? Попросил — все, и записки за тебя ведут, и всякую дурость поддерживают. На то мы и безумцы. Пока шел треп, я решил покопаться в системе. Что там про Маднесс пишут…

/История Маднесс. Источник: теневая система/

Было время, когда понятия «Сильные» не существовало. Все эмоции свободно лились во вселенной, иногда собираясь в полуразумные сгустки — Пра-Богов. По сути, это были могущественные сущности, следующие за волей толпы. И в какой-то момент толпа обнаглела. Тогда на многих планетах вспыхнули войны с чудищами. Их называли по-разному. Титаны, Боги, Архангелы, Демоны. Имен было много, но сути это не меняло — существа сражались с своими ожившими желаниями.

На одной из планет жила довольно своеобразная раса. Ближе всего к их описанию внешности подходят «Ночные эльфы». Они были похожи на людей, однако имели заостренные уши, алые глаза, и бледную кожу. Все потому, что солнечный свет им был неприятен. Зато вот лунный или звездный давал сил. Среди этого народа существовал культ силы — кто сильный, тот и прав. С этого и началась история Маднесс.

Изначально её звали Хаар-Мита, что с местного языка означало «вечная улыбка». И правда. Даже среди своего жестокого народа она казалась странной. Из-за войны племен она потеряла семью, более того, она видела их смерть. Очень долгую и мучительную. Дальше небольшой слом психики, невроз, и ей зажало некоторые мышцы лица. Она не могла их двигать. Со стороны это смотрелось, как улыбка безумца. Именно тогда ей и дали имя.