Страница 8 из 18
Вечером того же дня Дан объявил вадсомаду, что они едут вглубь равнин, где у него есть одно весьма важное дело. Члены вадсомада восприняли эту новость спокойно. Мигель и Иоганн заслуженно собрали с остальных касадоров семь во, которые те им проспорили. Просто оба они были старыми друзьями Дана и примерно понимали, что, как и когда он делает. В отличие от остальных.
А потом под светом звёзд состоялся прекрасный ужин, на котором была вкуснейшая рыба и ещё более вкусная дичь. Но куда ярче звёзд в эту ночь сияла счастливая улыбка Пеллы, которая наконец-то уломала проклятого Дана Старгана…
Вадсомад Старган, пустошь Пепо, 25 февраля 1936 года М.Х.
— Пепо был касадором! Весьма удачливым, но не слишком праведным! — рассказывал Алекс, пока Пелла старалась не угробить доверенный ей фургон. — Говорят, что у него был календарь, где на каждый понедельник и четверг было записано красной краской: «Ограбление». Это он, стало быть, себе написал, чтобы не забывать!..
— Какой же он касадор, если бандит? — удивилась Пелла.
— Мама говорит, что в те времена такое было сплошь и рядом, — заметил Алекс. — С одной стороны касадор нанимается для защиты какого-нибудь поселения. А с другой — грабит дилижансы.
— По мне, так виселица по нему плачет! — буркнула девушка. — Поймать такого и повесить на ближайшем дереве!..
— А вон и оно! — Алекс указал на что-то высокое, что девушке сначала показалось небольшой скалой. — Это и есть то дерево, на котором повесили Пепо.
Дерево называлось марчельским каскадом. Оно выглядело так, будто кто-то составил пирамиду из цилиндров, где каждый последующий был уже предыдущего. Листьев у дерева не было. Только небольшое расширение наверху. Дерево, на самом деле, было всё покрыто бороздами. Пелла не знала, что смотрит сейчас на единственный лист этого растения, который был выставлен под солнечные лучи. Но стоило интенсивности солнца стать слишком высокой, как вся поверхность дерева начинала сморщиваться, пряча лист и выпуская наружу плотную кору.
— Ничего себе дерево!.. — пробормотала Пелла, отвлёкшись от управления фургоном и задрав голову вверх.
— Да, марчельский каскад называется… Говорят, голова Пепо в петле висела там, на вершине, пока верёвка не сгнила окончательно, — Алекс тоже задрал голову, но, конечно же, не увидел не верёвки, ни головы. — А вообще-то тут ещё хорошо ловить роллфельды. Откуда-то ветер много золотых нагоняет…
Пустошь Пепо представляла собой огромную чашеобразную низменность, в центре которой и рос марчельский каскад. После дождей всю её чашу заполняло водой. Но в это время сюда мало кто забредал, потому что касадоры не были водоплавающими — и не собирались нырять даже за роллфельдами. Легче было приехать к тому моменту, когда вода почти сойдёт, и тогда, побродив по грязи, обобрать кочевые растения, избавив их от ценностей.
Именно в это время на пустоши всегда царил ажиотаж. Сначала подтягивались вадсомады, начиная сбор самого интересного. Но иногда приходили и номады, вычищая всё, что только можно. Их встречи, само собой, сопровождались стрельбой и попытками нагадить конкурентам. Но постепенно пустошь Пепо высыхала, ветер подхватывал роллфельды и гнал их дальше. И тогда большая часть сборщиков уходила в более привлекательные места…
А те, кто оставался, на большие уловы уже не рассчитывал. Просто это была удобная точка среди равнин, и тут можно было отдохнуть. Места для стоянки было много, да и колодцев вокруг пустоши выкопали больше трёх дюжин. Так что, если надо было кого-то дождаться или передохнуть с пользой — то добро пожаловать! В периоды затишья здесь наступало своеобразное перемирие, и можно было не беспокоиться за собственную безопасность.
После Коста Комодо Дан направил свой вадсомад глубь равнин. Ехали сначала по старой дороге, но вскоре свернули на бездорожье — и пошли напрямик. И Пелла, наконец, увидела центральные равнины Марчелики. Бескрайние, полные опасностей (которые девушка, впрочем, почти не замечала), а ещё роллфельдов (один Пелла даже поймала и нашла в нём медную капельку) и касадоров всех мастей.
Дан старательно избегал скоплений людей. Центральные равнины — не то место, где стоит ко всем встречным-поперечным спешить с распростёртыми объятиями. Тем более, за их спиной теперь не стояло ни номада, ни самфуна. Холмистые равнины здесь сменялись каменистыми пустошами, пересохшими руслами рек и изрезанными ущельями, иные из которых были каньонами. Иногда попадались на пути возвышенности и плоскогорья, которые приходилось объезжать.
Пелла крутила головой так, что Алекс всерьёз беспокоился за её тонкую шею. Но шея у Пеллы была гибкой, молодой — и достойно выдерживала всё, что с ней вытворяла хозяйка. Глаза у девушки блестели от удивления. Никогда в своей жизни она не видела таких бескрайних просторов…
Вереница из четырнадцати фургонов упорно двигалась на северо-восток по маршруту, намеченному Даном. Иногда попадались просёлочные дороги, иногда вдалеке были видны посёлки, но вадсомад всегда проходил мимо, разбивая лагерь в темноте и отправляясь в путь до восхода.
Но больше всего Пеллу удивляло, что всё это — только окраина равнин. Они тянулись от западного побережья до самых гор Рокиосо на востоке. И никто ещё ни разу не проходил их насквозь через центр. Хотя, как говорят, отдельные номады забирались вглубь пустошей — где роллфельдов было особенно много, и они были полны специй и металлов. Не все, правда, возвращались…
И вот, после стольких дней пути, вадсомад, наконец, достиг конечной точки путешествия. Дан выбрал место для лагеря, и фургоны встали в круг, образуя небольшой форт, внутри которого всем членам вадсомада и предстояло укрываться. Всем, кроме Пеллы и Дана, которые отправлялись куда-то дальше. Вдвоём.
Пока поездка касалась только Дана, никто особо не волновался. Но когда стало ясно, что с ним уезжает Пелла, ему пришлось выслушать немало нотаций от тёти Луизы, старика Джона… И даже от Иоганна, который был уверен, что Пеллу кто-нибудь обязательно сожрёт, а Дан — ни за что не уследит. В итоге Старгану, конечно, удалось всех успокоить…
И только тётя Луиза напоследок предупредила:
— Дан Старган! Запомни! Потеряешь мешо — и будешь проклят навеки! В оба глаза за ней следи!
— Не волнуйтесь, тётя Луиза, — вздохнув, ответил Дан. — Верну её в целости и сохранности…
Утром двое путешественников сели на воллов и двинулись в путь. Дан ехал молча, внимательно глядя по сторонам. А Пелла ему не мешала. Она верила, что раз Дан обещал, то обязательно ей всё расскажет. Так прошёл день, потом ещё день… Ехать постоянно приходилось верхом, и у девушки с непривычки побаливали мышцы на ногах.
Короткие привалы — на ночь и в зенит, а затем снова в путь. Только один раз пришлось задержаться подольше, пережидая багрянец, накрывший равнины после вспышек на Гробрудере. На третий день девушка всё-таки спросила, собирается ли Дан ей что-нибудь рассказывать…
— Расскажу, как и обещал. Но есть вещи, которые сначала нужно увидеть, — туманно ответил Дан.
На четвёртый день пути девушке уже было наплевать, расскажут ли ей что-нибудь или нет. Она просто хотела вернуться в свой фургон… Спать приходилось под навесом, на раскладушках. Однажды утром Пелла обнаружила под своей раскладушкой змею и визжала так, что ядовитая гадина предпочла сбежать. Зато тогда она впервые увидела, как Дан хохочет до слёз, хлопая себя по коленям. И ужасно обиделась…
В другой раз на них накинулся рой каких-то очень злых и кусачих мух. Пришлось срочно разжигать костёр, куда Дан спешно набросал едких вонючих трав. В общем, приключений с лихвой хватало, и Пелла даже начала жалеть о своём неуёмном любопытстве, которое завело её в такую дыру…
Поэтому когда Дан вдруг остановил волла, хотя солнце ещё не успело сесть, для девушки это стало полной неожиданностью. Пелла тоже остановилась и осмотрелась. Они стояли на плоской, как стол, равнине, покрытой песком и редкими островками растительности. Неподалёку виднелась скальная возвышенность, расслоившаяся от времени. Рядом не было ничего примечательного — кроме, разве что, песчаной дюны.