Страница 23 из 38
Когда гроб опускали в яму, Санька не сдержался и заплакал. Он и сам не ожидал, что такое с ним может произойти. Она и их ребёнок уходили в другой мир, оставляя его на Земле одного со жгучей любовью, которая жила и росла в его юном теле, и зияющей пустотой в душе.
Глава 3
1
В марте восемьдесят пятого года после смерти Константина Черненко Генеральным секретарём становится молодой и энергичный Михаил Горбачёв. Компетентные люди говорили, что его кандидатуру поддержал Андрей Андреевич Громыко. Ментором, способствовавшим переводу его из Ставрополья в Москву, был Юрий Андропов. Членом Политбюро ЦК он стал в восьмидесятом, через два года после встречи в Минеральных Водах с Брежневым, Устиновым и Андроповым, который в то время лечился там. Похоже, руководству страны стало ясно – Кремль превратился в дом престарелых, что, несомненно, вредило имиджу партии в глазах народа. Да и стремление в верхах к обновлению партии и страны становилось очевидным в период экономического кризиса и застоя.
Ожидание перемен, на которое указывал барометр подспудного общественного мнения, вскоре подтвердилось новыми инициативами генсека. Была провозглашена политика ускорения, и народ ждал повышения уровня жизни и благосостояния. Но, как сказал английский богослов XVII столетия Джордж Герберт, «the road to hell is paved with good intentions» («дорога в ад выложена благими намерениями»). Кампания привела к падению производства. С магазинных полок исчезли товары, и возникший дефицит стремилось восполнить возникшее, как грибы после дождя, кооперативное движение, с которым в первое время милиция и прокуратура боролись не слишком успешно. А потом началась антиалкогольная кампания, инициированная соратниками Горбачёва. Цены на алкогольные напитки резко повысились, сократилось их производство, на юге страны вырубались виноградники, в магазинах не стало сахара – наилучшего сырья для самогоноварения, и появились гигантские очереди везде, где продавали вино и водку. И то, что в результате в стране снизилась преступность и смертность, расцветавшие на почве алкоголизма, не помогло – власть кампанию отменила и признала ошибочной. Кооперативы побудили партийное руководство задуматься о перестройке и переходе к свободному рынку, хозрасчёту и самоокупаемости.
Отношения между главами государств Рейганом и Горбачёвым, замороженные после ввода Советских войск в Афганистан, установились, и по стране поползли слухи об открытии границ и возобновлении эмиграции. Находившиеся долгие годы в отказе приободрились, ожидая новостей из ОВИРов и Министерства иностранных дел, а миллионы прочих евреев работали, растили детей и выживали, преодолевая трудности, как все люди, не строя планов о лучшей жизни в США, Канаде, Австралии или Израиле.
А 26-го апреля восемьдесят шестого года произошла авария на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции. При проведении эксперимента реактор вышел из-под контроля и взорвался. В атмосферу были выброшены десятки тонн радионуклидов. Несомые ветром, они осели на огромных территориях Украины, Беларуси и России, в центральной и северной Европе, создавая смертельную опасность для людей. На следующий день эвакуировали население города Припять и жителей многих сёл и деревень. Краткое сообщение об аварии ТАСС передало только вечером двадцать восьмого апреля.
На следующий день в квартире Льва Самойловича раздался телефонный звонок. Обычно он приходил с работы поздно. Ему, главному инженеру, приходилось задерживаться по вечерам, чтобы лучше ознакомиться с ситуацией на объектах и просмотреть документацию к проектам, которые предстояло возводить строительно-монтажному управлению. Но сегодня он, движимый каким-то неясным предчувствием, пришёл домой пораньше. Вера уже была дома. По дороге с работы она зашла в Гастроном и забрала Андрюшу из детского сада.
– Верочка, меня беспокоит вчерашнее заявление ТАСС, – сказал он, целуя жену. – Я немного знаком с руководящими органами. Они никогда не говорят всю правду. Мне кажется, там произошло что-то очень неприятное.
– Лёва, давай-ка вначале я тебя накормлю, – попыталась успокоить его Вера. – Даже если так, это очень далеко от нас.
– У меня, дорогая, в Киеве двоюродный брат с семьёй.
В этот момент и зазвонил телефон. Лев Самойлович взял трубку.
– Слушаю.
– Привет, Лёва. Это Изя, – услышал он чуть взволнованный голос.
– Здравствуй, дружище. Вот чудеса: мы с Верой сейчас как раз о тебе говорили.
– Чудеса, Лёва, у нас только начинаются.
– Информации об аварии никакой. Расскажи, что происходит.
– У меня знакомый в институте ядерных исследований. Наши дети дружат. Он сказал, что ядерный реактор искорежен, его многотонная крышка сорвана. Сразу же начался пожар. Кровля реакторного зала была покрыта битумом, который прекрасно горел. По проекту она должна быть из негорючих материалов. Чтобы огонь не перекинулся дальше и не уничтожил третий блок, пригнали сотни пожарных.
– Изя, что случилось с реактором? Почему он взорвался?
– Хотели использовать режим выбега электрогенератора для питания системы собственных нужд электростанции. Для эксперимента выключили защиты реактора, отключили подачу воды, которая служила как для охлаждения, так и для замедления ядерной реакции. Реакторы этого типа очень неустойчивы и вместо снижения выработки энергии он пошёл в разнос. Разрушения вызвал поток пара, выбросивший из шахты значительную часть графита и топлива. Изотопы йода, цезия, стронция и прочей нечисти из таблицы Менделеева унесло ветром на тысячи километров.
– А Киев?
– Б-г милует, пока ветер на север, северо-запад и запад. Киев же к югу, где-то сто-сто десять километров. Но ветер может перемениться. Кстати, город поливают сверху донизу, и дороги, и фасады домов. Я никогда не видел его таким чистым. Да, так этот парень собирается эвакуировать из города свою семью. И мне советует.
– Тебе есть куда вывезти детей? Если нужна моя помощь…
– В том-то и дело, что я ещё не нашёл. Жену на пару недель пошлю с ними. Ты не возражаешь?
– Не возражаю. Присылай мне всех. Потом прикинем, что делать дальше.
– Спасибо, брат. Я позвоню, когда достану билеты. Сейчас это большая проблема. Я слышал, что и руководство Украины своих детей вывозит. Значит, количество отъезжающих будет расти, как снежный ком.
– А тебе зачем там торчать? Бери отпуск и уезжай.
– Не могу. Меня, как инженера-строителя, мобилизуют для работы в зоне. Это территория радиусом тридцать километров.
– Откажись.
– Я попытался и мне сказали: за дезертирство – партбилет на стол и увольнение с работы. Успокоили тем, что каждому дадут счётчик радиоактивного облучения. Мол, если доза достигнет максимально допустимой, высылают из зоны.
– Ты в это веришь?
– А что мне остаётся делать.
– Надеюсь, всё обойдётся, – попытался ободрить его Лев.
– Ну, ладно, пока, – сказал Изя и в трубке раздались гудки.
Лев молча постоял возле тумбочки, потом, повернувшись к жене, произнёс:
– Верочка, месяца на два нам придётся потесниться. В первое время будет трое, потом Юля, наверное, вернётся. Останутся двое детей. Ситуация тяжёлая, нужно помочь.
– Лёва, в тесноте да не в обиде. Я не возражаю.
– Ты самая лучшая женщина на свете.
Он подошёл к ней, посмотрел ей в глаза и поцеловал в губы. Она взяла его за руку и повела в кухню, где на столе уже был накрыт ужин на троих. Андрюша пошёл вслед за ними и взгромоздился на свой стул.
– Ешь, Лёва. Скоро тебе потребуется много сил, – сказала она.
2
В мае Москва, сбросив с себя заморозки, холодные дожди, ветры и гололёд ранней весны, преобразилась, как юная невеста, нарядившись новым зелёным убором своих парков, скверов и бульварного кольца. Дожди ещё порой смывали прохожих с многолюдных улиц, но небо потом очищалось от облаков, уступая умеренному жару светила, тепло всё решительней заявляло о своих правах и мириады птиц заселили торжествующие кроны деревьев. Столица старалась не думать о том, что где-то там, в Чернобыле, идёт круглосуточное сражение с коварным монстром, выпущенным в двадцатом веке из бессердечного и равнодушного к человечеству сосуда научно-технического прогресса и пожирающим каждый день свои жаждущие жизни, теплокровные жертвы.