Исполняя желания

Северная башня уже не тряслась, но часть потемневшей от времени черепицы осыпалась с крыши, и из образовавшейся дыры столбом валил розовый клубящийся дым. На парапете фонтана сидел Филч, прижимая к себе миссис Норрис, и на его лице застыло выражение неподдельного ужаса.

Директора Гермиона нашла почти сразу же. Та возвращалась в школу по кривому деревянному мосту, о чём-то беседуя с профессором Спраут, и, заметив Гермиону, приветственно замахала ей рукой.

— Моя дорогая, я рада что с вами всё в порядке. Не видели ли вы Северуса? Он ещё два часа назад пообещал мне взглянуть на совятню, а затем как сквозь землю провалился. Ума не приложу, где его носит, когда тут такое творится!

Тревожная мысль кольнула Гермиону под ложечкой, и по позвоночнику разлилась горячая волна.

— Директор, — начала было она и тут же, спохватившись, торопливо прикусила губу. Нет, пожалуй, это просто совпадение. Этого не может быть! Наверняка настоящий профессор Снейп сейчас в подземельях, разбирается с вулканом или ещё какой-нибудь напастью, которую решил учудить Хогвартс.

— Вы не знаете, что происходит? — на всякий случай спросила она МакГонагалл.

— Даже не представляю! — со вздохом призналась Минерва. — Хогвартс как с цепи сорвался. Филиус считает, что замок напуган или расстроен, но я не понимаю, что именно могло довести его до такого состояния.

— Чем я могу помочь?

— Спустись в подземелья, думаю, профессору Слизнорту не помешает поддержка. Он утихомирил вулкан, но в гостиной слизеринцев был пожар, и у нас есть раненые — ожоги, обморожения, кто знает, какие ещё зелья нам понадобятся. А я займусь лестницами.

— На шестом этаже идёт дождь, — сказала Гермиона. — Это он просачивается сквозь пол и, замерзая, образует скат. Я не смогла его остановить, только возвела купол.

МакГонагалл кивнула и решительно направилась в холл.

*

В подземельях Гермиону вновь встретил дождь.

Из рыб.

Большая серебристая треска сыпалась с потолка и с противным хлюпающим звуком шлепалась на пол. Лавируя между трехкилограммовыми “рыбными каплями” и вооружившись тазами с водой, по коридору носились взмыленные домовые эльфы и собирали треску.

— Привет, Гермиона, — сказал возглавлявший их Хагрид. Вид у него был деловой и абсолютно невозмутимый: рукава закатаны выше локтей, на руках огромные рукавицы, чешуя застряла в спутанной бороде.

Гермиона взглянула на всё это безобразие и взмахом палочки наколдовала двадцатитонный резиновый бассейн. Ещё одна треска упала с потолка и, угодив точно в центр бассейна, с радостным всплеском ушла на дно.

*

В классе зельеварения профессор Слизнорт варил зелье. В отличие от Хагрида, вид у него был измученный и расстроенный, подпаленный халат, надетый поверх ночной сорочки, свидетельствовал о том, что извержение вулкана застало его уже в постели. Гермиона втянула носом воздух и поняла, что профессор варит успокоительное.

— Могу ли я помочь вам, профессор? — спросила она, заходя в класс.

— О, мисс Грейнджер, я рад вас видеть. Проходите, моя дорогая, надеюсь, наверху всё уже благополучно завершилось, я, знаете ли, крайне плохо переношу холод, — Гораций поёжился в своём подпаленном, богато расшитом халате, и, подойдя ближе, Гермиона ощутила, как с запахом успокоительного отчётливо смешивается аромат медовухи.

Профессор Слизнорт, похоже, уже отпраздновал заслуженную победу над вулканом или ответственно готовился пережидать холода.

— Всё более или менее подходит к концу, — уклончиво ответила Гермиона и, принимая из рук профессора Слизнорта мешалку, уверенно сменила его возле котла. — Вы уже добавили тёртые листья мяты?

Надо было отдать профессору Слизнорту должное — он не отправился отдыхать, а запалил вторую горелку и выставил на огонь ещё один котёл. Противоожоговое, догадалась Гермиона, следя за тем, как Гораций собирает ингредиенты.

— Почему с Хогвартсом в последнее время происходят такие странные вещи? — задумчиво спросила Гермиона, добавляя в котёл растёртую мокрицу.

Профессор Слизнорт тщательно перетёр наперстянку и вдруг неожиданно сказал:

— Я думаю, всё дело в Северусе.

— Профессоре Снейпе? — удивилась Гермиона.

— Магия Хогвартса — очень странная штука. Она очень могущественна, но совершенно бессильна, когда ею никто не управляет.

— Но кто управляет магией Хогвартса?

— Её директор, разумеется…

— Но разве МакГонагалл…

— О… не думаю, что Хогвартс признал её… Понимаете, директор — это не просто должность, он сердце Хогвартса. Хогвартс болеет, потому что он подобен ребёнку, которому нужен родитель. Директор Хогвартса — Снейп, он защищал Хогвартс и берёг, а потом отрёкся от него, отрёкся в самый тяжёлый период. Если у Хогвартса отобрать сердце, его душа умрёт. Если бы Снейп тогда погиб в Визжащей хижине или уехал навсегда из замка, Хогвартс бы со временем смирился и принял бы Макгонагалл. Но этого не произошло.

— Но ведь МакГонагалл назначили в Министерстве, официально.

— Для Хогвартса это не имеет значения. Связь с директором — это не бумажка с печатью, это магия. Думаю, Минерва сама чувствует, что замок не признаёт её, и это только усугубляет ситуацию.

Гермиона невольно вспомнила, как Хогвартс когда-то не впустил Амбридж в кабинет Дамблдора, и, чувствуя, как её всё сильнее начинает охватывать беспокойство, осторожно спросила:

— А профессор Снейп не появлялся?

— Нет, моя дорогая, но здесь я прекрасно справляюсь и сам, хотя я и слишком стар для всего этого. Возможно, он в Больничном крыле, помогает мадам Помфри.

Гермиона затаила дыхание и вдруг почувствовала, что ладонь, сжимавшая мешалку, стала влажной.

“Что если это не розыгрыш? И не магический помощник… Что если?.. О, Боже, Боже мой!”

При всех своих недостатках и скверном характере профессор Снейп всегда был крайне предан школе и никогда не оставил бы своих коллег в столь непростой ситуации. Что если?.. От одной мысли о том, что всё произошедшее с ней — не глупый розыгрыш Уизли, не их очередная проделка, не средство психологической и магической помощи, придуманное для волшебников, нутро Гермионы свело болезненной судорогой. Она осторожно опустила руку в карман мантии и нащупала флакон с зельем.

Где-то наверху вполне отчётливо громыхнула гроза, и, вторя ей, затрясся потолок подземелий, но почти сразу всё стихло.

— Профессор Слизнорт, — спросила Гермиона, забывая, что нужно дышать. — Я хотела спросить… Вы рассказывали мне о зелье “Эрукомпус Ковус”…

— То, что варится из крыльев златовласок? — отозвался профессор, опуская в котёл перетёртую лягушачью икру.

— Да, мне удалось достать одно зелье, его создатель утверждал, что это и есть «Золотая пыльца». Не могли бы вы на него взглянуть?

— Конечно, моя милая, но думаю, вас ввели в заблуждение… я говорил вам…

— Да-да, я помню, профессор, — не в силах больше сдерживаться, перебила его Гермиона, — всех златовласок уничтожили ещё в семнадцатом веке.

Она вытащила из кармана голубой флакон и поняла, что руки её дрожат.

— «Золотая пыльца» имеет характерный цвет и аромат, моя дорогая, его трудно с чем-то спутать, она похожа на расплавленное золото, поэтому его так и называют. Что касается запаха, то она пахнет…

— Аурелией, — едва слышно пробормотала Гермиона, и, как только профессор Слизнорт открыл крышечку, в воздухе разлился яркий аромат шалфея.

Гермиона не могла сказать точно, доварила ли она зелье. То, что она не бросилась бежать наверх сразу же, как только получила ответ, было, пожалуй, каким-то чудом.

========== Часть 5. Что может быть проще? ==========

— Я хочу, чтобы вы немедленно доставили меня в Австралию! — влетая в собственную гостиную, с порога выпалила Гермиона. — Немедленно, слышите, немедленно!

Она и не заметила, как перешла на крик.

— И мне наплевать, что в Хогвартсе нельзя аппарировать!