Страсть альфы (ЛП)

Я мог бы попытаться помочь, если получится.

Я поднимаю уровень своего обаяния до десятки и направляю его прямо на старушку.

— Кто эта прекрасная леди? — Я прохожу по комнате, засунув руки в карманы, чтобы не выглядеть угрожающе.

Бабуля взглянула на меня на мгновение, но когда присмотрелась ко мне, ее лицо прояснилось. Потом… клянусь… она улыбается мне.

— Ну, здравствуй, молодой человек.

Неважно, сколько ей лет — я всегда узнаю кокетку.

— Здравствуйте, миссис Бейкер.

— Джаред. — Анджелина ворчливо произносит мое имя.

— Анджелина, ты знаешь этого молодого человека?

— Да, бабушка. Он… э-э… мой друг.

— Вы готовы принять свои таблетки? — Я беру пластиковый стаканчик, наполненный разноцветными таблетками. — Я принесу еще одну ложку.

— Ну… — старушка переводит взгляд с меня на Анджелину. — Мне не нравится их принимать.

— У меня есть ложка, — прощебетала Анджелина. Она поднимает с пола таблетку и протирает ее салфеткой.

Я беру у нее ложку и таблетку и зачерпываю еще яблочного пюре.

— Вот, пожалуйста, миссис Бейкер. — Я подношу его к ее губам и подмигиваю, как будто предлагаю что-то секретное и забавное.

— О, — она хихикает — да, хихикает. Очаровательно. — Зови меня Перл. — Она без возражений проглатывает пюре. — Присядь со мной, молодой человек. Откуда ты знаешь мою Анджелину? Ты не похож на одного из тех мальчишек-танцоров.

— Бабушка!

Я сажусь рядом со старушкой и придвигаю ее стул поближе ко мне.

— Нет, я не танцор. Я вышибала. Знаете, кто это?

Она протягивает руку и сжимает мой бицепс.

— О да. Готова поспорить, что именно так ты и познакомился с моей внучкой, да? Ты защитил ее от плохих мальчишек?

Анджелина сдерживает смех.

— Да, мэм. Это моя работа, но я бы защитил ее, даже если бы это не было работой. Ваша внучка для меня особенная.

Анджелина замирает, и лицо ее бабушки расплывается в морщинистой улыбке. Она похлопывает меня по руке.

— Вот именно. Она такая. Я рада, что ты это заметил. Ты первый парень, которого она привела сюда за долгие годы, и единственный, кто достоин ее внимания.

— Бабушка, — предостерегает Анджелина.

Я подмигиваю ей.

— Перл, скажите мне вот что. Вам нужно выпить еще какие-то таблетки?

— Нет, мне…

— Да, нужно. У тебя есть еще одни, бабушка. — Анджелина набирает еще одну ложку яблочного пюре и пытается скормить его бабушке. Когда та отворачивается, я беру ложку.

— Ну же, Перл. — Я вкладываю в свой голос нежную команду.

Она послушно открывает рот.

Анджелина закатывает глаза.

— Ну, бабушка, нам, наверное, пора.

— Еще рано! Ты только что приехала. Неужели у вас нет времени на прогулку? — Пожилая женщина с надеждой смотрит на меня.

Я разворачиваюсь большим телом на стуле.

— Конечно, есть. Только если я буду вести вас.

Перл залучилась.

— Лучше бы такой большой сильный человек, как ты, вез! — Она отодвинула в сторону столик, стоявший перед ее инвалидным креслом.

Я убираю его с дороги и беру на себя управление креслом.

— Показывай дорогу, красавица, — шепчу я Анджелине.

Старушка улавливает мои слова и лучезарно улыбается.

— Такой очаровательный молодой человек, — тихо говорит она, складывая руки на коленях. — Наконец-то, Анджелина на верном пути.

Анджелина

— Прости, я знаю, что ты не хотела, чтобы я находился там, — Джаред украдкой бросает на меня взгляд, когда мы выходим.

Господи, неужели он действительно выглядит неуверенным? Дерзкий крутой парень, который на все отвечает ухмылкой и уверенностью? Я ненавижу видеть его таким неуверенным, за исключением того, что это происходит из-за меня.

— Ты что, шутишь? Она безумно влюбилась в тебя. Держу пари, если бы ты попросил ее встать на голову и сосчитать до тридцати, она бы так и сделала — только для тебя. Я и не подозревала, что бабушке нравятся мускулистые парни. — Я сжимаю его бицепс, как это делала она.

Не нужно было прикасаться к нему. В тот момент, когда пальцами касаюсь его кожи, энергия между нами искрит. Он обнимает меня, кладя руку мне на бедро и обхватывая мою попку.

— Ты думала, что она невзлюбит меня. — В его словах нет злобы, но без вопроса.

Я замираю.

— Что? — Почему, черт возьми, он так подумал? — Я не поэтому не хотела, чтобы ты был там. Просто… — Я замолкаю, пытаясь выразить запутанные мысли словами. — Наверное, я думаю о бабушке как о чем-то личном. Нет… — Я хватаю его за руку, когда он убирает ее от моего бедра. — Я имею в виду, в неловком смысле. Она не всегда в здравом уме, и ты ее слышал — она гомофобка и расистка, и часто капризная и грубая. Это все равно что показать тебе мое грязное белье.

Я толкаю его локтем, когда вижу, как на его лице появляется злая улыбка.

— Ладно, плохая аналогия. Тебе, наверное, нравятся женские трусики.

— Я бы, определенно, не отказался увидеть твои трусики, детка. Не только сегодня. Всегда.

Я закатываю глаза и направляюсь к машине.

— Ты неисправим.

— И ты меня таким любишь. — Он открывает передо мной пассажирскую дверцу и обходит машину. — Признайся, ты неравнодушна к плохому мальчику.

— Ты думаешь, что ты плохой мальчик?

Он подергивает бровями.

— Да. А ты разве нет?

Нет. Вовсе нет. Конечно, у него есть татуировки, но сейчас не восьмидесятые годы. Татуировки в наши дни — это норма. Нет, у меня пока нет татуировки, отчасти из-за того, что мои родители взбесятся, но я планирую ею обзавестись. Как только придумаю что-нибудь идеальное и определюсь с местом, где никто не увидит. Как например, на моей попке.

— Ты только что открыл для меня автомобильную дверцу. Ты защищаешь меня от жутких парней. Ты накормил мою бабушку яблочным пюре. Нет, я бы сказала, что ты герой.

Джаред пристально смотрит на меня. В его карих глазах отражается свет, и на мгновение у меня захватывает дух, потому что, клянусь, я вижу в нем волка. Не имею в виду, что он изменился… я что-то увидела.

Волка.

— Перестань. Я точно не тот парень, которого ты приведешь домой, чтобы познакомить с мамой.

И это правда. Почему-то как только я себе представляю эту встречу, у меня сводит живот. А всё потому, что мои родители — нетерпимые люди, которые поднимаются по служебной лестнице, и им необходимо, чтобы о них были лучшего мнения. С Джаредом тут нет ничего общего.

Я предпочитаю не отвечать на это замечание.

— Для меня ты больше воин-герой, чем плохой мальчик.

На лице Джареда мелькает уязвимость, перед тем как он садится за руль и заводит машину.

Я молчу, потому что чувствую, что задела его за живое, но не знаю почему.

— Забавно. — Он не смотрит на меня. — Я всегда был никчемным парнем, который вечно ввязывался в драки.

Меня охватывает холодная ярость.

— Кто это сказал? — требую я. Готова встретиться лицом к лицу с любым, кто утверждает подобную глупость.

Он пожимает плечами.

— Мои родители. Мой альфа.

— Гаррет?

Он качает головой

— Нет, отец Гаррета. Гаррет — наш лидер, тоже был бунтарем. Нас называли отбросами, мы порвали со стаей его отца и переехали сюда, чтобы дебоширить в Тусоне.

После его слов у меня во рту остается кисловатый привкус.

— Ты рассуждаешь с довольно устаревшей точки зрения, Джаред.

На его лице снова мелькает неуверенность, и я наклоняюсь к нему.

— Ты очень далек от «отбросов».

При слове «отбросы» я вижу, что его взгляд стал закрытым.

— Да брось ты. Может, Гаррет и добился чего-то, но я всего лишь его силовик. Вышибала в ночном клубе. Вряд ли найду свое место в этом мире. Насилие — это все, в чем я хорош.

По какой-то причине у меня жжет глаза от его заявления. Я не хочу верить ему — и не верю — но эта часть о жестокости пугает меня. Он уже дал понять, что его вид гораздо более жестокий, чем обычные люди. Я понимаю, что он снова предупреждает меня о себе.

С моей стороны было бы глупо не прислушаться к предостережению.