Обагрённые

— По-моему, дельный план, — поддержал Чад.

— Ладно, валяйте, — согласился Вир.

Между тем один из «винителей», осмелевший от своей безнаказанности, уже кричал на всю улицу дурным голосом, перекрикивая женщину-пленницу:

— Проклятые «оскорбители»! Ненавижу вас! Всё из-за вас! Из-за вас, мы не можем жить по-человечески. Эта эпидемия будет длиться теперь вечно! Вам плевать на безопасность людей! Вы убийцы!

Он замахнулся ногой, чтобы ударить мужчину, лежавшего на земле, но свалился, как подкошенный, дёргаясь всем телом в конвульсиях — Нат стрелял метко, всадив две электрошоковых пули прямо в грудь «винителю». Остальные, перепугавшись неожиданного нападения, бросились было к спасительному броневику, но один за другим повалились на обочину вслед за своим подельником, парализованные выстрелами Рубины. Она даже выпустила несколько пуль и по обшивке броневика, чтобы сидевших там «винителей» сразило током, но заряд пуль оказался слишком слабым для этого. Но тут уже подоспел и Юл. Он вскочил на обшивку броневика и расстрелял всю обойму своего парализатора через открытый люк.

Обездвиженных «винителей» достали из машины и уложили вместе с остальными на пыльной обочине. Мужчину и женщину развязали, помогли им подняться на ноги. Заливаясь слезами, женщина принялась благодарить своих неожиданных спасителей. Мужчина бурчал что-то невнятное, по-видимому, всё ещё не придя в себя от шока.

— Идите скорее по своим домам! — посоветовал им Юл. — Запритесь там покрепче и не высовывайтесь на улицу. А лучше всего бегите отсюда подальше. Бегите через океан, на юг. Там можно укрыться в лесах или в горах.

Когда спасённые поспешно ретировались, все обступили лежавших на песке «винителей».

— Грохнуть их нужно! — убеждённо сказал Нат, презрительно плюя на одного из «винителей», того самого, что хотел ударить мужчину. — Ну а чего с ними возиться? — Он недоумённо посмотрел на Вира, который одёрнул его за рукав. — Это ж потерянные для общества люди! Ты их уже ничем не проймёшь, как не старайся.

— И всё же это люди, — заметил Вир.

— Вот не понимаю я, как так можно опуститься, чтобы прислуживать всем этим гадам! — возмутился Юл.

— Я тоже не понимаю, от чего они против людей идут, — покачал головой Чад. — Они же все добровольно укололись и теперь им должно быть спокойно за себя. Почему же они так ненавидят и боятся тех, кто не хочет превращаться в подопытных скотов? Откуда в них такая агрессия к другим людям? Ведь мы же им ничего плохого не сделали.

Он недоумённо посмотрел на Вира.

— Они продукт единения слабой воли со слепой верой, — пожал плечами тот. — Таким, как эти, просто задурили головы здешние правители. Большинство «винителей», на мой взгляд, просто легко внушаемые и безвольные люди.

— Они трусы! — презрительно бросила Рубина, пнув ногой одного из «винителей». — Боятся за свою, как им кажется, драгоценную жизнь! Но что хорошего в этой жизни сделало большинство из них? Ничего! Живут в своей жалкой скорлупе, и плевать им на весь остальной мир. Тогда в чём ценность их жизни по сравнению с моей? А? Для них же и стараемся, рискуя собой каждый день!

— Власти пообещали им привилегии перед всеми остальными за добровольный укол, — напомнил Вир. — Вот эгоизм в них и победил разум. А ведь, по большому счёту, они сильно рисковали, желая получить безопасность и свободу за своё повиновение.

Он задумчиво почесал затылок.

— Да, только что они получили в итоге? — усмехнулся Чад. — Ни свободы, ни безопасности!

— Это верно, — согласился Вир. — Уколотые заражаются и умирают так же, как и все остальные. Даже много чаще остальных. На это всё эти уколы и рассчитаны. И персональной свободы им никто никогда не даст, потому что у этой власти совсем иные цели.

— Какие цели? — насторожился Юл.

— Отнять у народа безопасность, свободу и саму жизнь! — со знанием дела сказал Чад. — Уничтожив большую часть населения планеты, превратить оставшихся в безропотных рабов.

— Вот и выходит, что «винители» эти хотели выиграть для себя безопасное место под солнцем, а проигрались подчистую, будучи слепы и глупы, — резюмировал Вир. — Они не получили ни защиты, ни безопасности, ни исключительности среди всех остальных. А значит, они, как и все люди на этой планете, жертвы беззакония и наступающего фашизма. Только жертвами они стали по собственной воле, в то время как другие сражаются за свою свободу и жизнь, не веря никаким обещаниям правителей.

Вир посмотрел на товарищей.

— От осознания того, что властители бессовестно использовали их доверчивость и преданность, что сами себя они отдали в добровольное рабство, и исходит злость и агрессия таких вот «винителей». Их агрессия порождается их эгоистическим страхом. Они по-прежнему боятся только за себя, оттого и вымещают свою ненависть к обманувшим их властителям на простых людях, на тех, кто сумел сохранить своё человеческое лицо и кого они называют в угоду властям «оскорбителями». А оскорбителями чего? Закона? Но о каком законе можно говорить в ситуации тотальной аномии, тотального беззакония, когда правосудие просто изъято из общества, и от таких вот «винителей» до костров инквизиции или фашистских концлагерей всего один шаг?

— Когда правосудие изымается из общества, а право попрано тогда приходит Антихрист, — убеждённо сказал Чад, сжимая кулаки и печально качая головой.

Вир посмотрел на него с сомнением.

— Да, да! Если на наших глазах правосудие попирается, право топчется, а человек превращается в товар, то приход Антихриста не за горами, — заверил его Чад. — Я знаю. Я помню…

— О чём ты? — не понял Юл.

— О злом боге, которых хочет распространить свою власть над миром и поработить души всех людей, — пояснил Вир.

— Нам только злых богов ещё здесь не хватало, — хмыкнул Нат, утирая кулаком нос.

— Да, всё так и есть. Чад правду говорит, — кивнула Рубина, хмуря брови. — Во всём виноваты, прежде всего, эти злые боги.

Нат посмотрел на неё с сомнением и присел на корточки рядом с одним из «винителей».

— Вот ты ответь мне, почему вам, защищённым нужна защита от нас, незащищённых путём принуждения нас использовать защиту, которая не в состоянии защитить вас, уже защищённых?

«Винитель» опасливо водил глазами из стороны в сторону, не в силах произнести ни слова.

— Ты же укололся этой спасительной вакциной? Так? — нравоучительным тоном продолжал Нат. — Выходит, ты должен быть защищён от этой очень опасной болезни? Верно?.. Ты ведь теперь защищён настолько, что я могу тебе во все естественные отверстия чихать и кашлять, и никаких последствий для тебя не будет. Ну, кроме чисто гигиенических неудобств, конечно. — Нат усмехнулся. — А ты боишься меня и таких, как я. Боишься, потому что эта их «вакцина» тебя не спасает. Да?.. Да! Вот и подумай, дурная твоя голова, предназначено это их «лекарство», чтобы лечить людей или нужно для чего-то совсем другого. Соображаешь?

— Дай-ка мне с ними поговорить, — Вир отстранил товарища и тоже присел подле «винителей». Долго и внимательно рассматривал их искажённые страхом, растерянные лица.

— Вы думаете, что вот эта вот метка с номером даёт вам свободу и безопасность? — Вир указал на грудь одного из «винителей», где была нашита перевёрнутая зелёная пятиконечная звезда. — Нет, не даёт. И вы сами это прекрасно понимаете. Но всё равно надеетесь, что продав свободу своей воли правителям, вы вернётесь к прежней жизни. Вы просто слепцы и мне вас искренне жаль, — Вир сокрушённо покачал головой. — Не будет больше никакой прежней жизни, если надеяться только на милость правителей. Понимаете? Не будет никогда! Очень скоро и вас вместе с нами поведут в концлагеря на Южном материке, чтобы уничтожить там — всех, без исключения. А потом в тех же лагерях окажутся каратели ОЗАР, которые преданно служат сейчас власти и тоже надеются, что подобная судьба их не коснётся. А следом за ними туда отправятся и сановники, которые отдавали преступные приказы карателям и вам. Они окажутся там тоже, потому, что станут больше не нужны новым хозяевам этой планеты, потому что бесполезны для их нового порядка. Фашизм не щадит никого. Выполнив свою функцию, винтики этой громадной тоталитарной машины, без сожаления выбрасываются ею на свалку. Но и сама машина в итоге будет уничтожена. Поймите же, наконец, что мы с вами на одной стороне, у нас у всех один общий враг, и это не народ Гивеи. Чтобы победить этого врага, необходимо объединяться, независимо от личных взглядов и предпочтений, выступать единым фронтом всему гивейскому народу. А иначе смерть. Иного не дано! Подумайте над этим и передайте мои слова другим. Завтра может быть уже поздно.