Обагрённые

С трудом повернув голову, Виктор посмотрел в иллюминатор. Земля расстилалась там бескрайним голубым океаном, подёрнутым белой рябью облаков, словно барашками на бегущих волнах. Абрис земного диска кренился вправо, окутанный зеленовато-розовой дымкой, ярко сиявшей на фоне угольно-чёрного неба. От этой головокружительной высоты у Виктора захватило дух.

Прошло ещё несколько долгих секунд, а может быть минут. Снова толчок и лёгкое сотрясение корпуса модуля.

— Модуль отстыкован от последней ступени! — Быков продолжал сообщать экипажу о происходящем.

— Вас понял, — отозвался Мартынов. — Перехожу на ручное управление. Включаем разгонные.

Он посмотрел на второго пилота. Артюхов понимающе кивнул, переключая тумблеры на панели перед собой. Виктор же теперь, не отрываясь, следил за экраном монитора, на котором отображались показатели всех систем корабля.

Модуль снова содрогнулся, и трёх космонавтов опять вдавило в кресла, правда, теперь не с такой силой, как при старте. Зелёное море земной атмосферы стремительно полетело назад, а колючие разноцветные звёзды навстречу. Но из-за горизонта уже выплёскивалось белое море ослепительного огня, гасившее их — Солнце медленно выкатывалось навстречу отважным героям, и сердца их наполнила радость. Такая же радость, что приходит к первооткрывателям или людям, осилившим трудное дело, которое сделает жизнь остальных счастливее и лучше. Ещё совсем немного и они вернуться на родную планету, выполнив ответственную задачу. А потом будет новый старт — торжественный и праздничный, с морем цветов и корреспондентов из разных стран мира — и уже другой экипаж отправится в далёкий и долгий путь, чтобы понести славу советской науки и космонавтики к Марсу — этой давнишней мечте человечества.

Прошло триста минут полёта. На излёте третьего витка Мартынов посмотрел на Виктора.

— Что с курсом? Включаем тормозные?

— Да. Пора. Мы над Восточно-Китайским морем.

— «Земля»! Я «Орлёнок»! Включаем тормозные двигатели. Готовимся к входу в атмосферу, — сообщил в ЦУП командир корабля.

— Включаю тормозные, — отозвался Артюхов, снова щёлкая тумблерами.

— «Орлёнок»! Я «Земля»! Понял вас.

Справа по борту корабля ударила струя пламени, и тут же прозвучал громкий гудок на пульте управления, сопровождаемый тревожной перебежкой красных огней.

— Что происходит? — В голосе Мартынова зазвенел металл.

— Не сработали два тормозных двигателя — центральный и левого борта! — сообщил Виктор, чувствуя, как холодный пот течёт у него по спине между лопаток. — Включаю систему проверки двигателей!

— Ещё раз запуск! — скомандовал Мартынов.

Второй пилот снова попытался запустить двигатели. Левый брызнул коротким пламенем, которое тут же погасло.

— Нет! Не выходит! — почти прокричал Виктор. — Отказ зажигания двух двигателей. Нужно выключать правый! Модуль получил импульс вращения. Мы начинаем неуправляемый вход в атмосферу! Мы уже над Африкой!

— Так! Отставить панику!

Мартынов понимал, что Виктор не паникует, а сообщает состояние корабля. Волнуются они все трое. «Но, возможно, ещё не всё потеряно? — лихорадочно думал он. — Может, удастся сесть на Кубе?».

Модуль начал вертеться, как волчок, падая с неимоверной высоты. Обшивка начала раскалятся докрасна. Перегрузки снова вдавили людей в кресла.

— Мы падаем в Атлантику… До Кубы не дотянем, — с усилием ворочая губами сообщил Виктор Бугров, словно отвечая на мысли Мартынова.

— Что могло случиться с двигателями? — не своим голосом отозвался Артюхов. — Ведь их проверяли перед стартом и не раз! Может быть, диверсия?

Он посмотрел на командира корабля.

— Какая теперь разница? — мотнул головой тот. — Что будем делать?

— «Орлёнок»! Почему не включаете тормозные? Почему не делаете разворот на сто восемьдесят? — пришло тревожное сообщение с Земли.

— «Земля»! Я «Орлёнок»! — отозвался Мартынов. — У нас аварийная ситуация. Повторяю: у нас аварийная ситуация. Отказали два тормозных двигателя. Разворот модуля невозможен. Модуль получил неуправляемое вращение. Мы вышли за пределы посадочной досягаемости.

Командир посмотрел на Виктора, будто хотел услышать его решение, затем перевёл взгляд на большую красную кнопку на пульте управления.

— Сколько до земли?

— Одиннадцать километров… Мы прямо над Срединно-Атлантическим рифтом, — бесцветным голосом сообщил Виктор.

В его голове сейчас проносились мысли об отце и матери, вспоминались цветущие садики посёлка бабы Нади, где остался Гешка. А ещё леса, поля и реки под голубым небом, где плывут белые каравеллы облаков — вся бескрайняя ширь и раздолье родной страны вскормившей и вырастившей Виктора и его товарищей, сидящих рядом и оставшихся на Земле. И сотни тысяч, миллионы таких, как они. Именно эта страна — единственная на свете — открыла ему, простому рабочему парню, дорогу к звёздам… Ну и что, что эта дорога оказалась такой короткой. Но ведь за ними пойдут другие — шаг за шагом, всё дальше и дальше отдаляясь от родной планетной колыбели. А иначе и быть не может! Именно за это проливали свою кровь их деды и прадеды в войне с фашизмом. Так разве они втроём хуже своих прадедов?..

Вспомнились Виктору и удивительные глаза Алёны. Сердце его защемило тоскливой болью от этого воспоминания. Ведь как хорошо всё могло у них сложиться, но уже не сложится никогда. Поймёт ли его она? Будет ли помнить о нём?..

— «Земля»! — Мартынов сглотнул слюну и сообщил бесцветным голосом: — Посадки не будет. Мы падаем в Атлантику… Прощайте, товарищи!

Юрий Артюхов тихонько запел дрожащим голосом:

Орлёнок, орлёнок, блесни опереньем,

Собою затми белый свет.

Не хочется думать о смерти, поверь мне…

— Давай уже! — почти выкрикнул Виктор, порывисто кладя руку на красную кнопку подрывного устройства, и две другие руки его товарищей уверенно легли следом.

* * *

Игорь Анохин поднялся по лестнице и остановился около сорок четвёртой квартиры в нерешительности. Рука не поднималась нажать на кнопку звонка. Что он скажет, когда его спросят? Как посмотрит в глаза девушке, которая за этой дверью надеется и ждёт его друга? Он и сам ещё до конца не пришёл в себя после случившегося.

Сделав над собой волевое усилие, Игорь осмелился позвонить в дверь. С той стороны послышались шаги, лёгкая возня с замком, и недовольный женский голос проворчал:

— Господи! Кто и когда починит этот замок, будь он неладен!

Наконец, дверь отворилась. На пороге стояла худощавая коротко стриженная пожилая женщина. Увидев Анохина, она удивилась и растерялась.

— Вам кого, молодой человек?

— Мне бы Алёну Скворцову, — сообщил Игорь. — Она дома?

Вместо ответа, женщина позвала куда-то вглубь квартиры:

— Алёнушка! Тут к тебе пришли. Какой-то молодой человек.

Женщина снова посмотрела на Анохина то ли с любопытством, то ли с подозрением.

Игорь услышал поспешные лёгкие шаги, и в прихожую выбежала девушка: невысокая, стройная, загорелая, светлые волосы, огромные глаза василькового цвета. Алёна остановилась в нерешительности, удивлённо глядя на Анохина.

— Да? Вы ко мне?

Голос у неё был грудной, глубокий.

— К вам, наверное, — сглотнул слюну Игорь. В горле у него пересохло, и колючий неприятный ком мешал говорить. — Вот, это для вас… От Виктора Бугрова.

Он протянул девушке конверт с письмом, который прилипал к вспотевшим рукам.

Алёна взяла его с возбуждённой улыбкой на губах. Её глаза на мгновение просияли, а потом в них закралось сомнение и тревога.

— Письмо? От Вити? Странно… А где он сам? Почему не пришёл?

Алёна остановила на Анохине напряжённый взгляд.

— Вы новости разве не смотрите? — только и смог, что ответить тот и опустил глаза, как провинившийся школьник.

— Новости? — ещё больше напряглась Алёна. — А что случилось? Что вы молчите?

Она метнулась в комнату, где стоял телевизор, громко скомандовала:

— Первый канал! Запись последних новостей!