Страница 33 из 98
Хлопок, дикий грохот взрыва, яркая вспышка, мгновенно лишившая зрения, следом жгучая боль. Кожа под действием запредельной температуры начала пузыриться, синтетическая одежда вспыхнула и приклеилась к телу как неопреновый гидрокостюм. Боль от горящей плоти в мгновение ока едва не выжгла мозг, но он носил свой краповый берет не для красоты — он и его коллеги стали лучшим из лучших, элитой СОБРа, их готовили великолепные специалисты. И один из тех ничем не примечательных мужчин, неопределенного возраста и совершенно незапоминающейся внешности, от образа которого в памяти остался лишь жесткий, сухой голос, который вбивал фразы инструктора в мозг будущих спецназовцев не хуже молотка, что заколачивает гвозди в сосновую доску, научил его как экстренно заблокировать боль в критической ситуации. Блокада сработала, и растянувшиеся в бесконечность последние оставшиеся у него в распоряжении мгновения жизни, пока пламя распространялось по внутренностям боевой машины, спасли его и находившегося рядом раненого, имя которого он даже не запомнил. Последнее, что сохранил мозг — вой сгоравшей заживо девушки, которая к тому моменту уже превратилась в охваченный огнем кусок обугленного мяса. Она по нелепому стечению обстоятельств очутилась вне его досягаемости и это стоило ей жизни. Затем в гулкой и пустой голове внезапно лопнула перетянутая до предела струна и пространство вокруг него, заполненное бурлящим пламенем исказилось, разломав собственную метрику. Он почувствовал, как его тело куда-то затягивает стремительно, мощно, и несет по этому потоку затягивая в игольное ушко изломанного пространства. Сопротивляться этому у него уже не осталось не сил, ни желания. Он, сжимая скрюченными обгоревшими пальцами локоть раненного, который совершенно не сопротивлялся и вообще не подавал никаких признаков жизни, вывалился из пространственного пузыря в нормальное пространство, где уже не было никакого огня, и рухнул на траву, будучи уже в бессознательном состоянии.
Когда сознание вернулось, он мгновенно пожалел об этом. Боль была страшной, она рвала мозг крючьями на куски, мешая связно мыслить. Зрение не работало — судя по всему, огонь повредил глазные яблоки и веки, ощущение было такое, словно они лопнули и их студенистое содержимое вытекло наружу словно фруктовое желе. Слух тоже отказал полностью — взрыв проникший внутрь БМП, после того, как кумулятивная струя прожгла броню, угробил барабанные перепонки. Он до хруста прикусил язык зубами, силясь собрать в кулак остатки воли, после чего принялся шарить ладонью по обугленной, вплавившейся в плоть и сморщенной грубой коркой одежде, силясь найти в боковом кармане плоскую оранжевую коробочку «аишки». Осязание работало паршиво — кожа на пальцах серьезно пострадала от огня, манипулировать ими было очень сложно. Повезло, что ткань серьезно пострадала от пламени, и он спустя несколько бесконечно долгих минут смог вырвать аптечку из пут расплавленной синтетики. Через тридцать секунд ему удалось кое-как открыть крышку плоской коробочки АИ-2 и наощупь извлечь оттуда стеклянный шприц с несколькими миллиграммами спасительного янтарного раствора внутри. Эту аптечку дала ему нимфа перед тем, как он сел в «коробочку» — с наказом использовать как последнее средство для спасения балансирующего на грани жизни и смерти раненного если тому станет совсем худо.
Резким движением непослушной руки он вогнал иглу шприца себе в ногу и выдавил содержимое, ощущая как по конечности начинает распространяться живительная прохлада, уносившая с собой боль. Последней мыслью, молнией промелькнувшей в его гаснущем мозгу, было то, что спек и впрямь помог спасти умиравшего. Правда, не того, кого должен был по задумке блондинки. Да и не факт, что надолго. После этого ужасная боль, наконец, отступила и сознание Токсина погрузилось во тьму.