Восемь ступеней силы

– Я бы, конечно, тоже мог пойти сражаться, – с дрожью в голосе произнёс Веслер. – Но вот беда: я хочу позаботиться о юношах, сделать так, чтобы они сами стали воинами. Ведь, как предсказал Эймелу эльф-вещун Айин, именно его сын сможет прекратить войну.

– В самом деле? – с иронией спросил Солнцепоклонный. – Надо будет поговорить с Айином, если, конечно, удастся с ним встретиться. Но сейчас есть заботы поважнее. Скажу откровенно – на заградительной стене скорее даже не война, а суровая бойня. Вы все – неподготовленные бойцы, хотя смелости Сатию, конечно, не занимать. Юноши пока ещё слишком неопытны и молоды, и есть риск, что оба погибнут в первую же ночь. Поэтому я думаю над тем, чтобы отправить всех вас в относительно безопасное место – в Гавань Ветров, где вы сможете многому научиться у ветеранов и даже, возможно, у эльфов.

– Вот здорово! – восхищённо сказал Фирри. – Значит, мы поплывём по морю?

Веслер шикнул на него – мол, не перебивай Солнцепоклонного.

– Да, именно так. Веслер вправе выбрать в Гавани Ветров любую из школ боевых искусств, чтобы там его и Сатия с Фирри обучили всему необходимому. Увы, врагов голыми руками не возьмёшь. Конечно, я отдаю должное Эймелу, что он кое-чему успел научить юношей, но опытные ветераны, уже старые, чтобы сражаться на заградительной стене, способны дать им гораздо больше.

Солнцепоклонный прозвонил в колокольчик, призывая придворных, и велел найти подходящий корабль, идущий в Гавань Ветров, и обеспечить путникам три удобных каюты. Тот самый служка, что встретил их вчера у ворот башни, растеряв всю спесь, быстро убежал выполнять поручение, а остальные проводили странников в их просторную комнату. Примерно через коло придворный вернулся вновь, принеся неутешительные новости:

– Ближайший корабль в Гавань отходит только завтра утром. Придётся вам пока задержаться у нас.

Сатий удивился, но не стал спорить, а сам подумал: «Странно, ведь в столице очень много кораблей, неужели никто из них не отплывает в Гавань Ветров уже сегодня?»

Узнав о том, что путешествие по морю начнётся только завтра, трое путников постарались не расстраиваться, а с пользой провести остаток дня. Пообедав, они нашли себе другого слугу и попросили быть его провожатым по городу, чтобы осмотреть парки, фонтаны, памятники и другие достопримечательности.

Хосток поражал своим изяществом и при этом стремлением сохранить гармонию с природой. Везде были сады, парки, скверы и другие зелёные закутки; особенно интересным был небольшой заповедник экзотических деревьев в южной части города. Непривычные северянам пальмы и кипарисы хорошо прижились в столице, где климат был намного мягче и теплее, чем в родной деревне троих путников.

Архитектура Хостока тоже была необычной: каждый аристократический род старался выделиться, поэтому замки, дома и башни были украшены затейливой резьбой, расписными узорами; повсюду на стенах были нарисованы огромные картины. Нередко на них изображались эльфы и их прекрасные корабли – многие жители Хостока дружили с бессмертным народом и старались сделать для них приятное.

В одном из парков в центре города произошла удивительная встреча, которую Сатий запомнил на всю жизнь. Он издалека заметил странную девушку в лёгком платьице, гулявшую под огромными елями. Подойдя ближе, трое путников восхищённо замерли: перед ними предстала во всей своей удивительной красе эльфийка. Заострённые уши ничуть не портили её утончённого и добродушного лица со светло-зелёными глазами и точёным носиком. Девушка улыбалась, обнажая небольшие жемчужные зубы без единого клыка. Она шла, как и Сатий, босиком, чувствуя гармонию с природой; юноша заметил, что пальцев у неё было по семь, что позволяло эльфийке легко передвигаться, слегка пружиня и не опуская пятку. Утончённые четырёхпалые руки теребили венок из пожухлых осенних трав, но казалось, что благодаря улыбке девушки каждая былинка оживает и старается не завянуть окончательно.

– Прекрасная Лиэналь, глава гильдии целительниц, – поклонился ей слуга, и трое странников поспешили тоже почтительно согнуть спины. Затем, представив эльфийке своих спутников, их проводник продолжил: – Многие её друзья и подруги сейчас на заградительной стене, лечат раны наших воинов, но она сама не выносит жестокости, и потому остаётся в столице, чтобы собирать целебные травы и обновлять Силу для заклятий своей гильдии. Парки Хостока славятся тем, что даже превосходят эльфийские леса по числу выращиваемых полезных трав.

Лиэналь улыбнулась путникам, а затем обратилась именно к Сатию, чувствуя родственную душу:

– Приветствую, Сатий. В тебе – та же гармония, что царит в мире повсюду. Если бы ты был эльфом, смог бы стать искусным целителем. Впрочем, в нашей гильдии есть и люди, хотя их искусство уступает нашему. Может, пойдёшь ко мне в ученики?

«Нет», – прозвучал в голове у Сатия настойчивый голос отца. Он вздрогнул: казалось, Эймел незримо стоит совсем рядом.

– Благодарю вас, Лиэналь, за почётное предложение вступить в гильдию, но, похоже, меня ждёт иная судьба, – сказал Сатий, поклонившись.

– Что может знать неопытный юноша о своей будущей жизни? Впереди у тебя наверняка много сражений, ведь идёт война. А вдруг ты погибнешь в бою? Я предлагаю мирную жизнь, но при том ты сможешь принести другим немалую пользу.

– Не думаю, что мне суждено скоро умереть, – не согласился Сатий, покачав головой. – Да и не могу я отсиживаться в столице, зная, что другие в это время умирают на заградительной стене.

Лиэналь кротко улыбнулась, хотя было видно, что его слова задели эльфийку. Целительница мягко провела рукой по ветке кустарника и сказала:

– А я вовсе и не отсиживаюсь. Здесь, в столице, немало источников целительной Силы, и я каждый день перенаправляю её всем, кто состоит в гильдии, в том числе тем, кто лечит раненых воинов на заградительной стене. Если бы я этого не делала, они быстро истощили бы свои Силы, а восполнить их на севере негде. Поэтому подумай о моём предложении.

– Благодарю, но нет, – твёрдо отказался Сатий.

– Выбор за тобой. Думаю, мы ещё встретимся, – сказала эльфийка на прощание.

Дальнейшее путешествие по городу прошло без особых приключений. Странники полюбовались аллеей фонтанов, памятниками великим магам прошлого (в некоторых из них Сатий с удивлением узнал не только черты Эймела, но и схожие с собственными), изящными мостами через широкую реку Лайну, что впадала в море Каэлланэ, и вернулись в башню. После ужина Сатий, Фирри и Веслер вернулись в отведённую им комнату и вскоре уснули.

На этот раз Сатий стоял на вершине памятного холма, откуда открывался незабываемый вид на Хосток. Любуясь столицей, он не сразу заметил, как сзади, с севера, прилетел феникс. Пламенная птица мягко приземлилась рядом, и Фенас спешился. Старец встал рядом с Сатием и тоже посмотрел на город.

– Мирная жизнь прекрасна, но война может разрушить всё, что было с великим трудом построено за бесчисленные Алеаннэ Фаррэ, – произнёс Фенас. – Увы, не все понимают, насколько велика угроза троллеорков. К сожалению, для многих аристократов, живущих в столице, на первое место вышли деньги, почёт и слава. Они стали забывать о куда более важном – добре, милосердии, сострадании, сочувствии, бескорыстии, готовности помогать другим и даже о любви. Всеми этими качествами должен обладать тот, кто поможет спасти мир и прекратить войну. Одной храбрости недостаточно. Сатий, готов ли ты к новому испытанию?

– Конечно, – ответил юный маг, чувствуя небывалый душевный подъём и радуясь тому, что его взял в ученики дух-хранитель мира Алеаннэ.

– Тогда полетели!

Фенас жестом пригласил его сесть верхом на феникса. Сатий, ничуть не боясь обжечься, ловко залез на спину огненной птицы. Сам старец, трогая крыло, постепенно исчез, сливаясь с фениксом в единое целое. А затем у юноши захватило дух: птица взлетела ввысь, стремясь достигнуть облаков. Но Сатий держался крепко и не боялся упасть. Он кожей ощущал силу прохладного ветра, а душой – восторг удивительного полёта над столицей. Сверху все дома и парки казались крохотными, и казалось, что все мнимые беды и заботы столь же ничтожны по сравнению с могуществом феникса. Но жизненная и духовная сила волшебной птицы казалась отчего-то хрупкой, и вскоре Сатий понял, в чём дело: даже уверенный в постоянном возрождении и обновлении феникс может не устоять перед жестокостью войны и вражеской магией, природа которой была скрыта от Фенаса.