Дикарь

— Ой, подруга, и не такое бывает, поверь мне! К тому же, ты сама сказала, что с Тимуром у вас всё намного глубже, чем с Вито. Итальянец просто привлёк тебя яркой внешностью и красивыми ухаживаниями, ты его не любила. И о какой своей непорядочности ты твердишь, если он женат?

Да, с одной точки зрения всё гладко, но червячок сомнений продолжил точить мою совесть.

Щёлкнула ручка двери, которую я на эмоциях позабыла закрыть.

— Ник, прошло полчаса! — с совершенно серьёзным, даже суровым лицом сообщил мне мой медведь.

Я улыбнулась:

— Прости, я задумалась.

— Это ты совсем-совсем напрасно. Видно, терапия в моём кабинете имела слишком слабый эффект. Сейчас мы его усилим…

Он потянул за край полотенца, зажатый у меня на груди.

— Тим… — я попыталась придержать своё укрытие.

— М? — он и не думал останавливаться. Развернул меня, как запакованную игрушку, и оглядел жадным восхищённым взглядом.

— Ты хочешь прожить здесь всю жизнь?

— Хм… Я не думал об этом… — его руки двинулись в путешествие по моему обнажённому телу, касаясь очень нежно, возбуждая и осыпая его мурашками.

— Подумай прямо сейчас… — в моём голосе появилась хрипота. Было местами щекотно, но в целом так приятно, что нет сил его остановить.

— Ника… — его губы коснулись моей шеи, плеча, оставляя горячие дорожки поцелуев, щекоча бородой. — Я не желал жить в том мире, мне там не нравилось из-за всех этих странных правил, принятых в обществе: необходимости постоянно врать и лицемерить — поэтому я поселился уединённо в глуши, но… я был один. Если ты хочешь жить на большой земле, уверен, вместе мы найдём способ делать это так, чтобы все были довольны.

Говоря, он время от времени касался губами и руками моего тела: рук, груди, спины.

Меня словно уносило ураганом в волшебную страну — я таяла и млела, а вспоминая наше маленькое приключение в кабинете, сильно возбуждалась, уже отчаянно желая повторения.

Потянула вверх футболку своего мужчины — он с готовностью поднял руки. Ох, что у него за фигура! Мощные плечи, мускулистая волосатая грудь, крупные сильные руки… у меня буквально темнело в глазах от предвкушения. Я погладила ладошками все эти восхитительные сокровища, теперь принадлежащие мне. Тим закрывал глаза, сопел и шумно сглатывал, но не мешал мне наслаждаться своими владениями.

— Спасибо… — прошептала я искренне и потянулась руками к пряжке ремня на джинсах, но мужчина остановил их:

— Подожди… Пойдём ко мне. Там кровать… удобнее.

— Хорошо, дай мне только минуту — одеться.

Он окинул меня внимательным взглядом — так, как будто не рассматривал только что, — и с кривой усмешкой заявил:

— По-моему, и так всё отлично!

Взял с пола брошенное полотенце и обернул вокруг меня, весьма небрежно прикрыв стратегические места. А потом неожиданно подхватил моё полуобнажённое тело на руки и понёс прочь. Я испуганно вцепилась руками ему в шею, возмущённо пища:

— Дикаарь!

Он только рассмеялся в ответ. До двери в его комнату было всего несколько шагов.

— Давно хотел сделать так! — признался Тимур.

— Как?

Он дёрнул мощными плечами:

— Утащить тебя в свою пещеру.

Тим не поставил меня на пол, а сразу положил на расстеленную кровать. Приняв позу поизящнее, я приподняла брови:

— И как давно?

Он нахмурился:

— Точно не помню. Ну… вот после купания в пруду — точно.

Я широко улыбнулась:

— Ты очень удивил меня тогда… своими поцелуями в щёчку.

Тим присел рядом.

— Я и себя тогда удивил. Ты… заплакала, и это вызвало у меня неожиданную реакцию.

— Ты так остро реагируешь на женские слёзы?

— Только на твои. Они были очень искренние. Я совсем не хотел тебя расстраивать — наоборот, это купание показалось мне удачной шуткой, а потом я вдруг понял, что повёл себя глупо: ты ведь такая нежная барышня. И стало страшно до одури, что ты обидишься и уедешь.

— А папа расстроится…

— Я расстроюсь. Уже было ясно, что мне самому не хочется твоего отъезда.

— А я всё думала, что это очередной хитрый ход, чтобы избавиться от меня. Правда, непонятно, в чём уловка…

— Ты переоцениваешь мою хитрость, я довольно прямолинеен.

Я не смогла удержать смеха:

— Да уж, вот будет забавно рассказывать нашим детям о том, как мы познакомились!..

Я даже не успела договорить эту фразу, как опять оказалась прижатой к кровати, причём уже без прикрывавшего меня полотенца.

— Не могу оставаться спокойным, когда ты говоришь о наших будущих детях! — пророкотал Тим мне на ушко, а потом внезапно лизнул его, после чего обрушил шквал поцелуев на мою шею и ключицы.

— Давай не будем торопиться с детьми! — выдохнула я буквально на последних сполохах разума в голове.

— Не будем, — согласился мой медведь. — Хорошо, не будем… Но живёшь ты теперь здесь! В моей комнате… — этот приказ был отдан таким ласковым шёпотом, что спорить совсем не хотелось.

— Есть, капитан! — я засмеялась, но приступ веселья был тут же прерван новым страстным поцелуем.

Было тяжело и трудно дышать, но моё тело будто жаждало этой тяжести и трудности — оно неприкрыто наслаждалось тесным контактом с лежащей на мне мускулистой тушей медведя, оно просило ещё чуть больше контакта… В ту секунду, когда это желание стало почти нестерпимым, тяжесть вдруг схлынула, звякнула пряжка ремня, а потом мой мужчина потянулся к тумбочке у кровати. В его руке мелькнул блестящий квадратик, и у меня в голове вдруг зазвенел тревожный колокольчик.

Тимур

Я не успел надеть на себя защиту, как меня пробрал до костей вдруг похолодевший тон Ники:

— Откуда у тебя запасы?

Я ужасно не люблю ложь, но сейчас мне до дрожи не хотелось разборок. Я желал владеть своей женщиной и на самом деле ничего от неё не скрывал. Саран давно уехала, я абсолютно свободен. Точнее, уже занят. Никой. Поэтому буркнул что-то вроде:

— Мы ж не на острове в Арктике. Сообщаемся с большой землёй.

Ника не сразу расслабилась, какое-то время я ещё ощущал её напряжение и старался не давить. Гладил, целовал, двигался в ней осторожно и плавно — и в конце концов она откликнулась, расслабилась, растеклась по мне. Приняла в себя окончательно. Я буквально улетал в космос от этого ощущения. В этот раз мы никуда не торопились, тщательно распробуя и наслаждаясь друг другом. Нежные ладошки девушки скользили по моим плечам, ноготки вонзались в них, делая удовольствие ещё острее и глубже. Она обнимала мой торс ножками и ерошила волосы тонкими пальцами — меня накрывало такой волной блаженства, что я перестал понимать, как жил раньше без этого. Каким бы изощрённым ни был секс с нелюбимой женщиной, он навсегда останется в памяти бледным пятном в сравнении с этим единением тел и душ.

Ника первой достигла разрядки, и чувствуя её пульсацию, я тоже поспешно скатился в бездонную пропасть наслаждения, а потом надолго замер, прижимая её к себе и не желая ни выходить, ни отпускать хрупкое тело из своих объятий.

— Люблю тебя, — прохрипел я, не в силах держать этот огненный шар в груди и пытаясь хоть как-то выпустить его наружу. — Ника, я тебя люблю… Я никогда не испытывал ничего подобного!

Я нарочно не делал пауз, чтобы не ставить её в неловкое положение. Скажет, когда сама захочет, да и вообще это не обязательно, если она уже вполне готова примерить на себя роль матери моих детей.

Я лёг на спину, а девушку разместил у себя на груди, мягко поглаживая её спину прявой рукой.

— Ну что там с нашим свиданием? Ты обещала спланировать его…

— Да! — она оживилась, до этого будто плавая в томной неге. — Кое-что уже погуглила. В Курске. Мы ведь можем поехать завтра в город?

— Конечно, моя принцесса. Всё, что твоей душе угодно.

— Всего лишь принцесса? — Ника театрально надула губки.

— Королевой станешь после ЗАГСа, — пообещал я. — Так что ты задумала?

— Это сюрприз.