Дикарь

— Малыш, подожди, я сейчас… — и попытался отстраниться, но она не отпустила: напрягла обнимающие меня ножки, до боли вцепилась пальчиками в плечи:

— Нет-нет-нет, пожалуйста, Тим…

— Ниикаа… — прорычал я и сделал ещё несколько последних судорожных толчков бёдрами. Из моих глаз посыпались звёзды, а распластанная на стене девушка вскрикнула жалобно, сладко и хрипло, содрогаясь всем телом.

Нас обоих ещё несколько минут били судороги — не знаю, как дошёл до ближайшего стула. Упал на него вместе со своей ношей, чуть не опрокинувшись.

Мы сидели, обнявшись, горячо дыша друг другу в шею.

Мы так и не разъеденились — я всё ещё был в ней, ощущал её огненную влажную тесноту, и возбуждение опять нарастало.

Восстановив дыхание, Ника чуть отстранилась, и я смог увидеть её сияющие глаза и румяные щёчки.

— Прости… — пробормотала она. — Не знаю, что на меня нашло…

Это звучало забавно — я рассмеялся:

— Я знаю. Ты распутница.

Ника мгновенно перешла от смущения к гневу — нахмурилась, попыталась соскочить с моих причиндалов. Разумеется, я не пустил.

— Это ничего, я согласен жениться на распутнице, если, конечно, она пообещает распутничать только со мной… Буду даже рад.

Ника продолжала сердиться:

— Отпусти меня, наглец! Хам! Животное!

— Дикарь, — подсказал я, с умилением наблюдая её трепыхания и возбуждаясь от её подскакиваний на мне.

— Чёрта с два я за тебя выйду, грубиян!

— А куда ты денешься, если мы с тобой зачали сейчас маленького дикарёнка?

Эти слова отзывались в моей собственной груди сладостной дрожью. Ника внезапно успокоилась, пытливо заглянула мне в глаза:

— Тебя это не пугает?

— Шутишь? Я хочу этого с первого дня нашей встречи!

— Разве я не раздражала тебя в первый день нашей встречи?

— Да, немного, но генотип у тебя и вправду зачётный.

Она опять подпрыгнула:

— А ты так выбираешь мать для своих будущих детей? Сколько у тебя уже отпрысков по стране?

Я покачал головой:

— Ни разу не занимался сексом без контрацепции. Только с тобой мне так башню срывает…

Ника коротко чмокнула меня в губы и уткнулась в плечо, бормоча оттуда:

— Это всё так странно… Мы с тобой, наверное, оба сумасшедшие. Может, мне таблетку выпить?

— Не вздумай. Это ведь не стопроцентный залёт.

— Сыграем в русскую рулетку?

— Неуместное сравнение. Я хочу жениться на тебе и завести детей.

— Тогда почему ты прячешься от меня в офисе?

— Я же объяснял, мне было сложно держаться в рамках, которые ты задала.

— Значит, теперь станешь зажимать меня в каждом углу?

— Только если ты не переедешь сегодня же в мою комнату и не отдашь мне ночь.

Ника притворно надула губки:

— Чёрт! А я-то надеялась… Видимо, придётся забаррикадироваться в своей комнате на ночь.

— Ну, если вопрос стоит так, то не беспокойся — я вполне в состоянии зажимать тебя круглыми сутками. — Я поиграл бровями. — Продолжим?

Ника засмеялась:

— Неет, сейчас отпусти, мне нужно в душ. Но… в доме без тебя скучно.

Мы вернулись туда вместе, уже не скрываясь. Да и что тут скрывать, если Ника ушла из дома в брюках, а вернулась без них, в рабочем халате сотрудника фабрики? Штаны я, оказывается, безнадёжно порвал. Отец остановил взгляд на наших соединённых руках, как будто вздохнул с облегчением и расплылся в своей фирменной доброй улыбке. Ника порозовела, как маленькая девочка, и мне сразу захотелось ещё раз её зацеловать.

Батя мялся, не зная, что сказать, как выразить свой восторг по поводу того, что их со Львом Алексеевичем план сработал.

— Я знаю, пап, — снисходительно похлопал я по хрупкому родительскому плечу.

— Мы всё знаем! — с улыбкой и кивками подтвердила Ника.

— Ч-что вы знаете?! — изумлённо, неверяще, даже испуганно уточнил отец.

— Что это всё ваших рук дело! — воскликнула Ника, продемонстрировав наши с ней переплетённые пальцы и сама засмеялась от получившегося каламбура.

— Простите… — батя захлопал глазами, изображая святую невинность, но актёр из него неважный.

— Ладно, не отпирайся, — махнул я рукой. — Это уже неважно. Я слишком увяз, чтобы сопротивляться из чистого упрямства.

Ника хмыкнула в кулачок, я притянул её к себе за талию нашими же сцепленными руками, намекая, что мы это всё позже обсудим. Подробно и обстоятельно. В моей запертой на ключ комнате.

— Что ж, — растерянно пробормотал отец, видимо, ещё не до конца уверенный, что его не разыгрывают, добиваясь признания. Но держать покер фейс до конца — тоже не его фишка.

— Я рад… искренне рад… за вас.

Мне не терпелось запереться с Никой в уединённом месте без камер, поэтому я отпустил батю звонить товарищу с радостными вестями, а сам повёл свою девушку наверх.

Вероника

Тимур хотел сразу затащить меня в свою комнату, но я упёрлась: мне надо в душ, прийти в себя и отдышаться. Ох, ну и занесло же меня! Сама не ожидала… Я не то чтобы шла в офис к Тиму предложить себя, но чувствовала, что соскучилась по нему за несколько часов. Я не из тех барышень, которым требуется, чтобы их постоянно развлекали, но сейчас… я ощущала пустоту. Мне отчаянно хотелось оказаться в объятиях моего медведя, ну или на худой конец быть загруженной чем-нибудь по самую макушку, например, работой. Но второе было невозможно, потому что Тимур не отпускал меня в Москву — пришлось идти и добиваться первого.

Однако, когда я увидела всю эту на редкость сексуальную гору мышц с умным видом за начальственным столом — в меня будто бес вселился. Он требовал удовлетворения самых низменных потребностей прямо здесь и сейчас. Конечно, желать ребёнка от мужчины, с которым мы знакомы едва ли неделю, — безумие, но тело с парализующим волю упорством требовало довести дело до конца и на меньшее не соглашалось. Так вот и вышло, что я сама, собственными руками и ногами заставила Тимура посеять во мне свой генетический материал, и теперь забеременею я или нет — вопрос удачи. Только какой именно исход удачнее — хоть убей, не понимаю.

Тимур не хотел выпускать меня из рук:

— У меня тоже есть душ, и я обещаю не приставать прямо сейчас. Дам тебе отдышаться.

Ну, разве что потискаю немножко, совсем чуть-чуть, — пророкотал он низким голосом, как урчащий тигр, мне прямо в ушко. — Пойдём ко мне, Ника…

— Я приду, Тим, очень скоро. Дай мне десять минут, пожалуйста.

Он тяжело вздохнул, но сдался, проворчав напоследок себе под нос:

— Верёвки из меня вьёт, ведьма..!

Я улыбнулась. Вот уж никогда бы не подумала, что вызываю такое впечатление. И в то же время приятно, что я околдовала его своими женскими чарами.

У себя в комнате я поспешно разделась и юркнула в душ, а когда вернулась, завёрнутая в полотенце, то присела на краешек подоконника. За окном капал мелкий осенний дождик, деревья волновались под порывами ветра. Это тревожное настроение природы передавалось и мне. Как всё странно! Неужели мне суждено провести в этом глухом месте всю оставшуюся жизнь? Тим ведь не согласится вернуться со мной в Москву..? Мне было сложно, я запуталась в своих чувствах. С одной стороны, да, я хочу остаться с ним. Он мне… не просто нравится. Он мне дорог, я восхищаюсь им, но… не слишком ли скоро всё это? Меня терзал стыд за то, что я так быстро переметнулась от одного жениха к другому. Лерочка, с которой мы беседовали об этом сегодня утром, подняла меня на смех:

— Да кого волнуют такие тонкости? Ты не изменяешь ему, ты же объяснилась с ним, прежде чем переспать с Тимуром!

Я ответила, что ещё не спала с ним, и Лера рассмеялась ещё громче, а потом изобразила горестный тон:

— Бедняга, он ещё настрадается с твоей тонкой душой!

— Но разве так бывает? — вопрошала я, не обращая внимания на эти саркастические насмешки. — Разве можно влюбиться в другого мужчину, когда с предыдущим и месяца не прошло после разрыва?