Дикарь

— Только в щёку.

Я жадно припал горящими губами к её нежной бархатной прохладной щеке. Потом ещё — чуть ближе к губам.

— Ты просил один… — тихо напомнила Ника.

— Я имел в виду поцелуй в губы. Он один идёт за три в щёчку.

Ну и детский сад — самому смешно! Но кайфово не по-детски…

Вероника

Я бы не назвала то утро добрым: сразу после завтрака Тимур пригласил меня в свой кабинет и со скорбным выражением лица, которое явно давалось ему непросто (мой медведь — очень искренний, а ликование так и рвалось из него наружу), поведал то, что его людям удалось разузнать про Витторио:

— Он не занимается ничем таким, что могло бы принести много денег. По крайней мере, официально. Несколько подставных фирм — в основном, для отмывания денег, небольшой мусорный бизнес. Мелочь, никак не объясняющая, откуда у этого человека роскошный дом в богатом районе Неаполя, другая недвижимость, шикарные автомобили, яхта… Есть только слухи, замятые журналистские расследования, — он помолчал немного, будто собираясь с силами. — Ника, по всему похоже, что этот человек — преступник по жизни. Попросту, говоря, бандит. Мафиози.

Я замерла, почти не дыша. Вспоминая наш с Витторио разговор в Римини на второй день знакомства. Как он отреагировал на моё замечание о знаменитой итальянской мафии. Могло ли это быть косвенным признанием? И собирался ли он рассказать мне когда-нибудь правду о себе?

— Но это ещё не всё, — со вздохом продолжил Тимур. — Ника, этот человек… женат. Его жена жива и, можно сказать, здравствует, насколько это возможно в её возрасте и при её комплекции.

Он повернул ко мне ноутбук с фотографией полной итальянки лет 40–45. Она была ухоженна и старательно разукрашена косметикой и драгоценностями, но, конечно, никакого сравнения со мной (моё самомнение тут ни при чём, просто я моложе на 15–20 лет).

— У них трое детей, — добавил Тимур, но фото отпрысков семьи Кастеллано мне демонстрировать не стал. — От 23 до 14 лет.

— Сумасшествие какое-то, — выдохнула я в ладони. — Не мог же он думать, что я не узнаю… Он же хотел, чтобы я жила в Италии!

— Да уж, весьма занимательно, — согласился Тимур. — А где вы собирались регистрировать брак?

— В Москве… Он никогда не заикался о том, чтобы провести церемонию у него на родине.

— Ну да, так проще, наверное, стать двоежёнцем.

Я поднялась со стула, походила по комнате. Опять села и опять встала. Не могла найти себе места, не знала, что сказать. В конце концов, подошла к окну и уставилась на желтеющие деревья, которые гнул ветер и поливал мелкий дождик.

— Ника, просто забудь о нём, — внезапно прошептал Тимур совсем близко и положил свои большие горячие руки мне на плечи.

— Легко сказать, — пробормотала я, считая себя просто обязанной заплакать от расстройства, но… слёзы не шли. В душе было тихо и пусто, будто это не меня обманул возлюбленный. Будто я просто смотрю глупое кино про наивную русскую девушку и коварную итальянскую мафию.

Медвежьи лапы ещё чуть больше осмелели, оставили мои плечи и обвились вокруг талии.

— Тим… — я, смущённо.

— Ну теперь-то что не так? — он, недовольно.

— Я чувствую себя неловко, я ведь только что была чужой невестой…

— И что? Опять станешь бегать от меня?

— Бегать не стану, но давай не будем торопить события.

— Ничего не могу обещать… — он зарылся носом в мои волосы и прямо сквозь них стал целовать шею.

— Дикарь… троглодит…

Железные объятия сомкнулись на моей талии ещё чуть крепче. Он прорычал на совсем низких, хриплых тонах:

— Знаешь, есть такая сибирская пословица: "Женщина и курица, отошедшая на 50 метров от жилья, считается дикой".

Я засмеялась, совсем утратив бдительность. Меня тут же развернули и поцеловали прямо в улыбающийся рот. Глубоко, горячо, дико. Что-что, а целоваться этот троглодит умеет в лучших голливудских традициях. Или даже порно-традициях… У меня в животе скрутился тугой комок желания, а в ответ в него упёрся каменно твёрдый мужской жезл власти. Тимур подхватил меня за талию и усадил на подоконник. Развёл мои ноги, устроился между них, снова поцеловал. А потом прислонился лбом к моему лбу и горячо прошептал:

— Ника, ты ведь не станешь мучить меня долго, правда? Мне кажется, я скоро умом тронусь…

— Тим, мы знакомы шесть дней, из которых пять у меня был жених…

— И что? Сколько тебе ещё нужно времени? Что я могу сделать, чтобы ускорить процесс?

— Какой процесс? — я решила пококетничать. Но забыла, что мой медведь — фанат конкретики и прямолинейности:

— Процесс становления тебя МОЕЙ невестой.

Я замерла.

— Ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда.

— Хм, вот папы обрадуются… — почему-то первое пришло в голову.

— Точно! Твой отец! — нахмурился Тимур и вдруг выпустил меня из объятий. Схватил телефон, стал набирать кого-то. На мой вопросительный взгляд бросил:

— Он в опасности, учитывая всю информацию по мистеру Кастеллано.

Сердце испуганно бухнуло где-то у меня в горле. Судя по тому, что говорил в трубку Тимур, он планировал организовать круглосуточную охрану моему папе. Неужели всё так страшно и мой бывший жених способен на подобные гнусности? Он ведь был так ласков, так деликатен со мной…

После звонка в охранную фирму Тимур занялся ещё какими-то деловыми переговорами, а я побрела в свою комнату. Мне нужно было успокоиться, обдумать, переварить всё произошедшее. На телефоне неожиданно оказалось несколько пропущенных звонков с незнакомого номера, и пока я держала его в руках, пришёл новый. Я машинально нажала "Ответить" и сразу услышала встревоженный голос Витторио. На удивление, он был не так зол, как я ожидала:

— Нико, выслушай меня пожалуйста, — по-прежнему вторил по-русски Александр. Видимо, они были на громкой связи.

— Витторио, где ты? Ты ещё в полиции?

— Нет, меня выпустили. Я в городе… Курск. Нам срочно нужно увидеться. Прошлая встреча получилась… неправильной, я должен с тобой объясниться.

— Прости, Витторио, но я не могу.

— Этот человек удерживает тебя силой? Клянусь, Нико, я притащу сюда итальянскую армию, но вызволю тебя!

— Нет, совсем нет. Просто… я знаю, — я понятия не имела, насколько Александр в курсе дел моего бывшего жениха. Конечно, вряд ли он думает, что его наниматель чист и невинен, как дитя, и всё же я не считала себя вправе говорить о причастности Витторио к преступному миру Италии, тем более что у меня не было доказательств.

— Что ты знаешь? Всё не так, как кажется..! Я объясню…

— Что ты объяснишь? Что не любишь свою жену и собираешься с ней разводиться?

Он помолчал немного.

— Ника, я люблю тебя и готов на всё, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы были счастливы. Вместе.

— Ты меня обманул. Ты собирался стать двоежёнцем. Где тут счастье? Это обман, и совсем не тот мелкий бытовой, на который можно закрыть глаза. Ты лгал мне в самом главном. Как я смогу теперь доверять тебе?

В его голосе появились истерические нотки, которых я раньше никогда не слышала:

— Ника, ты ДОЛЖНА доверять мне! Я не могу без тебя!

Я прикрыла глаза и рот рукой, стараясь справиться с приступом отчаяния, а потом сбросила звонок и добавила номер Витторио в чёрный список. А потом легла на кровать и смотрела, смотрела в потолок… Не знаю, сколько прошло времени, но меня вывел из транса стук в дверь.

— А раньше ты не утруждал себя церемониями… — пробормотала я с улыбкой.

Дверь сразу открылась и вошёл Тимур.

— Раньше я не собирался делать тебе предложение, а теперь мне нужно убедить тебя, что я хоть сколько-нибудь цивилизован. Пойдём обедать?

— Уже обед? — удивилась я, садясь на постели.

— Ну, на самом деле, минут через тридцать. Я зашёл пораньше, чтобы… в общем, соскучился.

Романтичный медведь — это очаровательно…

Тимур подошёл ближе и присел на кровать рядом со мной. Взял за руку, переплёл наши пальцы.