Дикарь

Я как раз обдумывал, чем бы нам заняться вдвоём, поднимаясь на второй этаж и намереваясь обсудить это с Никой, как вдруг увидел её в коридоре… подслушивающей у двери в комнату отца! Я остановился на полушаге и замер, сложив руки на груди. Любопытная девушка сосредоточенно прислушивалась ещё несколько секунд, а потом отвлеклась и заметила меня. И чуть не свалилась с корточек на… своё самое сочное место. Я вопросительно поднял бровь, но заговорил на всякий случай шёпотом:

— Пытаешься украсть отцовские научные открытия?

Ника прыснула в руку и отрицательно покачала головой. Поднялась, приблизилась ко мне вплотную и шепнула на ухо:

— У меня есть предположения поинтереснее этнографических теорий.

Мурашки привычно пронеслись по телу.

— Поделишься?

Она кивнула:

— Пойдём спрячемся куда-нибудь.

Я отвёл её в свою комнату — это показалось мне очень интимным и оттого приятным жестом.

Сел в кресло, изнывая от желания притянуть девушку к себе, но знал, что она начнёт вырываться и закрываться. Ладно, пусть для начала просто освоится в моём личном пространстве. Ника потопталась немного и присела на стул рядом со мной.

— Я очень внимательно тебя слушаю.

— Тим, мне кажется, я тут неспроста оказалась.

Это уж точно, видно, само провидение постаралось.

— Я имею в виду, что это не случайное стечение обстоятельств, а чья-то осознанная воля.

— И чья же?

— Я тебе дам вводные, а ты сам сделай вывод. Я сегодня звонила в журнал. Они не просили папу, чтобы он отправил свою дочь взять у тебя интервью. Он сам придумал этот проект и сам предложил мою кандидатуру. Ты первая ласточка, Тим.

— Всё?

— Другие вводные ты знаешь. Твой папа приехал нас мирить, он рассказывал мне много хорошего о тебе. Он организовал нам ужин на балконе…

Он же сегодня подбадривал меня на борьбу за Нику… Я нахмурился:

— Думаешь, они заодно?

— Если это не мои пустые фантазии, а реальный заговор, то они точно заодно.

— На пустые фантазии не похоже. И что ты планируешь с этим делать?

— А что с этим можно сделать?

— Ну например, заклеймить их позором за то, что они играют нами, как куклами.

— Они ведь хотели как лучше.

— Ну, тогда подыграть.

— Как? Выйти за тебя?

Моё сердце гулко бухнуло в груди. Тело ясно давало понять: да, я хочу. Жениться. Любить. Беречь и заботиться.

— Ну, хотя бы сделать вид, что я тебе нравлюсь.

— Ты мне на самом деле нравишься.

— Тогда перестать скрывать это.

— При живом женихе?

— Ника, это просто безумие — жить с таким человеком. Ты понимаешь, что сегодня произошло? Он хотел забрать тебя — ты отказалась — он решил применить силу, получил сопротивление и сразу достал оружие. Я даже представлять не хочу, что он может сделать с тобой, когда вы останетесь наедине.

— Мы ведь оставались… не раз.

— Всё это была рекламная акция. Ты была свободна, а теперь будешь в его власти, одна, в

чужой стране. Тебя не напрягает тот факт, что ты даже не знаешь, чем он занимается? Разве это нормально для супругов?

Ника молчала, печально глядя в окно. Я усмехнулся, вспомнив старую антропологическую байку:

— Знаешь, говорят, из всего человечества в итальянцах найдено больше всего процентов генома неандертальца.

Ника грустно улыбнулась:

— А я так тебя называла. Про себя, конечно.

— Ну да, — хмыкнул я. — Я же дикарь…

— Ты… очень умело им притворяешься. Это такая маска, чтобы прятаться от всех.

— Это такое облегчение, что от тебя не нужно прятаться!

— В тебе нет ничего такого, что нужно было бы прятать. Ты ничем не хуже всех остальных людей. А во многом и лучше.

— И в чём же?

Хочу… хочу это услышать от неё.

Моё острое, жадное чувство к этой женщине требовало пищи.

Она, кажется, поняла это. Улыбнулась:

— Ты искренний, сильный, умный.

Слишком прямолинейный, грубый, эрудированный, но в своих, узких и неинтересных областях — так меня аттестовали честные девушки во времена моей ранней молодости, когда я только приехал на большую землю. А потом всех стал интересовать только один параметр — богатый.

— И красивый? — спросил я Нику, провоцируя.

Она засмеялась:

— Тиим!

— Что? Я хочу знать… Тебе нравится моя внешность? Вот я от твоей без ума.

Ника очаровательно покраснела.

— А для мужчины внешность не главное.

— Пусть не главное, а всё-таки…

— Офф! Ладно! Нравится. Ты такой… здоровенный.

— Да? Это красиво? — я слегка поиграл бицепсами, Ника кокетливо прикрыла лицо ладошкой.

— Для мужчины — да. Не думаю, что понравилась бы тебе, будь я такой же здоровенной, как ты.

Я невольно представил себе огромную Нику — ростом с меня, широкую в плечах… она права, зрелище не для слабонервных. К счастью, моя ведьмочка миниатюрна и округла только в нужных местах. Однако желание пригреть и приласкать её в своих руках становилось всё настойчивее, и чтобы не поссориться из-за моей излишней настойчивости, а также не смущать девушку физиологическими реакциями мужского организма, необходимо было менять дислокацию и диспозицию.

— Может, сходим на рыбалку? — предложил я.

Ника распахнула и без того большие глаза:

— На рыбалку? Куда?

— На тот пруд, где мы позавчера купались.

— Там есть рыба?

Я кивнул.

— А разве на рыбалку не ранним утром ходят?

— Утром или на вечерней заре.

— Хм, честно говоря, я никогда не была на рыбалке…

— Ты многое потеряла, но теперь у тебя есть шанс восполнить пробел.

— Ну давай попробуем. Только у меня, наверное, нет подходящей одежды…

— Я тебе дам.

Ника, конечно, утонула в моих спортивных штанах, но у них были манжеты и завязки, поэтому нам удалось их приструнить. Куртку позаимствовали у Лизы. Взяли раскладные стульчики, термос с травяным чаем и снасти и пошли встречать закат. Было волшебно тихо и хорошо. Прохладно, но мы тепло оделись, поэтому не мёрзли. Я с удовольствием показывал Нике, как правильно насаживать наживку на крючок и закидывать удочку — мне удалось немного пообнимать её при этом, и я чувствовал, как тело девушки вибрировало в ответ на мои прикосновения. До зубовного скрежета, до ломоты в теле хотелось мне назвать её своей, обнять, поцеловать как следует, распластать под собой её изящное тело, овладеть им. Встречать с ней рассветы и закаты, рыбачить и ходить в походы… да что там, я готов кататься на коньках по парку Горького — лишь бы с ней вдвоём. И почему-то особо сокровенную дрожь вызывали во мне мысли о детях. Наших с ней детях — их я закапывал в сознание глубже всего, чтобы не замечтаться и не сглазить.

Мы поймали несколько рыбёшек: я три, Ника — одну. Я думал, что она обрадуется добыче, но глупая девчонка чуть не разревелась над жестокой судьбой хладнокровной животины и хотела даже отпустить её обратно на волю, но я авторитетно заявил, что рыбка всё равно умрёт.

Потом мы развели костёр — Ника тоже помогала: подсовывала щепочки — и пожарили свою совместными усилиями очищенную добычу на металлической сетке.

— Это как-то не по-первобытному! — капризно скривилась девушка. — Надо на заострённых ножом веточках…

Я усмехнулся:

— Сказала Ника, которая в первый раз в жизни чистила рыбу.

— Не в первый. Просто я это не люблю, поэтому делаю редко.

— Ну а я не люблю мучиться с палочками, когда есть сетка.

Рыба оказалась очень костистая, есть её было практически невозможно, но Ника всё равно выразила огромный восторг.

— Экскурсия в каменный век! — заявила она с сияющими глазами, в которых отражалось пламя костра.

— Я в таких экскурсиях всё детство провёл! Но девушки редко от них получают удовольствие…

Я подсел к ней поближе, осторожно тронул её волосы, прошептал:

— От тебя пахнет рыбой, тиной и костром. Но мне всё равно безумно хочется тебя поцеловать…

— Тим…

— Можно? Пожалуйста… Всего один раз…

Она прикрыла глаза: