Страница 4 из 41
Для Мев он пах ночным костром, каплями пота над умирающим, пах толчёным камнем и разорванными кольцами жизни, слезами благодарности исцелённых и, наконец, разбитым вдребезги одиночеством. Мев впитывала кожей его неукротимую волю и силу духа, подчинённые строгости разума. И нежность. Такую искреннюю, какой её окружали только звери и Хранители.
Наконец Катасах выдохнул:
— Я понимал, всегда понимал, почему ты избегаешь людей. Мужчин. Надо было умереть, Мев, чтобы наконец решиться прийти к тебе, прийти за тобой. Мев, я баран. Глупый Катасах хочет быть твоим бараном, если позволишь.
— Ты пришёл вовремя. Но больше Мев не сможет тебя отпустить, — она поцеловала его большие руки и прижала к своей груди. — Хотя ты и волен уйти когда угодно и как угодно, для тебя нет пределов и преград, Целитель.
Его осенило: он же бесплотный дух. Какое к чёрту дерево? Какие к чёрту границы? Но как, как тогда он может прикасаться к ней? Как улавливает запах? Смерти нет? Или, может, это всего лишь последний сон умирающего разума?
…неважно.
Катасах впервые в жизни любим, а значит — неуязвим. И, судя по всему, впереди — только вечность…
***
Целитель вздрогнул и проснулся.
— Приснится же такое, — пробормотал он и пошёл умываться.
========== 2. Первые шаги ==========
Комментарий к 2. Первые шаги
По многочисленным просьбам лексика островитян возвращается в текст.
¹ En on míl frichtimen — Тысячеликий бог
Как-то после Совета Винбарр попросил Катасаха задержаться.
— Целитель, есть одно дело, требующее предельной деликатности. Ты слышал что-нибудь о Мев? — Винбарр, подняв брови, в упор смотрел на Катасаха.
Катасах выдержал взгляд, однако, смутившись, опустил глаза и нехотя проговорил:
— О Мев говорят разное, жрец. Катасах всего лишь целитель, и слухи — не для него.
Винбарр с удовольствием отметил, как молодой целитель неловко потёр большие руки и поджал губы.
— Я знаю, нет, я твердо уверен, — продолжал Катасах, — что Мев — не такая. Еще знаю, что Мев — твоя Близкая. А Винбарр не стал бы выбирать в свой круг недостойных. Что ты хотел от глупого Катасаха, жрец?
— Стань её мечом, Катасах. Я долго думал и не нашёл никого более подходящего, чем ты, целитель, — Винбарр помрачнел, — Мев — очень особенная.
Катасах растерялся.
— Ты — самый добрый изо всех. И самый крепкий, — немного подумав, добавил Винбарр.
— Что нужно делать? — на одном дыхании спросил Катасах.
Дина подошла с чашей и робко предложила её Винбарру.
— Уйди, — коротко бросил Винбарр.
Дина тут же исчезла.
О Мев говорили все — суеверно и вполголоса. Уже потом кто-то даже жалел Катасаха, кто-то с ним прощался. Мало кто её видел лично, а те, кто видел, как правило были в составе Совета и не желали её обсуждать вовсе.
Катасах же больше был по простым людям. Ну и наслушался…
— Мев сношается со зверьём и ест островитян.
— Мев крадет новорожденных детей на похлёбку.
— Мев делает мужчин бессильными, а женщин — бесплодными.
— Чтобы стать жрецом, нужно спать с Мев и выжить после этого.
— И да, Мев — краб. То есть Хранитель-оборотень. То есть она спит с Хранителями всех полов.
Целитель видел слишком много правды — больше, чем хотел бы, — и умел распознавать мужество там, где обыватели видели высокомерие, а дисциплину — в том, что они принимали за безразличие.
— Делай только то, что она велит. Постарайся не импровизировать. Выживешь — расскажешь.
— Ха, ну ладно, — румяный целитель даже как будто расправил плечи, и их глаза почти стали вровень.
Катасах наивно думал, что это Винбарр так шутит…
Винбарр наивно думал, что Катасах его понял…
***
Про Катасаха только начинали говорить на Тир-Фради. Мол, молодой талантливый целитель, говорят, сам Винбарр его наставляет. С момента принятия им полномочий ни одна мать не потеряла ребенка, а скот и вовсе перестал болеть. Поэтому Совет безоговорочно принял молодого Катасаха в свои ряды, пусть даже в свите Винбарра.
Мев знала слухи о Катасахе, и ей был неприятен этот солнечный человек с тихой, будто виноватой улыбкой. Тем более неприятен как протеже Винбарра. Но она не могла знать, что сам Катасах не выбирал этого. Винбарр сделал его своим доверенным лицом. Увидел у целителя талант, одержимость идеей поиска лекарства от всех болезней. Катасах был подлинным фанатом медицины, не боящимся ни ответственности, ни смерти. Внутри — чистый, как дитя, хоть и крепкий снаружи, словно дуб, выточенный из камня.
Винбарр тогда был ещё жрецом, но уже готовились выборы Верховного Короля, поэтому обращались к нему пока без полного титула, но с трепетом.
Все церемонии шли в один день, подряд, буквально с разницей в полчаса. Мев мрачно нанизывала браслеты на предплечья, не спуская маленьких босых пяток с тенлана, лежащего у её ног.
Зная чувство юмора Винбарра, велик был шанс, что Катасах окажется дурачком и всё испортит. А ей надо и вступить в полномочия, и установить связь с Мечом для колеса Восьми Годовых Праздников, к тому же, вожди с мечом (или ножнами) всегда имели бóльший авторитет у кланов, чем странные одиночки, только по важным поводам покидающие дикие заросли у подножия вулкана. Более того, обязательства налагали на неё дополнительную ответственность перед Людьми Тени — кланом Мев, кормящимся непосредственно от её духа.
Люди Тени славились абсолютной непредсказуемостью и фанатичной преданностью Мев. Собственно, из-за них о Мев старались не говорить вслух и не повторяли сплетни — за неосторожно обмолвленное слово запросто можно было удостоиться поцелуя Людей Тени и лишиться языка. Мев видела подопечных всего раз или два. Она оставила им заместителя, благословила их и ушла в чащу, сопровождаемая леволанами.
Племя Людей Тени через неё пило соки en on míl frichtimen¹ и быстро постигало суть вещей, в том числе и невыразимую суть самой нелюдимой Мев.
***
Перед первой церемонией Винбарр мрачно смотрел в тусклые огни Приветствия и слушал глухое биение Сердца Вулкана. Дина сосредоточенно натирала его ступни маслом и успевала раскидывать угли так, чтобы ни одна искра не полетела в сторону Наивысочайшего. Её Наивысочайшего.
Воин-жрец помнил о проблеме Мев — принять на себя ответственность хранительницы мудрости, да ещё развивать личный Путь. А без партнёра на нём тяжко. Винбарр критически осмотрел Дину, наивно и безыскусно вывалившую для него свою женственность, и снова перевёл взгляд в пламя. Кандидатура Катасаха прошла по единственному критерию — сразу Мев вырвет ему глаза или нет. По расчётам Винбарра, у Катасаха было семь из десяти против девяти из десяти. Довольно неплохо.