Дюна. Четвертая Книга

Глава 40.

Судя по выражению лица Генри, он не был удивлен встречей, а я, напротив, напряглась. Встретиться с ним в публичном месте могло означать встретиться и с Алексой.

Тем не менее, я держала осанку и старалась не проявлять эмоций после всего мной узнанного и, несмотря на то, что в конюшне никого не было, вела себя сдержанно.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — немного присев, поздоровалась я, наблюдая, как он приближается ко мне.

Стоявшие в денниках скакуны приветственно зафыркали и оживились, почувствовав своего лидера, а Дерзкий так и вовсе навострил уши, зафыркал более активно и потянул шею из открытого окошка своего отсека.

— Здравствуй, Злата, — отозвался Генри и, остановившись рядом, протянул руку к Дерзкому. Учитывая, что мы не виделись две недели, король никак не проявил своего внимания ко мне, казалась, не был удивлен моему официальному приветствию, и я посчитала его реакцию показательной.

“Либо Алекса поблизости, либо он понял, что я все знаю, либо и то и другое”, - сделала я выводы, а Генри тем временем отодвинул дверь в денник и зашел внутрь. Он сделал предупредительный жест, чтобы я оставалась на месте, но мне не нужно было напоминать о правилах безопасности — Дерзкий был своенравным конем, и Паскаль настрого запретил мне соваться в отсек. Равно как мне не нужно было проявлений любви и нежности со стороны короля — для меня это было неважно.

Я машинально посмотрела в сторону выхода, напряженно ожидая, что сейчас в конюшню войдет Алекса, но внезапно услышала голос короля.

— Я оставил Алексу на яхте, — произнес он, и я повернула голову к нему. Резче, чем нужно.

Не было сомнений в двух вещах. Первое — он знал о моей осведомленности, видимо, считая, что до меня уже дошли слухи. Второе — он знал о моих передвижениях по поместью и, возможно, намеренно оставил свою будущую невесту, чтобы не возникло неловкой ситуации, пока не будут расставлены все точки над “i”.

— Спасибо и на этом… Или ты не мог предвидеть мою реакцию и решил не усугублять ситуацию? — мой голос звучал ровно, у меня не было цели иронизировать или упиваться жалостью к себе. Я лишь анализировала ситуацию.

— Надо поговорить, — ровным тоном ответил он, надевая на коня недоуздок, а я перевела взгляд на Дерзкого. Он был счастлив видеть хозяина и совершенно спокоен. Лошади обычно чувствовали настроение людей, из чего я сделала вывод, что Генри не нервничал по поводу сложившейся ситуации. Он не пытался оправдываться. Был честен со мной и все для себя решил, собственно, как и я для себя.

Чтобы не тратить время на никому ненужный разговор, я хотела сказать, что знаю о болезни короля Фредерика и о его предложении, но не успела — в конюшню зашли Паскали и направились в нашу сторону.

Чета вежливо поздоровалась с Генри, и тот, посмотрев на них, дал короткие указания.

— Подготовь сейчас Дерзкого, я его немного погоняю на поле. Мишель, приведешь Злату на пастбище.

“Хорошо хоть не конвоируешь”, - тут же включилась ирония, прикрывавшая мою нервозность. Но я понимала, что подразумевал Генри. Конюшня в частности и комплекс в целом были не самым подходящим местом для прощаний. Слишком много посторонних ушей даже в ангарах для сена, да и рядом с чувствительными на эмоции лошадьми прощальные беседы не велись. Возможно, Генри не знал, как я буду реагировать, и не хотел, чтобы мои истерики были видны или слышны персоналу и передавались коням.

— Поло-пони готовить к тренировке? — поинтересовался Паскаль.

— Да, как и запланировано.

Паскаль кивнул и посмотрел на нас с Мишель.

— Нимфа уже готова, — отрапортовала мой тренер, а мне так и хотелось сказать, что в поездке на пастбище нет необходимости.

Однако я не стала проявлять эмоций и топать ногами со словами “не хочу и не буду” и, выпрямив спину, направилась с Мишель в нашу конюшню.

“Пятнадцать минут погоды не сделают, а правильную точку в отношениях поставить надо, чтобы потом не было незакрытого гештальта…” — аккуратно выдохнула я и повела Нимфу на улицу.

Уже усаживаясь в удобное седло, я увидела Генри верхом на Дерзком. Игнорировав леваду, он поскакал к пастбищу, а следом за ним устремился и Жан-Жак, ведя за собой небольшой табун.

Так ехать галопом мне еще было рано, мы с Мишель спокойным аллюром продвигались к полю, и я была благодарна ей за то, что она не стремилась заполнить тишину светской болтовней и лишь бросала на нас с Нимфой профессиональный взгляд, контролируя мою посадку и ход лошади.

Иногда она давала короткие указания вроде “не сжимай шенкель” и “держи прямую линию”, я же старалась утихомирить эмоции, чтобы не нервировать Нимфу.

У меня получалась сохранять спокойствие, но я чувствовала, что устала от всей этой ситуации. Мне хотелось определенности. Хотелось поскорее поставить точку и больше не рвать душу.

Природа, несмотря на яркое солнце, будто чувствовала мое состояние. Она поднимала ветер и трепала гриву Нимфы, а я зябко ежилась от резких порывов, и мне хотелось ускорить шаг, отпустить свою Дюну.

К счастью, пастбище находилось недалеко от комплекса, и я была рада увидеть в отдалении знакомый пейзаж и Паскаля, пасущего лошадей.

“Скоро все закончится”, - я вздохнула и скользнула взглядом по ярко-зеленому покрывалу в поисках Генри, но он, вероятно, объезжал Дерзкого где-то в лесу и его нигде не было видно. Я же остановила взгляд на раскидистом старом дереве, качающем под порывами ветра свою листву, и не смогла сдержать эмоций.

Воспоминания о нашем с Генри отдыхе, о знакомстве с конным миром нахлынули непрошенной волной, и боль расставания с новой силой сдавила грудную клетку, не желая отпускать.

Нимфа, почувствовав мое состояние, задергала ушами и недовольно зафырчала, и я тут же взяла эмоции под контроль.

— Прости меня, моя хорошая, — тихо проговорила я, расслабляя шенкель, а тем временем в отдалении показались и оба Дерзких. Спешившись, Генри отдал коня Паскалю и, посмотрев в мою сторону, указал рукой на ветвистую тень дерева.

Я понимала, что этот островок было самым удобным для разговора — тяжелые ветви скрывали нас от посторонних, а тень — от яркого солнца, но я нашла выбор места для разговора символичным.

“Встретиться, а затем и расстаться под одним и тем же деревом”, - вздохнула я и потянула поводья на себя.

Сойдя с лошади и сняв шлем, я передала Нимфу в заботливые руки Мишель и вновь была ей благодарна, что она вела себя крайне тактично и профессионально — не задавала лишних вопросов и не проявляла любопытства.

— Спасибо, Мишель, — улыбнулась я, и она, молча кивнув, взяла Нимфу под уздцы и повела ее к остальным лошадям.