Дюна. Четвертая Книга

Глава 35.

— Это Алекса, — тихо прошептал кто-то из компании, будто на крыльце нас могли услышать.

Все притихли и, будто зачарованные, следили за происходящим, а я, внимательно наблюдая за сценой приветствия, отметила, что что-то во внешности девушки и в ее имени мне показалась отдаленно знакомым.

Тем временем Элеонор, как радушная хозяйка, повела пару внутрь, и на секунду мне показалось, что Генри, прежде чем войти в здание, скользнул взглядом по окну. Даже если я не ошиблась, это было лишь мимолетное движение головой, он не зафиксировал внимание на нас, но я была уверена, король знал, что я в фонде и могу наблюдать за этой теплой встречей.

Едва все участники этой мизансцены скрылись в лифте, мои коллеги отмерли и немного оживилась, получив пищу для обсуждения.

— Я и не знала, что его величество приедет из Европы с Алексой… — первой подала голос Розамунда, и на ее лице читалось искреннее удивление вперемешку с любопытством.

— Я знала, — кивнула Хельга, одна из родственниц королевской семьи, коих в фонде работало немало.

— Кто такая Алекса? — поинтересовалась я с выражением умеренного любопытства на лице.

— Нидерландская принцесса, — ответила Аселия.

— Нидерландская принцесса… — эхом повторила я и вспомнила, что видела несколько фото монаршего рода в интернете, когда мы с Эммой проходили очередной королевский урок.

В памяти тут же всплыли сведения об этой семье и, среди прочего, изображения Алексы вместе со своим женихом. Тогда у нее была короткая прическа, и принцесса выглядела немного объемнее чем сейчас.

“Если у нее есть жених, то зачем, черт возьми, она так прижимается к Генри…” — ревниво прошептала я, однако, от мысли, что принцесса помолвлена, от сердца отлегло.

Дюнина, они знают друг друга с детства, и все эти нежности — дань многолетней дружбе, — попыталась я найти оправдание такому поведению, но успокоиться мне не дали.

— Принцесса похорошела, не находите? — отметила Аселия.

— Такая миниатюрная стала. И длинные волосы ей идут… — закивали коллеги.

— Несмотря на расторжение помолвки… — услышала я и вновь сжала чашку.

— А как красиво Даниэль за ней ухаживал… Столько романтики… Весь глянец пестрил их фото… — отозвалась одна из коллег.

— А почему расстались? — поинтересовалась я, изображая светское любопытство.

— Никто не знает, — ответила Хельга. — Но все говорят, что именно Алекса разорвала помолвку с Даниэлем.

— Это, как раз, неудивительно, — поддержала разговор Аселия. — Я всегда говорила, что в этой паре любит он, а не она.

— Что не скажешь о только что увиденном. Мне кажется, Алекса влюблена… Вы видели ее взгляд? — отметила Хельга и все закивали.

— В Его Величество сложно не влюбиться. Завидный холостяк, — отметила Бриджит, еще одна королевская родственница, и в ее голосе прозвучали нотки гордости и уважения.

— Не удивлюсь, если именно наш король стал причиной. Он часто бывает у соседей в Нидерландах, — поддержала разговор Розамунда. — К тому же, они знакомы уже долгие годы.

— Да. Все может быть… — согласилась компания, а я стиснула зубы под приветливой улыбкой.

“Merde”, - выругалась я, чувствуя, как к ревности приплетается и злость. На Генри. На Элеонор и на все королевское семейство.

— Интересно, что Алекса здесь делает? — поинтересовалась Аселия.

— Она и ее отец будут почетными гостями королевского турнира, — со знанием дела кивнула Хельга.

— Так он же только через месяц… — удивилась Розамунда, но мне не нужен был ответ, чтобы оценить ситуацию.

Элеонор специально пригласила Алексу раньше и, уверена, поселит ее во дворце поближе к Генри. От этой мысли я вновь до боли в пальцах сжала чашку.

— Теперь понятно, почему Элеонор была в таком приподнятом настроении, — иронично отметила Розамунда, и я кивнула.

Да, теперь было понятно, почему Элеонор вышла. Увидев нас с Розамундой на подъездной дорожке, она решила разыграть этот спектакль с радушной встречей так, чтобы я его увидела. Но от этой мысли легче не становилось. Даже без этого театра, мизансцена Генри с другой женщиной, прижимавшейся к нему, была болезненной.

“Интересно, как бы повели себя Генри с Элеонор, если бы мы с Розамундой задержались и столкнулись с ними нос к носу на крыльце…” — пронеслась мысль. Одно я знала наверняка, меня бы не представили, как невесту короля.

— Судя по всему, все идет к свадьбе… — отметила Хельга.

— Ну, возможно, оно и к лучшему, — равнодушно пожала плечами Розамунда, а я, несмотря на внутреннее смятение, задумалась.

Мне всегда казалось, что Генри не из тех, кто будет идти на поводу у своей матери, и по-прежнему считала, что ему нужна женщина-аутсайдер.

— Конечно, к лучшему, — кивнула Хельга. — Если Генри женится на Алексе, то это прямая дорога к воссоединению двух королевских домов. Нидерландского и Бельгийского.

— А мне очень нравится шведская принцесса… — приняла участие в беседе Аселия, но Хельга с Розамундой покачали головой.

— Дело не только в “нравится”. Этот брак политически выгоден, — ответила Хельга со знанием дела. — В первую очередь, это упрочнение Бенилюкса. К тому же Нидерланды и Бельгия в недавнем прошлом были одним государством. Общая история. Общий язык. Общая граница. И пусть между фламандцами и валлонами есть разногласия, Его Величество превосходный политик и может сделать этот брак примиряющим эти два субъекта.

— И не забываем, что Алекса единственная из европейских принцесс, которая вот-вот наденет корону. Она первая в очереди на трон… — добавила Бриджит. — Я согласна с Хельгой, если она выйдет замуж за короля Бельгии, то воссоединение двух соседних королевских домов неизбежно.

— Не удивлюсь, если после свадьбы границы станут формальностью, — пошутила Хельга.

— Да, но только на наших, бельгийских, условиях, — подмигнула Бриджит.

— Это может нарушить принцип нерушимости границ… — задумчиво покачала я головой, вспоминая наши уроки с Эммой, но была согласна с коллегами.

Сегодня этот принцип уже устарел и был обусловлен различными факторами — географическим положением, экономическим потенциалом Европы, её местом в мировой истории и политике.

Я продолжала внимательно слушать коллег, а виски сжимало от боли. Генри не шел на поводу у матери. Он мог всерьез задуматься о женитьбе на принцессе, чтобы распространить свое влияние и на соседние Нидерланды, как он уже сделал с Люксембургом. С помощью этого брака король мог подмять весь Бенилюкс под себя.