Страница 45 из 85
— Да, — кортоко кивнула я, но тут на передний план вышла тетя Генри, Мария, с мужем графом Артуром Анбергом и двумя дочерьми. Младшую, Вайону, с ее стилем сложно было не заметить. Судя по данным, выданным Эммой и интернетом, девушке было 17 лет, она находилась в том возрасте, когда нужно перечить всем, в первую очередь родителям, и одета была соответственно. Джинсовая юбка, откровенный топ и алая помада кричали о бунтарстве. Однако, несмотря на весь комплекс непослушания, она училась в колледже святого Иоанна Берхманса, который являлся ничем иным, как средней школой, где учились все дети монаршей семьи.
Старшая сестра, Луиза — привлекательная блондинка двадцати восьми лет — была намного скромнее в выборе наряда и вела себя гораздо сдержанней своей младшей сестры. Она закончила Кембридж и тоже являлась сотрудником фонда, а значит, мне предстояло работать и с ней.
“В тихом омуте…” — отметила я, вовсе не доверяя ее скромному поведению.
Чета Анбергов мило со мной поздоровалась, а я, поймав пристальный взгляд девушек, задумалась.
Судя по всему, мой приезд стал событием номер один, обо мне не говорил только ленивый, и сейчас девушки сверяли услышанное с увиденным.
Мне показалось, что Вайона хотела как-то прокомментировать мой наряд, что-то в духе “слишком много серого”, но бросила взгляд на спокойного, как танк, Генри и осеклась. Видимо, ее хватило только на яркий наряд, на выпад в мою сторону при Генри она все же не решилась.
— Какой милый наряд, — улыбнулась графиня Анберг, посматривая на мое запястье, а Генри усмехнулся и добавил:
— Ну хватит рассматривать Злату под лупой. Пора есть.
Я мысленно поблагодарила короля за этот жест, и мы всей компанией направились в столовую, где был накрыт обед.
Пока мы рассаживались по местам, я отметила форму стола, и посчитала этот небольшой факт символичным семейным ритуалом. Круглый стол будто лишал всех титулов и выравнивал все сословия.
— Почему вы задержались? Надеюсь, ничего серьезного? — начала Элеонор, едва мы приступили к грибному супу.
— Злата переодевалась, — прямо сказал Генри, и я чуть не провалилась от смущения.
К счастью, мама Генри не стала развивать эту тему, возможно, потому, что посчитала расспросы неэтичными, а возможно, и по причине того, что не хотела идти с сыном на конфликт. Она посмотрела на меня и, мило улыбнувшись, спросила:
— Генри сказал, что вы приехали несколько дней назад. Как обустроились в гостевом доме?
Я была уверена, что они знали не только день моего прибытия, но и точное время, когда я въехала на территорию резиденции. Несмотря на то, что за все время я не видела ни одной живой души рядом с домом, была уверена, что за мной следили.
— Замечательно, — улыбнулась я. — Чувствуется дух времен.
— Как вам Бельгия? — поинтересовалась Мария.
— Очень интересная страна с богатейшей культурой. Времени было недостаточно, но я все же успела посетить несколько достопримечательностей. Помимо королевского музея и дворца, очень понравился музей Магритта, “Адам” и Атомиум.
— Расскажите немного о себе, — вновь вступила в разговор Элеонор.
— Родом из Санкт-Петербурга. Закончила бакалавриат по французской филологии. Практически вся моя семья преподаватели, — ответила я и не стала развивать тему своего балетного прошлого. Не из страха, а потому, что не хотела затрагивать болезненные для матери Генри вопросы.
— Насколько я понимаю, у вас уже есть опыт работы в благотворительной деятельности… — поинтересовалась она, иногда бросая взгляд на мою осанку, будто оценивая, как я держусь за столом.
— Да. До перевода сюда я работала в женевском представительстве ООН. Координатором русского направления партнерского проекта, который был открыт совместно с Союзом по иностранным делам и политике безопасности при Европарламенте. В частности, в области экологии, образования и общественного управления. Также я участвовала в благотворительных акциях и мероприятиях разного рода, — ответила я.
— Мне знаком этот проект, — уверенно произнесла она. — Нам в фонде не помешают квалифицированные сотрудники, — добавила Элеонор, улыбнувшись, но я понимала, что за этой милой любезностью скрываются эмоции, и мне еще предстоит пройти не один тест на профпригодность на новом месте работы.
Остальные молча ели суп, меня ни о чем не спрашивали, но ингода посматривали то на нас, то на браслет на моей запястье. Из чего я сделала вывод — несмотря на возраст именно Генри задавал тон в семье, но не из-за статуса короля, а потому, что сумел своими поступками поставить себя лидером.
— Я побывала в Санкт-Петербурге, когда была в вашем возрасте, — вступила в беседу бабушка Генри Беатриса Фельд, вновь бросая взгляд на браслет, и я дала себе слово узнать, что это за фамильная драгоценность.
— Когда Генри был маленьким, мы приезжали в Россию с официальным визитом. Посещали и Санкт-Петербург, — подхватила разговор Элеонор и внезапно добавила: — Вы не поверите, куда Генри попросился отвезти его в первую очередь…
Все внимательно посмотрели на меня, и я понимала, что это был завуалированный вопрос, и меня таким аккуратным способом экзаменуют на то, насколько хорошо я знаю Генри, его детство и его увлечения. Генри мне практически ничего о себе не рассказывал, о его увлечениях у нас с Эммой не было уроков, и я пониятия не имела, что могло интересовать маленького мальчика в чужом для него городе. Я посмотрела на Генри и отметила улыбку. Он тоже понял истинный смысл этой фразы, но, судя по выражению его лица, его забавляла и эта ситуация, и всё это представление. Ему было все равно, пройду ли я экзамен его семьи — его цель была в том, чтобы представить меня родственникам и показать, что я нахожусь под его защитой. Учитывая, что с понедельника я выходила на работу и мне предстояло с ними сотрудничать, этот шаг был дальновидным и поддерживающим меня.
— Сложно сказать, — честно ответила я и решила ткнуть пальцем в небо. Я помнила, что у Генри были конные заводы по всему миру. — Скорее всего, дворцовые конюшни Петергофа.
Судя по выражению лиц присутствующих, я угадала, а Генри усмехнулся какой-то своей мысли и внезапно произнес:
— Мама, перестань тестировать мою девушку на глубину ее знаний обо мне. Она здесь на семейном обеде, а не на экзамене.
— Я вовсе не тестирую, а веду беседу о твоем детстве. Уверена, Злате будет интересно узнать о тебе как можно больше… — Элеонор попыталась сгладить промах, а я не могла не отметить “моя девушка”.