Дюна. Четвертая Книга

Глава 21.

Проснулась я от жажды и от какого-то странного ощущения. В первую секунду показалось, будто я была и в своей кровати и не в своей одновременно. Вздохнув, я уловила едва заметный запах и улыбнулась. Запах Генри. Запах секса. Наше с ним танго. Меня тут же окутало сладкими воспоминаниями вчерашней ночи, и я открыла глаза. В спальне было темно — тяжелые шторы, уходившие высоко вверх, почти не пропускали свет, но все же я поняла, что Генри рядом нет.

Реальность прорвалась в мою безмятежность, и ворох вопросов, будораживших сознание, вновь закружил новым смерчем, поднимая мою дюну. Что меня ждет? Как меня будут воспринимать его близкие и окружение? И вообще, что мне делать сейчас, и где, собственно, сам хозяин этого дворца, огороженного высоким кирпичным забором с металлическими прутьями.

“Дюнина, успокойся. Генри не похож на человека, не думающего наперед. Прими душ и приведи себя в порядок. Потом разберемся…”

Не зная, где здесь включается свет или отодвигаются шторы, я нащупала кнопку у изголовья, и по бокам замерцали неяркие хрустальные бра.

Вчера мне было не до того, чтобы разглядывать интерьер спальни. Впрочем, сейчас, бросая взгляд на широкую современную кровать и мраморные колонны вместо балдахина, на старинную лепнину с позолотой и огромную плоскую люстру, я вновь отметила симбиоз современности и старины. Впереди на круглом пространстве располагалась мягкая мебель, однако мое внимание привлекли не изыски современного дизайна.

На одном из полукруглых диванов было аккуратно разложено мое платье. Там же, рядом, лежал сложенный махровый халат, а на светлом мраморном полу стояли мои туфли, ровно, с точностью до миллиметра, расположенные у одежды.

“Интресно, кто все разложил… Не похоже, чтобы этим занимался сам Генри…” — отметила я, но решила не ломать голову, а принять душ.

Уже не обращая внимания на интерьер просторной ванной комнаты, я быстро привела себя в порядок, а, выйдя, вновь удивилась.

Шторы были раздвинуты, а на небольшом столике у дивана был сервирован завтрак.

— Интрига, — нервно усмехнулась я, но была благодарна обслуживающему персоналу, который не рвался в спальню, пока я была неглиже.

Бросив взгляд на тончайший фарфор с позолотой, дорогие приборы и очередные изыски под серебряным клошем, отливающим зеркальным блеском, я вновь улыбнулась, но мне было не до завтрака.

Пригубив немного фруктового смузи, я поторопилась на выход из спальни в надежде, что найду Генри в кабинете.

Выйдя в комнату отдыха, я обнаружила открытую дверь напротив и, подойдя поближе, тихо постучалась, считая, что это рабочее пространство Генри. За дверью царила тишина, и я, сжимая клатч, потянула ручку на себя.

Однако, заглянув внутрь, я обнаружила там лишь еще одну гостиную. Красивую, в тех же тонах, но с минимум мебели.

— Ладно, подожду у портрета его предка… — решила я, но, выйдя в комнату отдыха, чуть не подпрыгнула от неожиданности — на пороге молчаливым изваянием стоял мой вчерашний сопровождающий.

— Доброе утро, — поздоровалась я, унимая стук сердца. — Дверь была открыта. Думала, здесь кабинет… — хотела сказать “Генри”, но вовремя остановилась. — Его Величества.

— Королевский офис располагается в правом крыле, — заговорило изваяние человеческим голосом и добавило: — Его Величество примет вас в кабинете. Я вас провожу.

Несмотря на волнение, я была рада, что сейчас иду в кабинет Генри. Это говорило о том, что предстоит разговор о моем будущем.

“Дюнина, такие, как Генри, разговоры не ведут. Они ставят перед фактом. Максимум, что тебя ждет — это инструктаж…” — поправилась я, но затем поймала себя на мысли, что принимала эти черты в характере Генри. Они меня не отталкивали. Это была одна из особенностей самодостаточного мужчины, принимающего каждый день сложные решения. И я была склонна им доверять, потому что они были целесообразны.

И опять мы шли бесконечными коридорами. То спускались, то поднимались, а мне все больше хотелось попросить карту местности, чтобы не заблудиться в этих лабиринтах.

Иногда я бросала взгляд на свое серое платье в отражении мрамора и зеркал и была рада, что мой выбор пал именно на него. Мой наряд и скромная прическа соответствовали офису и приему в кабинете.

Пару раз по пути я встречала мужчин в костюмах, они вежливо здоровались и, не заостряя внимания на мне, проходили дальше по своим делам. Я же шла вперед и уже не беспокоилась, что встречу королевских родственников. Теперь, немного изучив Генри, я знала наверняка — моя встреча с ними состоится ровно тогда, когда Генри посчитает нужным, и это будет, определенно, после разговора и не в ту же минуту.

Уже совсем скоро мы оказались у старинного лифта, который нас доставил наверх в такой же светлый коридор, и мы тут же нырнули в ближайшее помещение, которое оказалось просторной приемной.

За столом сидел молодой мужчина, который при виде меня встал и поздоровался по-английски.

— Доброе утро, — проговорила я в ответ, отмечая его военную выправку, а меня тем временем провели в просторный кабинет все в тех же светлых тонах.

Как и вчера, в комнате никого не оказалось, дверь за мной аккуратно закрылась, и я осмотрелась по сторонам. Старинный письменный стол, книжные шкафы, напольный глобус на мраморной подставке вперемешку с оргтехникой представляли собой все тот же симбиоз старины и современности.

На столе лежали бумаги с тиснением королевского герба, рядом дорогая ручка, прикрытый лэптоп — все говорило о том, что Генри уже с раннего утра включился в работу.

Я замечала каждую мелочь и запоминала ее не потому, что мне было любопытно, как живет монарх в современных условиях. Антураж тоже являлся характеристикой Генри. Составлял его привычки и быт, и таким образом я знакомилась с ним ближе.

Я подошла к большому окну, откуда прослеживался все тот же парк, и мой взгляд упал на старинный шахматный столик из поделочного камня в сине-белых тонах. Как раз в тон фигурам, стоявшим на нем. Это были те самые шахматы.

Улыбнувшись, я подошла к столику, не только чтобы рассмотреть произведение искусства, но и вернуть королеву на ее место. Открыв клатч, я достала подарок Генри, когда сзади услышала его голос.

— Ты рано. Могла бы еще поспать… — произнес он, а я, так и зажав шахматную фигуру в ладони, повернулась.

Генри, одетый с иголочки, направился к своему письменному столу, и ничто в его виде не говорило о бурной ночи накануне.

— Не спится, — ответила я, отмечая, что он не подошел ко мне и не обнял при утренней встрече после ночного секса.