Дюна. Четвертая Книга

Глава 17.

— Для всех нас очевидно, — мои слова эхом отдавались в огромном зале. На меня смотрели сотни людей, и я волновалась так, что слышала собственный голос в голове. Я чувствовала важность момента. Я могла осязать его пальцами. Здесь и сейчас мои слова имели действие. Меня слушали те, кто мог исправить ситуацию. Как бы пафосно это не звучало, но здесь и сейчас вершилась история.

— Чтобы удержать повышение средней глобальной температуры в мире на уровне одного с половиной градусов цельсия, нам нужно оставить уголь в прошлом и сделать чистую энергию нашим будущим.

Однако, несмотря на волнение, мой голос звучал уверенно и ровно. Я бросала взгляд на свой телефон, лежавший на горизонтальной поверхности трибуны, и мысленно улыбалась, видя СМС от Генри.

Оно пришло накануне вечером. Было неожиданным и предельно лаконичным. Гласило “Успеха, Королева”. Всего одна фраза, но ее было достаточно. Достаточно для того, чтобы я чувствовала его присутствие.

Пусть Генри был за сотни километров, но мне нравилось это старое новое ощущение моей любви. Я не видела лица Генри, была уверена, что сейчас он далеко от меня занят другими делами, но все же ощущала его взгляд. Будто я крутила фуэте — танец своей любви, танец своей жизни — и сейчас видела его серые глаза.

— Таким образом можно подытожить: работая с образовательной системой мы понимаем, что у нас есть надежда на будущее. К тому же, наше собственное исследование показало, что зеленые компании могут предоставить гораздо больше рабочих мест для молодежи, чем, например, в нефтяной отрасли.

В зале послышались аплодисменты, и следом голос президента саммита, которым в этом году назначили Карла Юргенса:

— Благодарим сотрудника ООН, мисс Дюнину за речь. На трибуну приглашается мистер Бертран. Председатель фонда Solar System…

Проходя к своему месту, я внимательно посмотрела на фрау Ройснер. Не сфальшивила ли я? Звучал ли мой голос достаточно убедительно? Ее мнением я дорожила. Не только потому, что она была моим куратором. Я уважала ее, как профессионала, видела ее в работе, и ее опыт был безмерным. Она едва заметно кивнула, и это значило, что все прошло успешно.

Понимая, что ответственное задание позади и очередной экзамен пройден, я облегченно выдохнула и села на своё место. Однако, это чувство спокойствия длилось недолго.

— Завтра последний день заседаний, — послышался голос председателя, и эти слова вновь заставили меня волноваться.

“По окончанию саммита ты прилетишь ко мне”, - звучал в ушах голос Генри, и я понимала, что с момента, как я ступлю на землю Бельгии, для меня начнется другая жизнь. От этих мыслей меня накрывало самыми разнообразными эмоциями. Здесь было и неимоверное желание видеть Генри, узнать о нем еще больше, прочитать очередную главу его жизни. Однако, я страшилась спугнуть то зыбкое предвкушение счастья, которое не испытывала долгое время.

— Готовьтесь, будем подводить итоги. Мы публикуем заявление о переходе от глобального использования угля к чистой энергии. Это обязательство положить конец инвестициям в уголь, расширить масштабы экологически чистой энергии, осуществить справедливый переход и поэтапно отказ от угля к 2030 годам в крупных странах, — громко произнес председатель и добавил: — На сегодня заседание считаю закрытым.

В зале послышалась музыка, возвещая о завершении сегодняшней сессии, и гости начали подниматься со своих мест.

— Не расслабляемся, у нас еще много работы, — произнесла фрау Ройснер, и весь остаток дня прошел под этим девизом.

Работа в филиалах с делегатами из развивающихся стран, встреча с представителями международной алюминиевой корпорации, деловой обед с организаторами зеленых фондов. Полчаса на отдых и снова в бой. По новой. Договоренность с вице-президентом корпорации Китачи. Деловой ужин с обсуждением стратегии “Индустрии 4.0”, которую разработала Германия.

И так до бесконечности. Лишь в десятом часу вечера я добралась до своего номера в “Мариотте” и, скинув каблуки, облегченно выдохнула.

Язык онемел, ноги гудели, спина ныла, но я была рада этой загруженности. Не только потому, что мне нравилась моя работа. Она отвлекала от неопределнности. От мыслей о том, что меня ждет после саммита.

Собрав последние силы, я приняла душ и отключилась на постели, едва моя голова коснулась подушки.

Мне снился Генри. Снился странно. Штрихами. Отдельными кадрами.

Снились его руки. Красивая аристократическая кисть, но при этом мужская, без лишней утонченности.

Снилось его запястье, скрытое под идеально-белым манжетом с запонкой — гербом его королевского дома.

Снился его взгляд. Спокойный. Уверенный. Не затуманенный эмоциями. Учитывая, что я уже обозначила для себя, какой тип мужчины мне нравился, и отсекла Пьера Безухова с его широтой души и покладистостью, меня завораживал этот взгляд без драмы и рефлексии. В Генри чувствовался человек большого ума. Такой мужчина развивал не свою эмпатию, а свой разум.

Снились его глаза. Они переливались необычным цветом. Словно серый жемчуг. Этот цвет как нельзя лучше передавал его суть Серого Короля. Манипулятора, игравшего судьбами людей и целых стран во имя прогресса и развития.

Снилось его прикосновение к моей щеке. Лёгкое, едва уловимое, но при этом обжигающее до кости. Бросавшее в самый настоящий жар. Оно было настолько реальным, что, проснувшись, я все еще чувствовала его пальцы на своей коже.

Учитывая, что я редко вижу сны, этот был настолько отчетливым, что я даже не поняла, видела ли я Генри во сне, или он находился со мной в спальне.

Но даже не эта реалистичность меня застала врасплох. Проснувшись, я поняла, что возбуждена до предела. Низ живота горел, белье промокло насквозь и, казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы я кончила.

Сев на постели, я дернула головой, избавляясь от сладкого морока и попыталась прийти в себя.

— Дюнина, это нормальная реакция на прикосновения от мужчины, который тебе нравится, — выдохнула я и не стыдилась подобного отклика организма.

У меня уже достаточно давно не было секса, я полностью посвятила себя работе и, даже оставаясь наедине с собой, в спальне или в ванной, меня не тянуло мастурбировать.