Контрольный выстрел

— Кончай мораль читать. Помнишь песню — первым делом самолеты?..

— Ишь ты, блин, летчик-налетчик. — Монитор качнул головой. — Крутой ты больно. Не по чину. Или не ты сейчас перед Арнольдом чуть кучу со страху не наложил?

— Я сказал — кончай мораль читать. Давай к делу. Берешься?

— Я — нет. Но человека найду. — Монитор скривился. — Он или я тебе позвоним. Но это...

— Стоит? — Герман снова хрустнул пальцами. — Я думаю, сообразим пополам.

— То есть?

— Половину суммы я, половину ты.

— Ты идиот или прикидываешься? Это твои проблемы, ты и плати. — От такой наглости Монитор даже растерялся. — Просишь человека — я его найду. И все. Далее — по вчерашним договоренностям.

— Боишься?

— За чужие грехи не плачу. Закончили. — Монитор скривил брезгливую гримасу. — Или я или он позвоним. Гуляй. — Хозяин квартиры повернулся спиной и врубил музыку.

52

— Просто так, понюхаю, — повторил Олег.

На поле полыхал автобус. Расчеты двух пожарных машин заваливали кипенно-белой пеной языки огня. Черный дым от горящей солярки закрывал небо. Машины «скорой помощи» не смогли преодолеть размокшую пашню. Врачи в синих комбинезонах, скользя и чертыхаясь, спешили к месту происшествия пешком.

— Ну понюхал?— Гусаков вывел Олега из ступора. — Погнали туда! Быстрее, Соколов, быстрее. Еще не вечер. — Он теребил его за рукав. — Погнали, брат.

Около бункера толпились бойцы. Словно дот последней войны, он выглядел фундаментальным. Массивная бронированная дверь была закрыта намертво.

— Где представитель ФАПСИ?

Дважды Олегу звать не пришлось.

— Слушаю!

— Схема есть?

Тот покачал головой:

— Здесь, естественно, нет.

— Что — «естественно»? — Олег сорвался. — Что в этом естественного?

— Зачем мне здесь схема? Кто знал...

Он был прав. Кто мог знать или даже предугадать такое развитие?

— Найти сможешь?

Тот снова покачал головой:

— Проблематично.

— Что будем делать? — К разговору присоединился командир альфистов.

— Что предлагаешь?

— Рвануть.

— Вы с ума сошли! — фапсишник вытаращил глаза. — Там же кабели...

— Кабели, мудели, — отмахнулся Олег. Решение он уже принял. И снова стал тем Олегом, которого все привыкли видеть — Убрать людей из зоны. Адмирал, приступай. Постарайтесь осторожней... — Это уже относилось к взрывотехникам. Тем такие слова можно было и не говорить. Посмотрев на дверь, пошевелив губами и прикинув направление взрывной волны, они уже выкладывали шашки и разматывали электрический кабель.

— Быстрее, быстрее! — Олег нервничал. Сколько лучей и ходов в этом тоннеле? Куда они ведут? Где другие выходы? — Всех — из зоны взрыва! Пожарные, кончайте возиться с металлоломом!..

Пожарные справились быстро. Они сматывали свои рукава, отрыгивающие остатки воды и пены. Черный, дымящийся остов автобуса выглядел чудовищным и нелепым среди этого поля. Врачи с бойцами выводили из леса напуганных, растерянных людей, с ужасом смотревших на все происходящее. Охрипший от команд Адмирал шипел коброй и вращал глазами. Он был страшен.

— Готово! — Взрывотехники с удовлетворением оглядели поляну.

— Всем срочно покинуть зону взрыва! — командовал в мегафон начальник УВД. Всем срочно покинуть зону взрыва!

Последние запоздавшие споро бежали по пашне, петляя в поисках наиболее безопасного места.

— С Богом! — Олег махнул рукой.

Раскатистый взрыв тряхнул землю. Когда рассеялись клубы пыли, бойцы рванули в бункеру. Крыша была разворочена, металлическая дверь, сорванная с петель, лежала в двадцати метрах на пашне. От нее шел пар.

Бойцы буквально проваливались в глубь коллектора. Первый дал длинную очередь. Так, по привычке. Если внизу кто и уцелел, то для того, чтобы привести его в чувство после взрыва, потребовалось бы время. А может, уже и не потребовалось бы...

Олег попытался двинуться вслед за бойцами, но Гусаков остановил его:

— Не суетись, не царское это дело.

Своей рассудительностью Гусаков определенно подкупал. От него исходила какая-то эманация уверенности. Даже в этот откровенно критический момент он не суетился, не поддавался азарту. «Вот что значит провинциал! Разные ритмы, разные темпераменты», — оценил Соколов.

— Сейчас надо собрать всех заложников, определить, не дай Бог, потери...

— Молись, — буркнул Гусаков. — Потерь, судя по всему, нет. Вон твой Адмирал с ними работает.

«Работает» — это было сказано чересчур сильно. Группа женщин обступила Адмирала. Они жестикулировали и о чем-то громко рассказывали. Некоторые плакали, Одна пожилая женщина рыдала в голос. Адмирал вертел головой и что-то невразумительно мычал. Было не очень понятно, кто с кем работает. Инициатива явно исходила от женщин.

— Адмирал, кончай базар! — Олег вмешался в процесс. — Всех в машины! Оказать первую помощь. Накормить, напоить, дать отдохнуть. Потом опросить.

— А вещи? — толстенная тетка поперла на него неохватной грудью.

Олег пожал плечами. Вещи медленно догорали.

— Господи, вас ведь только-только от смерти спасли. Из рук преступников вырвали... Вы сейчас в этом самом автобусе могли бы дымиться! — Сил спорить и убеждать уже не оставалось. Свой монолог Олег произнес вялым, усталым голосом. — Потом, все потом.

— То есть как это потом?! — Тетка сама едва не полыхала от гнева. — Сначала бандиты, потом вы как бандиты... И-и-и... — завыла она.

— Адмирал, ты слышал, что я сказал? — Соколов отвернулся. Понимал, что гнусно, что не по-человечески, но продолжать этот разговор он не мог. Полемика воспаленных интеллектов — самая бессмысленная. Олег двинулся к бункеру.

Взорванный лаз был окружен бойцами.

— Что там?

— Три трупа. — Боец что-то высматривал в глубине, подсвечивая себе фонарем. — Сейчас их подтащат...

— Отставить. — Олег оттолкнул от дыры бойца. — Отставить, — крикнул он внутрь. — Пусть лежат как лежат. Позови прокурора.

Но прокурор был рядом. Он с полуслова понял все. Олег страховался. Надо было задокументировать все с точностью до микрона. Важно было установить не только причину смерти, но и ее обстоятельства. Все неясности должны быть устранены сразу. В противном случае вокруг события будут наворочены груды лжи и домыслов. Ложь пойдет плавать по свету, обрастая ракушками дезы. Олег намеренно дистанцировался от процесса документирования. Есть прокуратура, пусть они и выясняют объективную реальность. Пусть они комментируют, дают оценки. Их слово — им отвечать. Наше дело — отвечать за сотворенное. Каким бы тяжким оно ни было.

Через несколько минут внутрь лаза скользнули криминалист и следователь.

— Ну что? Мы чужие на этом празднике жизни? — Олег устало повернулся к Гусакову.

Тот пожал плечами.

— Заложников увезли. Сейчас накормят, потом опрос. Следователь работает.

— Автобус горит, денег нет...

— Еще не вечер.

— Это как сказать.

— Что ты паникуешь? Люди живы, террористы убиты... Все по схеме.

— Что-то пропажа денег плохо в нее вписывается.

— Опять паникуешь! Я же сказал, еще не вечер. — Гусаков стоял на своем. От него исходила все та же эманация уверенности. Олегу стало неловко. — Сейчас всех поднимем, блокируем район. Команду на то, чтобы установить четвертого, я уже дал. В управлении подробная справка, фотографии...

— Ловко ты! — усмехнулся Олег. — Не ожидал.

— А что ожидал? Что мы тут, в провинции, лаптем щи хлебаем? Сам говорил — мастерство не пропьешь. Поехали в Контору. Тебе нужна пауза, а то в мозгах у тебя порох, мед, говно и гвозди...

— Поехали, — махнул рукой Олег.

— Стой. — Гусаков посмотрел на него в упор. — Прости, старик, но я сейчас скажу что-то важное. — Он поморщился. — Извини, если скажу не в кассу. Ты сейчас устал. Ты и твои парни сделали все, что могли. Может, дальше больше. Слушай! — Он остановил попытку возразить. — Слушай, я больше не повторю. Вы, а точнее ты, сделал все, что мог. Я тебя наблюдал в деле. Мне учиться и учиться. Наверное, кто-то видел, но ничего не понял. Но я-то знаю, как функционирует наш аппарат. У тебя не аппарат, а совершенная машина. — Гусаков перевел дух. — Запомни и не кори себя. Ты сделал все, что мог. Я преклоняюсь перед тобой...