Геном Ифрита

— Все часто является не тем, чем кажется, — пожал плечами альбинос. — В замке королевы прошло два часа, а здесь, в реальном мире, несколько дней.

— С кем разговаривает хозяин? — шепотом спросил второй помощник у капитана, со страхом глядя на Камиля и явно сомневаясь в здравости его рассудка.

— Он тебя не видит? — решил окончательно разобраться в ситуации судовладелец, обращаясь к фэйру.

— Нет, конечно, — пожал плечами Вермандер. — Только тот, в ком изначально заложена магия, может сохранить и запомнить её воздействие. Этот моряк забыл даже о том, что было столкновение.

— Значит, не стоит подвергать лишним волнениям его психику, — усмехнулся Камиль. — Прощай, Защитник Человечества! — и, больше не оборачиваясь, зашагал к трапу.

Глава седьмая …воды межматерикового океана…

— Я надеялась, что ты присоединишься к нам во время отдыха на острове, — Мессалина прижималась к обнаженному плечу владельца яхты, лежа рядом с ним в своей каюте. — Жаль, что ты решил проторчать на судне почти неделю.

— Кто сказал, что я был на яхте? — ухмыльнулся Камиль. — Для нас с Раджабом была организована отдельная, приватная экскурсия.

— Почему ты не взял меня с собой? — надула губки любовница.

— Потому что тебя не приглашали, — Камиль, все так же улыбаясь, выбрался из постели и начал неторопливо одеваться.

— Куда ты? — растерялась Мессалина.

— Сначала — на мостик. Потом к себе. Нужно выспаться.

— Ну и черт с тобой, — пробормотала любовница, отворачиваясь к переборке. Она не желала видеть этого невозмутимого мужчину, ведущего себя так, словно их ничего не связывает, кроме часов, проведенных в постели.

Два дня тому назад «Мария», попрощавшись с Зелеными Островами, вышла в открытый океан.

Гости яхты, переутомлённые избытком впечатлений, отсыпались и отдыхали больше суток. Камиль, прекрасно знающий, что для полноты ощущений одних экзотических видов и блюд его пассажирам мало, хотел узнать, кто согревал постель каждого из нуворишей в те пять ночей, а может быть и дней, что он провел на островах.

Судовладелец не собирался следить за моральным обликом пассажиров яхты, лозунгом отдыха на которой были гедонизм, сибаритство и распущенность, но то, что произошло в этот раз — случилось впервые.

Обычно, когда яхта заходила в новый порт, Камиль неприметно принимал участие в оргиях, устраиваемых на берегу. Как правило, заканчивавшихся ночью любви с местной красоткой или красавцем. На планете были места, где гомосексуализм не только считался нормой, но и приветствовался, будучи возведенным едва ли не в культ. А местные юноши, служители Эроса, красотой и нежностью лица, гладкостью кожи и стройность стана ничем не уступали девушкам.

Но всю стоянку судовладелец и капитан находились в местах обитания фэйров. А потому Камиля интересовало, как провели время пассажиры «Марии». На Зеленых Островах он был впервые и не знал, доведется ли еще когда-нибудь посетить архипелаг.

Камиль прекрасно осведомлённый о привычке Мессалины, в случае если её сексуальны опыт пополнялся хоть чем-то, немедленно опробовать новый прием с ним, словно этим любовница хотела доказать, что лучше неё, извращеннее, искушеннее нет никого не только в Торса-ле-Мар, но и во всем мире, намеревался посетить каюту девушки.

По давно сложившейся и устоявшейся традиции отмечать отплытие из порта банкетом, как правило, происходящем на прогулочной палубе, Камиль решил устроить «праздник прощания с Зелеными Островами» уже на следующий день после того, как архипелаг скрылся из вида. Он посчитал, что суточного отдыха пассажирам более чем достаточно, чтобы отоспаться, отдохнуть и быть готовыми к новому витку безудержного веселья.

Не учел судовладелец только одного.

Чем дальше на север уходила яхта, тем холоднее становилось на палубе и вне её пределов.

Пассажиры, поначалу с восторгом воспринявшие приглашение вновь повеселиться, вздрагивали на пронизывающем ветру, со страхом взирали на огромные волны, поднявшиеся за бортом. Из гуляния на свежем воздухе не вышло ровным счетом ничего, а потому, немного потанцевав и перекусив в салоне, гости «Марии» разошлись по каютам, надеясь, что новый день принесет новые впечатления и не будет таким унылым и ветреным, как нынешний.

Но на следующее утро шторм разыгрался еще сильнее. Яхта то взлетала на гребень волны, то неслась вниз, словно намеревалась навсегда уйти в пучину. У пассажиров впервые оказавшихся в столь неблагоприятных погодных условиях, началась морская болезнь. Ни о каком продолжении праздника не могло быть и речи.

Раджаб, понимающий, что продолжать путь в открытом океане глупо и неправильно, если только он не хочет смерти непрерывно блюющим и стонущим пассажирам, решил приблизиться к материку и двигаться вдоль его кромки. Капитан знал, что через день пути они достигнут северного мыса материка и дальше их путь будет пролегать на восток. Он думал о том, что гости яхты надолго запомнят это путешествие. Что, возможно, в следующий раз станут уточнять, куда именно собрался направиться Камиль, и не станут слепо доверять его выбору. Потому как комфорт комфортом, развлечения развлечениями, но, кода тебя в течение суток выворачивает наизнанку — тут уже не до веселья.

Капитан покидал мостик всего на несколько часов в день, только для того, чтобы хоть немного поспать. Отправлял вахтенных помощников в кают-компанию поесть, а сам требовал, чтобы еду ему приносили сюда же, на мостик. Еще свежо было воспоминание о корабле, с которым «Мария», как он тогда думал, едва не столкнулась. Раджаб постоянно проверял приборы, чем вызывал непонимание и лёгкую обиду у вахтенных, думающих, что кэп сомневается в их компетентности, и всматривался в свинцовый океан, не отводя от глаз окуляры бинокля.

В первый же день после отплытия, Раджаб понял, что магическое воздействие парусника на членов экипажа если и было, то развеялось. Даже те, кто присутствовал на мостике в момент столкновения, благополучно о нем забыли. Говорить о тех, кто спал — даже не стоит. Для них эта ночь была такой же, как и любая предшествующая.

Но из головы не выходило воспоминание о том, что спрятано в ящиках тайного трюма. И понимание того, что везется столь необычный груз в такое же необычное место, не давало покоя ни на секунду. Поди знай, какие неожиданности могут ждать «Марию» во время перехода. С кем или с чем ей придётся встретиться.

Капитан не понимал полного спокойствия и даже какого-то безразличия Камиля. Казалось, судовладелец даже не думает, что им может что-то угрожать в пути.

Сразу по возвращении, владелец яхты наведался в трюм, куда спустился один, не пригласив с собой капитана. Впрочем, сообщил Раджабу, что все в порядке, буквально через четверть часа. Конкретизировать и детализировать увиденное, судовладелец не стал, хотя, друг озаботился сохранностью масок.

Вглядываясь вдаль, капитан думал, что это для него первое перемещение стало шоком. А Камиль уже не в первый раз отправляется в Махтанбад и успел привыкнуть к окружающей магии и если и не воспринимать происходящее, как должное, то и не пугаться. Не приходить в экзальтированный восторг, как случилось с Раджабом, едва тот впервые оказался в Махтанбаде и узнал историю своего тёзки.

Когда владелец яхты сообщил Раджабу, что намерен провести ночь у любовницы, и просит его не беспокоить, капитан только сглотнул комок, непонятно от чего застрявший в горле.

Нет, он никогда не осуждал друга за выбранный им способ жизни. Понимал, что очень многое Камиль делает для подержания репутации вояжей. Для того чтобы яхта была заполнена теми, кто создает великолепное прикрытие для перевозимого груза. Присутствие Мессалины было одной из составляющих репутации прожигателя жизни, распутника, алкоголика и наркомана.

Но после того как Раджаб увидел Тиану, он не понимал, как можно желать лечь в одну постель со шлюхой?! Постоянно думал, почему при абсолютной внешней схожести Камиль-судовладелец и Камиль-падишах такие разные? И тут же говорил самому себе, что получить ответы на многие вопросы он сможет, только если вновь окажется в Махтанбаде.