(не)шуточная беременность

Ника делала вид, что ничего не произошло.

Хороша подруга!

Как-то всё по дурному закрутилось, но, видимо, народная мудрость права: не было бы счастья, да несчастье помогло. Я до сих пор не могла понять, что её толкнуло на такой поступок. Месть? Зависть? Или просто тупость? Вроде бы я ей ничего плохого не делала, так зачем мне таким отплачивать?

Вероника будто поняла, что я о ней думаю и повернулась ко мне. Раскаяния в глазах девушки я не нашла. Наверное, она и вправду думала, что я звезду поймала, считала, что всё мне слишком легко даётся и колонка у меня дурацкая. Только вот Ника своими кривыми ручками ничего толком нормально сделать не могла. Она не понимала, что в своё дело я вкладывала душу, и мне это реально нравилось. Мне нравились маленькие дети, нравились беременные, и было немного забавно играть в эдакого Шерлока Холмса, разгадывая очередные загадки нашего мозга или тела. Моя натуральная беременность принесла столько открытий, что заметок я написала уже уйму, на годы вперёд. Например, недавно открыла для себя неоднозначное влияние горсти жареных семечек на изжогу. Данный факт я взяла на карандаш, решив проверить его в ближайшее время на таких же несчастных, как и я.

Тиранозаврик внутри обеспокоенно заворочался, вновь напоминая мне о том, что зря я в туалет не сходила.

С недавнего времени Руслан дал кодовое имя нашей дочке. Амелия нам разонравилась, а недавнее обследование привело нас в восторг. Точнее, это меня в восторг, а Руслана в ужас: умиления он не испытал, а наша дочка на мониторе так и вовсе показалась ему маленьким динозавром, ископаемым. Кому что, а рыбак рыбака видит издалека. Даже в этом Руслан был неисправим и сравнивал малютку с древним ископаемым.

Вот и Ника стала таким же ископаемым, заскорузлым и окостеневшим. Попыталась быть мною и ничего не вышло. Может, Руслан был прав, когда говорил, что я могу создать что-то своё? Самостоятельное, не под крылом газеты или журнала. Мне казалось, что эта затея заранее обречена на провал, но, как ни странно, оглушительное поражение Ники на этом поприще прибавило мне уверенности.

Борис Егорович утёр пот со лба и потянулся за бананами. Рядом я заметила коробочку с томатами-черри: не прошли мои слова мимо.

Довольно улыбнувшись, косо посмотрела на Нику. Та побледнела и поджала губы. Опустила взгляд, стараясь не смотреть на мой живот.

Согласна, выглядела я комично, будто арбуз проглотила. Со спины вообще трудно было понять, что я беременна, потому что живот рос вперёд и вверх. Будто до носа хотел достать. Уже сейчас тарелку с вкусняшками я ставила прямо на него. Руслан смотрел на это как на дикость несусветную. Ну а что? Удобно же…

Наш начальник потянулся за бананом и принялся его нервно чистить. Затем, смачно причмокивая, удостоил меня и Нику недовольным взглядом. Я закатила глаза и вздохнула:

— Что на этот раз не так?

— Ничего, всё отлично, Кира! Статья хорошая. Как раз на разворот пойдёт. Только вот я думаю, что её нужно дополнить фотографией. Тебя и Белосова. Это сгладит все шероховатости…

— Ни за что! — я колобком скатилась со стула и внушительно упёрла руки в бока. — Я? С ним?! Даже и не думайте! Я не согласна!

— Я согласна! — Ника подала голос и подняла руку совсем как в школе.

— А ты у нас Кира? — Борис Егорович ухмыльнулся. — Ты раз уже попыталась. Хватит! И вообще… Я принял решение. Мне нужно вовремя сказать «наплевать»! Так что Кира, давай. Совместное фото и преспокойно отправляйся в роддом.

— Мне ещё полтора месяца до этого весёлого дня. Не торопите события, Борис Егорович.

— Тем более! И для колонки полезно, если ты вся такая румяная и полнощёкая поулыбаешься с самым хорошим человеком нашего города и района, — неприкрытый сарказм сочился из начальника, как зубная паста из крепко стиснутого тюбика.

Я даже к лицу потянулась, пощупала его. Нет, вроде бы, не поправилась. На колобка только в районе живота похожа. Обиженно скривила рот и посмотрела на начальника.

— Не буду я с этой жабой фотографироваться. Программы вам в помощь, лепите нас рядом. Но к нему я и на шаг не подойду!

— Кира…

— Да хоть режьте меня! Хоть язык оторвите!

— Хорошая идея! — Борис Егорович грохнул кулаком по столу. — Давно нужно было это сделать. Из-за него у тебя все проблемы.

Теперь я обиделась по-настоящему. Склонилась над столом и вцепилась в бананы. Поживилась самым спелым и принялась разъярённо его чистить, а затем жевать, хмуриться и бросать недовольные взгляды на Бориса Егоровича.

— Не буду. Точка! И не уговаривайте…

Но лицо у начальника стало таким, что я поняла: этот хитрый лис найдёт лазейку. Фотожабу он не хочет.

Папа может!

Нина Михайловна сдала свои бастионы на третий день.

Пока я неожиданно для себя пропадала в больнице, сдавая тонну анализов, литры крови и километры нервов, моя свекровь тщательно начищала нимб. Она терпела все выходки вконец ошалевших сорванцов.

На самом деле я понимала, почему они такие. Маша, Женя и Кристина, особенно старшие. Лиза их любила, баловала, потому что отца они видели редко. Такая уж у него работа, разъездная. Хорошо, если с папой малыши жили три месяца в году. Лиза пыталась как-то компенсировать отсутствие Паши. И сейчас ей стало выходить это боком. Но выбора не было, кормильцем ведь был именно глава семьи.

Напрасно моя свекровь пыталась с ними справиться и их заинтересовать. Поначалу всё выходило очень даже хорошо, а потом светлые головы стали совсем светлыми и умными, раскусили хитрую многоходовочку. Да, это вам не культурный и тихий мальчик Руслан. Это целая банда!

И вот эту банду Нина Михайловна пыталась усмирить. Железный Феликс в юбке, я так думала. Ан нет! Спёкся Феликс, спёкся. И очень быстро.

Я вернулась из больницы с больной головой. Я ныть особенно не любила, не практиковала и старалась никого не грузить своими проблемами. Даже Руслана. Но стоило зайти в больничные стены, как сразу же погрузилась в океан ипохондрии. Аж с бульканьем! Тут болит, тут хвост отваливается, тут голова пухнет, тут вот колет, а тут вообще! Просто клуб любителей кашля, чиха и головной боли. И меня в это гнусное дело попытались втянуть. Но одно дело про себя думать о пинках тиранозаврика, другое дело три часа рассказывать о видах боли в почках. Грешным делом, я уже даже успела пожелать несчастной, чтобы её почки просто отвалились.

Закрыв дверь и кинув сумку с документами на комод, я принялась за единственную пуговицу, сдерживающую пуховик. Откидывая полы тёплого шарфа и снимая пуховую шаль с живота, я молилась о кружке горячего чая и об адекватном разговоре с Ниной Михайловной. Но свекровь я застала на кухне с мокрым полотенцем на голове. Мелкие смотрели мультики и вели себя не очень тихо. Проще говоря кричали и вопили. Даже Маша. Она, видимо, была сегодня на подпевках.

— Замучили? — я участливо охнула и аккуратно села на стул. С каждым днём я становилась всё круглее и круглее. И пупок уже торчал прицелом из-под любой кофты. — Говорила вам не оставаться с ними одной.

— Да… Руслан был не такой.

— Их просто много и они знают, что им ничего не будет. Сестра моя разбаловала.

— А я после смерти мужа Руслана в ежовых рукавицах держала, боялась, — теперь уже Нина Михайловна охнула. — Что на улице пропадёт, что в дурную компанию вступит. Да мало ли что! Одна моя жизнь и душа…

— Вы замечательного сына воспитали! Очень хорошего. И думаю, что с нашей дочкой всё будет хорошо. И зря Руслан боится, что не справится.

— Если будут такие…

Я недовольно поджала губы. Опять двадцать пять! Ну что ты будешь делать? Ну почему они должны быть похожими? Маша, Кристина и Женя друг на друга совсем непохожи. Это вместе они тротил, пластид и динамит. А по отдельности… Я же их знаю.

— А почему такими же? — наверное, моё лицо было слишком недовольным, потому что Нина Михайловна попыталась меня успокоить. Но я только протяжно выдохнула. — Да даже если такими же… Разве это важно?