Легенда

— Конечно! Он и так жил припеваючи. Зачем ему было жениться, если в этом случае все остальные прекратили бы увиваться вокруг него? Разве можно изменить мужчину, довольного жизнью?

— Думаю… думаю, нет, — согласилась Кэди, хотя никогда прежде над этим не задумывалась.

М-вторая с очень серьезным видом склонилась вперед.

— А чего сделали вы, что он так старался, чтобы жениться на вас? Кэди не знала наверняка.

— Ну… он попросил меня стать его женой, но я отказалась. Я сказала, что собираюсь замуж за другого.

— Ax! — в один голос вздохнули гостьи и посмотрели на Кэди, словно она — величайший стратег.

— Нет, вы меня не поняли. Я не хочу выходить за него замуж. По крайней мере, не хотела. Я действительно люблю другого мужчину.

"Или, может быть, двух мужчин», — про себя подумала она, но ничего не сказала.

— Если это кто-то из местных жителей, Коул вышвырнет его с работы и вышлет из города.

— Нет, человек, которого я люблю, живет в Вирджинии.

"И в моих снах».

При этих словах женщины взглянули друг на друга, потом перевели взгляд на Кэди, словно спрашивая: «А что же вы делаете в Колорадо?"

— Послушайте, — сказала Кэди. — Я могу решить эту проблему. Вы знаете кого-нибудь, кто имеет представление, где находятся скалы с рисунками? Что-то в этом роде. — Кэди взяла кусочек хлеба и нарисовала на меде в своем блюдце подобие лося.

Когда женщины ничего не ответили, она внимательно посмотрела на них и поняла, что они даже не взглянули на ее блюдо.

— Что-нибудь не так? — тихо спросила Кэди.

Прежде чем ответить, Марта окинула взглядом присутствующих.

— Вам бы следовало узнать еще одну вещь, миссис Джордан…

— Пожалуйста, зовите меня просто Кэди.

— Кэди… — Марта глубоко вздохнула. — Коул уехал сегодня рано утром, причем не на один день, и только Бог знает, куда. Временами он может вести себя очень загадочно. Причем он распорядился относительно вас: вы не должны покидать город.

Кэди почувствовала, как бешено застучало сердце.

— Я не хочу покидать город! Я хочу всего-навсего прогуляться. Я видела эти скалы вчера и подумала, что это хорошее место для пикника. Мы могли бы отправиться все вместе.

М-третья покачала головой.

— Коул сказал — нет. Вы не должны покидать поместье. Он расставил охрану по всему периметру ранчо, так что вы не можете выйти за эту территорию.

— К тому же он забрал всех лошадей.

— Вы можете принимать у себя любого жителя города, но не можете поехать даже в Ледженд.

— Он боится, что вы украдете лошадь и уедете в денверские горы.

Кэди не могла понять, правда ли то, что она слышит.

— Вы хотите сказать мне, что я пленница?

— Именно так.

— Будь здесь решетка, вы не стали бы от этого менее свободной.

Кэди сидела и несколько минут удивленно хлопала глазами.

— Подождите минуточку! Мы пока еще в Америке, не правда ли? Я не преступница, и он не имеет права держать меня в тюрьме. Я свободный человек, и я…

— Вы суфражистка? — поинтересовалась М-третья.

— Я человек и пользуюсь всеми правами и привилегиями, которые из этого вытекают.

— В Вирджинии — может быть, но не в городе Ледженд. Здесь вы подданная, как и все мы.

— О?! — Кэди удивленно вскинула брови. — Это мы еще посмотрим. Думаю, Коул Джордан имел дело с женщинами, которые не знают того, что знаю я. Вы пятеро поможете мне?

Женщины переглянулись, потом снова повернулись к Кэди.

— Нет, — сказала Марта. — Нам очень жаль, но мы можем очень многое потерять. Наши отцы нас поубивают, если останутся без работы по нашей вине.

— Но мы ведь все сестры, — сказала Кэди, хотя для нее самой это прозвучало весьма глупо. Она не знала этих женщин, так почему же они должны чем-то рисковать ради нее?

— Тогда я сама все сделаю, — заявила Кэди со всей силой присущей ей убежденности. — Я выберусь отсюда, вот увидите.

Пятеро женщин сидели на краешке кровати и смотрели на нее с жалостью. Их лица говорили: скоро она узнает то, что они уже знали.

"Два дня, — размышляла Кэди, сжимая кулачки. — Два дня абсолютного безделья!» Еще один такой день, и она, без сомнения, сойдет с ума.

После того как вчера утром пять «М» покинули ее спальню, Кэди переполняло такое праведное негодование, что она была полна решимости найти наскальные рисунки и выбраться из этого времени навсегда. Единственное, чего она хотела, это вернуться в Вирджинию, к Грегори.

Прошло полтора дня попыток сбежать, но ничего не вышло, как и тогда, когда она пыталась найти работу в Ледженде. Следовало отдать Коулу должное: когда он отдавал распоряжение, его выполняли неукоснительно.

Когда пять «М» ушли, Кэди нашла записку от Коула, которую он оставил ей на туалетном столике. В ней говорилось, что он очень сожалеет, что вынужден уехать и не увидит ее дней десять. Он ничего не написал о ее пленении на этот период, он даже не снизошел до того, чтобы объяснить, куда отправился и для чего.

Весь первый день Кэди предпринимала попытки сбежать, но, сказать по совести, куда ей было деваться? К кому бы она ни обращалась, как только Кэди упоминала наскальные рисунки, на нее смотрели с полным непониманием, так что, даже если бы ей удалось украсть коня и ускакать, она понятия не имела, куда направиться.

Кэди пришла в такое отчаяние, что вчера вечером написала письмо бабушке Коула, умоляя ее приехать в Ледженд и помочь ей освободиться.

И вот теперь, в полдень второго дня, Кэди сидела за столом в комнате, которая, по всей вероятности, служила Коулу кабинетом, и задавала себе вопрос: «Почему я?» Почему именно ее выбрали для этого невероятного смешения времен? Во-первых, она совершенно не годилась на роль героини. Она была простой девушкой из Огайо, которая хотела одного — готовить. В ее жизни, да, впрочем, и в жизни Коула, пожалуй, не было такой трагедии, которую следовало бы исправить. Так почему же она здесь?

Около часа в тот же день Кэди решила отказаться от борьбы. Она уже разговаривала, упрашивала и умоляла всех, кого видела на ранчо, но они смотрели на нее, как на сумасшедшую. Как она могла жаловаться, если стала хозяйкой всего вокруг? Кэди действительно должна была признать: Коул владел очень многим. Она никогда не видела такой красивой местности, как та, где стоял его дом, да и от самого дома дух захватывало. В нем было комнат двадцать, и каждая великолепно обставлена — с роскошью и в то же время очень удобно. Именно о таком доме Кэди мечтала всю жизнь, но никогда не знала, как этого достичь.

Настоящей мечтой была ее любимая комната в доме — кухня — с гигантской железной печью, которую топили дровами, невероятных размеров дубовым рабочим столом, четырьмя духовками, встроенными в кирпичную стену, и такой огромной кладовой, что там запросто мог уместиться целый продовольственный магазин. К сожалению, остальные кухонные приспособления состояли из четырех громадных засаленных чугунов и нескольких деревянных ложек.

— Если бы все было по-другому, — бормотала она, сидя в кабинете-библиотеке и что-то рисуя толстым карандашом на листочке бумаги. Думая о прошедших днях, она вспомнила, как готовила в хижине самодельные дрожжи и придумывала, как будет солить, мариновать и варить варенья.

"Кэди такой счастливый ребенок», — вспомнила она вдруг слова, которые тысячу раз слышала от матери Джейн. Ее собственная мать работала на двух работах. Поэтому, когда родители Джейн предложили присмотреть за маленькой Кэди, мать, ни секунды не сомневаясь, приняла это любезное одолжение. Она никогда так и не узнала, что семейство Джейн относилось к Кэди едва ли лучше, чем к бесплатной служанке.

Что там говорил Коул? «Тебе вовсе не нужно быть лучшей девочкой на свете. Тебе не нужно стараться быть самим совершенством. Тебе не нужно ничего делать, чтобы убедиться, что тебя кто-то любит. Я люблю тебя такой, какая ты есть».

"Такой, какая ты есть», — громко повторила она. Если тебя принимают такой, какая ты есть, разве это не свобода? В душе она не сомневалась: Коул говорил правду. Она могла просидеть в этом его великолепном доме следующие восемь дней или восемьдесят лет — неважно, она могла, если пожелает, абсолютно ничего не делать, и он будет совершенно доволен.