Легенда

Он улыбнулся и отвел прядку ее волос за ухо.

— Где мы будем жить, — поправил он и отдернул руку, потому что Кэди в испуге отшатнулась от него.

Коул отвернулся, но Кэди успела заметить, что сделала ему больно. «Но не думает же он, что это была настоящая свадьба, правда?» — успокаивала она себя. Он не мог так считать, особенно после всего того, что она сказала. После того…

— Готова в путь? — спросил он, отодвигая ее стул.

"По крайней мере, у него приятные манеры», — размышляла Кэди, следуя по пятам за Коулом туда, где их ждала лошадь. Веяло ночной прохладой. Небо было усыпано звездами. Усевшись впереди Коула, Кэди почувствовала, что постепенно привыкает к такой езде. Ничуть не смущаясь, она откинулась назад и прислонилась к его мощной груди. Чувствуя надежные объятия его крепких рук, Кэди уснула.

Это последнее, что она помнила. Сегодня утром она проснулась уже в постели и теперь рассматривала потолок хижины. Когда память полностью вернулась, Кэди откинула покрывало и обнаружила, что лежит в нижнем белье, то есть раздета ровно настолько, как сама разделась в тот день, когда впервые увидела Коула. Не нужно было быть великим детективом, чтобы заметить: сбоку от нее кровать еще хранит вмятину от крупного, тяжелого тела человека, который здесь спал.

Перекатившись по кровати, Кэди решила, что должна прекратить оглядываться на прошлое, гадая, что «могло бы быть, если…», и начать думать о будущем. Она должна сделать все возможное, чтобы попасть домой.

Свадебное платье оказалось перекинуто через спинку деревянного стула. В какое-то мгновение Кэди схватила этот рваный, грязный наряд, намереваясь швырнуть его в невысокие язычки пламени, весело полыхающие в камине. Однако что-то остановило ее. Может быть, вера в то, что это свадебное платье матери Коула. Ни его матушка, ни он сам не заслужили такого неуважения к наряду, предназначенному для счастья.

У одной из стен Кэди заметила деревянный сундук. Подойдя, она подняла крышку, чтобы убрать грязное платье с глаз долой. Запихивая его в один угол, в другом она заметила какие-то мальчишеские вещи: рубашки, поношенные брюки, белье и даже носки и ботинки. Кэди никогда в жизни не испытывала такой радости, как при виде этих чистых, мягких одежек. Теперь, если ей только удастся отыскать кусок мыла и ручей, она впервые за последние несколько дней помоется по-настоящему.

Но как она ни искала, ей не удалось обнаружить мыло. Она, правда, нашла впечатляющие запасы продуктов, которые решила внимательно изучить позднее. Однако то, чего ей хотелось больше всего на свете — мыла — нигде не было!

— Слишком много я хочу от свадебного подарка, — пробормотала она, направляясь к дверям хижины. На ней по-прежнему оставалось нижнее белье, а мальчиковую одежду она несла в руках.

Опуская ладонь на дверную ручку, Кэди вдруг подумала на секунду, что замок может оказаться заперт. Но когда дверь легко поддалась, девушка сказала себе, что страхи ее смешны и напрасны. Коул Джордан — прекрасный человек, поющий в церковном хоре. Он вовсе не монстр, заключающий женщин в темницу.

Позади дома, на холме или, вернее сказать, там, где начиналась гора, стоял сарай. Внутри Кэди с удивлением обнаружила привязанную к одной стене веревку с прикрепленным к ней огромным, голубым бантом. Веревка выходила наружу через отверстие в задней стене этой маленькой, но крепкой постройки.

Выйдя на улицу, Кэди зашла за дом и увидела, что веревка ведет вглубь деревьев и через каждый метр к ней привязаны такие же голубые банты.

Кэди с любопытством пошла вдоль этого каната, не понимая, куда он ее приведет. Может, Коул решил устроить засаду? Этакое сексуальное свидание в лесу? С каждым шагом она становилась все осторожнее, долго сомневаясь, продолжать идти или остановиться, оглядываясь по сторонам на случай, если он внезапно прыгнет на нее с дерева. Они теперь женаты, так что он, пожалуй, считает, что имеет право делать с ней все, что ему заблагорассудится, разве нет?

Добравшись до конца веревки, Кэди застыла в изумлении, не веря своим глазам. Она и прежде слышала о колорадских горячих источниках, и замечательный маленький пруд перед ней, без сомнения, был одним из них. От теплой воды поднимался пар. Вокруг, на каменных берегах заводи, лежали букеты полевых цветов и — о, чудо! — по меньшей мере шесть кусков мыла. Тут же находились три голубых полотенца, брошенных на камни рядом с прудом.

Глаза Кэди наполнились слезами. Коул Джордан действительно оказался одним из самых милых людей на свете! Так думала Кэди, пока ее пальцы торопливо расстегивали застежки одежды. На мгновение у нее промелькнула мысль, что он может подглядывать за ней, но сейчас ей это было безразлично. Как только Кэди удалось расстегнуть корсет и он упал к ее ногам, она облегченно вздохнула полной грудью и сделала несколько глубоких глотков разреженного горного воздуха, так что почувствовала легкое головокружение.

Прочие детали одежды последовали за корсетом, и, раздевшись донага, Кэди осторожно попробовала воду пальцем ноги. Температура воды оказалась тем, что надо!

Никогда в жизни Кэди так не наслаждалась купанием, как на сей раз. Пруд наполнялся из какого-то подземного источника, так что вода не застаивалась, а постоянно сменялась. Кэди намыливала тело и волосы, потом ныряла под воду, чтобы смыть пену.

Кэди провела в пруду не меньше часа, пока кожа ее не стала совершенно чистой, а волосы не заблестели. Она медленно выбралась на берег и завернулась в большое полотенце. Когда из него выпал гребень для волос, она даже не очень удивилась, — казалось, Коул подумал обо всем.

Когда Кэди вернулась в хижину, то была совершенно новая женщина. Мальчишеская одежда очень хорошо подошла ей, пришлось только очень туго Затянуть ремень, чтобы не соскакивали брюки, и закатать штанины, чтобы они не волочились по земле. Бюст ее был немного великоват, чтобы ходить без бюстгальтера, но она совершенно не была настроена снова затягивать себя в корсет.

Кэди не сомневалась, что увидит в хижине Коула, но его там не оказалось, так что она принялась разбираться со съестными припасами. Нельзя сказать, что они поражали своим разнообразием: мука, фасоль, бекон, картофель, сухофрукты, сушеный горох. «Как же мне испечь хлеб без дрожжей?» — громко спросила она, но тут с радостным возгласом, вытащив пробку из маленького бочонка, обнаружила там пиво. «Biga!» — вспомнила она итальянское название пивной смеси, которой можно было воспользоваться для приготовления хлеба. Она могла, конечно, приготовить дрожжи из картофеля, но с пивом было гораздо быстрее. Под мешками из-под муки Кэди обнаружила глиняный кувшин с маслом и корзинку яиц.

Через несколько минут Кэди принялась за стряпню. Она смешала пиво с мукой, чтобы таким образом получились дрожжи, песком отдраила эмалированный кофейник и перетопила в нем масло, чтобы оно подольше сохранилось. Налив в чугунок воды из огромной бочки, что стояла в углу комнаты, она поставила тушиться фасоль. Для того чтобы испечь бисквиты, ей пришлось приготовить из соды и сметаны тесто по собственному рецепту. Забравшись на кровать, она сняла с полки под самым потолком индейский кувшин и с радостью обнаружила, что внутри он покрыт глазурью. В этом горппсе она поставила томиться сухофрукты.

И только сделав все это, Кэди приготовила себе омлет. Ей не часто приходилось готовить на открытом огне, но Кэди всегда любила экспериментировать с новым кухонным оборудованием, готовить новые блюда, так что с удовольствием ощущала жар на своем лице. В кухне обнаружился чугунный таган — некая разновидность духовки на ножках, — ржавеющий рядом с камином. Отчистив его и смазав жиром, . Кэди поставила бисквиты печься на углях. Когда они подрумянились, она сняла противень с огня и приготовила коблер из сухих персиков.

Прошло уже несколько часов, а Коул так и не возвращался. Часов у Кэди не было, но по тому, как проникали в окна лучи солнца, она поняла, что день клонится к концу. «Не для того он привез меня в эту хижину, чтобы оставить здесь одну навсегда и исчезнуть», — успокаивала себя Кэди, уверенная, что подобный поворот событий невозможен.