Во власти мужа

Получается, это я убиваю ее. Доктор посоветовал помочь ей, но в моем случае помощь — это отпустить ее и никогда больше не увидеть. Смогу ли? Хотя бы ради той крохи чувств и воспоминаний, которые храню в сердце?

Я аккуратно, почти бесшумно приоткрыл дверь в ее комнату, убеждаясь, что она не спит.

Она сидит на кровати с книгой в руках. Как только услышала посторонний шум, замерла… На меня не посмотрела, но я заметил, как ее глаза на долю секунды опустились — ей достаточно было ботинок, что понять, кто вошел к ней. С отстраненным взглядом уставилась в книгу, мозоля одну точку — вероятно сейчас предложения, на которые она смотрит, не несут никакого смысла. Это лишь повод, чтоб не отвлечься и не обращать на меня внимания.

Я закрыл за собой двери и прислонился к стене, решив не давить на ее личное пространство. Выглядит она не очень. Бледная, без жизни в глазах, волосы небрежно разбросаны по плечам…

Она чувствует, что я ее изучаю и невольно дергает плечом — ей неприятно. И это бесит больше всего. Я что-то говорю — ей неприятно, смотрю — неприятно, делаю — неприятно… Вечный блок, который не пробить, не подобрать пароли.

— Читаешь? — нарушил убийственную тишину простым нечего не значащим вопросом.

Она молчит и поджимает губы в недовольстве.

Я обращаю внимание на обложку и цепляюсь на название на английском языке.

— Английская литература? — моя попытка номер два хоть как-то наладить диалог.

Нет. Бесполезно. Полный игнор. Я засунул руки в карманы, которые затрещали по швам от напрягающихся кулаков.

— Лера приходила, хотела поговорить…

— Не хочу. — тихо и хрипло прозвучал ее неразработанный голос с утра.

— Она передала билет на…

— НЕ. ХОЧУ. — тверже и громче ответила она и на этот раз бросила на меня холодный взгляд.

Наверно, это именно то отношение ко мне, которое я заслужил. В ее глазах читаю раздражение и единственную просьбу «Оставьте мне все в покое».

Она считает меня извергом и недостойным человеком, о чем не раз говорила, но я пропускал это мимо ушей, ссылаясь на неуравновешенные всплески эмоций, но сейчас я уже так не считаю. Вероятно, мое поведение по отношению к ней сформировало такую «картину» меня. Все безнадежно вышло за грани — я слишком поздно спохватился.

— Для чего ты пришел? — неожиданно прилетает от нее вопрос.

— Посмотреть на тебя.

Она захлопывает книгу и пристально с издевкой смотрит на меня.

— И как? Доволен? — слегка усмехается она.

— Нет.

Я сглатываю и ощущаю непонятное чувство, которое заполняет грудь. Волнение?

— Таша, прости меня. — говорю и сжимаю челюсть. Не так то просто говорить это, глядя ей в глаза.

— Твои слова ничего не изменят. — говорит то, о чем подумал в следующую секунду.

Я киваю. Да, она права.

— Я знаю, но мне важно это тебе сказать. А еще важнее, чтоб ты это услышала.

Ее пустые глаза и каменное лицо дают понять, что ее никак не трогает моя речь.

— Что ты хочешь, а? — выдавливает она с претензией, давясь ненавистью ко мне.

— Что я хочу…

Сделал паузу, собираясь с духом, давя в себе излишние эмоции.

— Я хочу, чтобы ты собрала свои вещи и ушла.

Секунда, другая… Нам обоим надо переосмыслить, что что сейчас прозвучало из моего рта.

— Что… — дрогнул ее голос.

Она не верит. И я тоже. Готов сорваться с цепи и забрать свои слова обратно, но словно хлыстом остужаю внутренний запал.

— Уходи. — почти рычу я. — И чем быстрее, тем лучше… Пока я не передумал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 31

Я ушла.

Я. УШЛА.

Сколько раз нужно будет повторить эту фразу, чтобы в нее поверить?

Мама тоже не поверила в это, когда я заявилась к ней на порог с чемоданами.

— Он сам отпустил меня, понимаешь?

— Да тут уж понятнее некуда. — негодует мама и вздыхает, заваривая чай. — Садись и рассказывай.

— Голову кружит от чувства свободы, но в тоже время я теряюсь… Непривычно. Можно сказать, всю свою жизнь я была с ним.

Я помешиваю ложкой чай и наблюдаю за тем, как растворяется сахар. Сейчас хочется замечать простые вещи. Не торопится и может даже остановится на мгновенье, чтоб прочувствовать момент.

— К такому человеку, как Богдан ты всегда сможешь вернуться, и он примет тебя, не попрекая ничем. — добавила мама.

Мой сладкий чай мгновенно стал горчить. Я с осуждением посмотрела на маму с осуждением и непониманием.

- Что ты такое говоришь? — встряхнула волосами, не желая слышать о подобном.

— Говорю, как есть. Не последний день на свете живем, и кто знает, что приключится завтра. — пожала она плечами и уселась напротив меня.

— Ооо, мам, хватит ладно… — закатила глаза в бессилии что-то оспаривать и доказывать.

У мамы слегка другие взгляды на человеческие и семейные отношения. Да, они с папой прожили не один десяток лет вместе, но вряд ли у нее было все именно так, как у меня… Так что бесполезно сравнивать.

— И что ты намерена делать дальше? — отчего то вздохнула мама и склонила голову набок.

После недолгой паузы я ответила:

— Жить.

— Где?

— Я решила, что хочу переехать в Питер. Сниму квартиру, найду работу… Все будет мам, надо только время.

— Да я не сомневаюсь, дочка. Скажи, Богдан не оставил тебя без гроша в кармане? — очень строго, по-учительски спросила мама, ожидая только правильный ответ.

Я отодвинула чашку и сложила руки на стол, на которые я сейчас, опустив глаза смотрю. Правильного ответа не будет.

— Мам, мне не нужно ничего от него.

— Ты ж моя, дурочка…

— Ну хватит. — шмыгнула носом я и взглянула в глаза своей нравоучительнице. — Ты меня знаешь, я не могла иначе. Выпрашивать что-то… Отпустил и слава Богу.

— Ты его и жена, и тебе по закону положено, Таша. Ты взрослая женщина и не должна жить одним днем.

— Как я могу претендовать на то, что не мое, мама? Он сделал себя сам, сам заработал миллионы, построил бизнес, купил недвижимость… Каждая вещь — куплена за его «копейку» и закон тут не при чем… Мне самой будет не по себе, я никогда не была меркантильной стервой и полюбила я его еще тогда, когда он был никем, парнем со двора…

— Вот всегда ты была такой. — прицокнула мама.

— Какой?

— Слишком гордой. Вот от того и спотыкаешься часто, что голову вниз редко опускаешь…

Я замолчала. Говорить, не говорить?

— Он сказал, чтобы я взяла его карту, к которой привязан счет в банке.

— Но ты, конечно, не взяла. Сделать вопреки в твоем стиле.

— Не взяла. Но он перевел мне круглую сумму на мою карту.

— Только не вздумай, отправлять обратно, слышишь? А то хватит ума…

— Не буду. Но счет заблокирую. Не хочу, чтобы он был привязан ко мне хоть как-то.

Богдан ничего мне не обещал. Я опасаюсь, что он может взять завтра и приехать сюда с намерением вернуть меня обратно. Поэтому надо как можно быстрее обрубить все концы.

Единственное проблема, которая останется — это бракоразводный процесс, ведь по факту мы еще законные супруги. Но об этом я даже не заикалась, когда наспех собирала вещи и покидала дом. Сейчас печать в паспорте — самая малозначимый пункт для меня.

Когда эмоции подутихнут, и мы успокоимся или кто-то из нас будет сильно заинтересован в скором разводе, то тогда и займемся этим вопросом. А пока… Переезд, новая работа и новая жизнь, я надеюсь.

Страшно ли мне? Неизвестность всегда пугает… Но не в этот раз. Я отрыта и жду изменений. Верю в лучшее и уповаю, что судьба будет снисходительна ко мне, а как иначе?

Единственное мне необходима поддержка, но пока, я сама себе поддержка. Под родительским крылом мне всегда было тесно, а подруги не всегда понимали. Поэтому я хочу переехать в город, который сильно нравится по атмосфере, но там нет ни родных, ни друзей. Пусть так. Я привыкла быть одна…

Может это вообще моя судьба? Желания заводить отношения — напрочь отбило, даже думать об этом не хочу. Заведу себе кошек, буду любить их…