Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 63

- Почему?!

- Потому… пожалуй, потому что мне пора уже думать о душе, - Великий Змей сжал и разжал кулак и уставился на кривые пальцы. – И нет, Эдди, пристрелить меня ты все одно не успеешь. Я не настолько еще ослаб.

- А насколько?

- Настолько, чтобы уступить другому магу. Другому сильному магу. Но пока они еще не решаются. Как надолго хватит моего авторитета? Понятия не имею. Но… подозреваю те люди, что идут в долину, идут не сами по себе.

Пальцы перестали дрожать.

- Их позвали сюда. И полагаю, проведут сквозь купол. Начнется схватка. И я героически погибну. Меня даже похоронят с почестями. Людям нужны герои, но желательно, мертвые. Так оно всем удобнее.

Он согнул и разогнул руку.

- Интересно ждать. Ждать и смотреть. Гадать, кто из них предал. Что ж… даже титаны не способны жить вечно.

- А у вас самомнение, однако, - произнес Чарльз.

- Куда без него. Но о деле. Что-то подсказывает, что ваш приезд несколько поторопит события. Вы уйдете. Не в город. Я открою другой путь. Выберетесь к Мертвой роще. Там вас встретят. Проведут через Драконий хребет. Эдди… когда вернешься, а я надеюсь, что такой упрямый засранец, как ты, все-таки вернется. В банке я оставил письмо. Завещание. Пусть твоя матушка никогда-то не смотрела на меня благосклонно, что… в общем, правильно. Я бы испортил ей жизнь. Но она заслуживает большего, чем та развалина, в которой ты ютитесь.

Братец заворчал.

- Тише, я знаю, что ты делаешь все, от тебя зависящее, но порой обстоятельства сильнее. Двадцать тысяч я оставляю ей. Она сумеет распорядится. Скажи, это извинения. За то, что я сделал. И еще за то, чего не сделал.

- А чего вы не сделали? – поинтересовалась я.

Нет, ну любопытно же!

И нечего на меня смотреть так, будто я на любимого хомячка села.

- Следовало пришить вашего папашу на пару лет раньше, - спокойно ответил Великий Змей.

- Так это вы? – почему-то Эдди нисколько не удивился.

- Он предложил мне купить Милли. У нее дар. И наследственность хорошая. Она родила бы здоровых детей. Много здоровых детей. Когда подросла бы.

Вот ублюдок!

Это я про папашу.

- Ладно, это дела прошлые… так вот, передай Элизабет, что это – моя последняя воля. Иначе у нее хватит глупости отказаться.

Хватит.

Я матушку знала. Одно дело орехи в карамели и кукла, и совсем другое – двадцать тысяч.

Двадцать, мать его, тысяч!

Да у меня в голове этакие деньжищи не укладывались. Зато укладывалась мыслишка, что лучше бы Змею и вправду… того. Нехорошо желать ближнему своему кончины, но не желать не выходило.

От совсем.

Наверное, не зря Матушка Мо говорила, что во мне бесы сидят.

Сидят.

Как есть.

Но двадцать же ж тысяч! И я буду не я, если не заставлю маменьку их принять. Ибо… ибо хватит этих денег, чтобы уехать.

Или остаться.

Как ей пожелается.

Я поерзала, очень надеясь, что мысли мои остались при мне, но Великий Змей понимающе усмехнулся.

- Уговорите. Она уже достаточно устала от собственной самоотверженности. Ко всему, Эдди, намекни, что с приданым жениха отыскать всяко легче, чем без оного.

Эдди проворчал что-то этакое, должно быть, благодарность изъявляя. А поскольку делал он подобное до крайности редко, вот и вышло неразборчиво.

- Хотя… тебе, Милисента, я тоже оставлю. Как-никак крестный…

- Крестный?

Ох… ренеть.

Крестный. Мой.

И на фею не похож. Хотя… что я вообще о феях знаю? Может, и среди них засранцы встречаются. Главное, что…

- Именно. Такова была воля твоего отца. Хотя потом он решил, что не очень-то оно и надо. Но Сассексы от своего слова не отступают. Как по мне, он был не только мерзавцем, но, что куда печальнее, редкостным идиотом. Боги одарили его и детьми, и женой, а он… не важно. Ты получишь десять тысяч, но, извини, воспользоваться ими сможешь лишь по достижении двадцати одного года.

- Ага, - только и нашлась я, что сказать.

И еще подумала, что если кто про эти деньги узнает – а узнают, тут и думать нечего, ибо Последний путь – еще та дыра. Так вот, жизни мне не дадут.

Твою же ж…

- Правда, есть один момент. Даже если ты выйдешь замуж, это будут твои и только твои деньги. Права супруга на них не распространятся.

- А так можно? – удивилась я.

- Если ты знаешь пару хороших законников, то да. Но в любом случае, я бы рекомендовал тебе уехать. Все-таки здесь понятия закона довольно зыбки. Теперь, что касается тебя, Эдди…

- Обойдусь.

- Не думаю. Деньги предлагать не стану. Но попала мне в руки одна вещица, - Змей пошевелил пальцами и поморщился. – Терпеть не могу, когда она так немеет… я им даже благодарен. Лучше быстрая смерть, чем вот так, по кусочку. Но, в общем, держи.

Он снял с пояса кошель, который кинул Эдди. А Эдди взял и поймал.

Развязал веревочки.

И хмыкнул.

На ладонь ему скользнула… косточка? Или нет, дудка. Такая тонкая хрупкая дудка, вырезанная то ли из кости, то ли из белесого, на кость похожего, камня.

- Это…

- Твое наследство. Скажем так, с той стороны не забывают о своей крови. Но отец твой категорически не желал иметь ничего общего с племенем. Потому-то и не передал. Хотя дал слово.

В огромных неуклюжих пальцах Эдди дудка гляделась совсем уж крошечной.

- И давно она у вас?

- Прилично уже. И да, мог бы и раньше отдать, но не был уверен, что стоит. Все же кое-какие вещи опасны.

- А теперь, стало быть, безопасны сделались?

- Нет. Но чую, пойдете вы по таким землям, где оно пригодится.

- Пригодится, - задумчиво произнес Эдди и сунул дудку в карман, в тот, в котором одно время часы носил. Потом, правда, пришлось продать. Сперва часы, после и цепочку от них.

Но карман остался.

- Вот и я так решил. Обнимать не стану. А вот вывести выведу… уходите, пока есть такая возможность.

Уговаривать нас не пришлось.

Глава 12 Про горы и ночные прогулки

Глава 12 Про горы и ночные прогулки

Чарльзу доводилось встречать всяких людей. В том числе и магов. Сильных магов. Старых магов. Вот умирающих он не видел. И теперь, когда эта близость смерти стала очевидной, он не мог заставить себя задержать взгляд на человеке, несомненно, заслужившем куда более страшную участь.

Но почему-то было… нет, не грустно.

Изнутри распирали до крайности противоречивые чувства. А ведь Чарльз считал себя человеком спокойным, уравновешенным, не поддающимся эмоциям.

Как бы не так.

Снаружи пахло грозой. И дождем. Деревом. Землею. Людьми и лошадьми, которых тоже вернули, да еще и почищенными. Лошади, к слову, не обрадовались. Тот, что Чарльзу достался, глядел с укоризной: мол, куда вас несет-то?

Ночь на дворе.

Спят нормальные люди. И лошади тоже. Там, в конюшнях тепло и сытно, а тут дождь и грязь.

Сассекс взлетел в седло с обманчивой легкостью, и поводья подобрал, оглянулся:

- Ну, долго возитесь.

- Вам помочь? – Чарльз задавил едкий ответ, готовый сорваться с языка, и обратился к даме. Но та лишь фыркнула. На лошадь она села легко, выказывая немалый опыт.

Да уж.

Запад.

Тут, небось, про дамские седла и не слышали.

- Вас проводят, - сказал Сассекс и ткнул пальцем в мрачного вида женщину, что привела лошадей. Грузноватая. Полноватая. Напрочь лишенная и тени женской привлекательности, та сидела в седле, слегка горбясь.

- Сами бы доехали, - буркнула она, поправляя алхимическое ружье. В стеклянных колбах блеснули искры, и отсвет их лег на медные патрубки, обвивавшие ствол.

- Лу я верю, как себе. Даже больше. Иди. И возвращаться не стоит.

- Без тебя знаю, - она тронула бока жеребца, такого же неказистого и мощного, как сама. И тот мягко ступил на тропу. За ним пристроилась Милисента.

- Давай. Я на замыкающего, - сказал Эдди, поправляя мешки.

И ведь не пустые.

Стало быть, пока шла беседа кто-то и лошадей обиходил, и о запасах позаботился. Проклятье. Вот чего Чарльз терпеть не мог, так это быть чьею-то игрушкой. А ею он себя и чувствовал.