Неопытный некромант

Свою задачу на сегодня мы выполнили, поэтому можно возвращаться домой. Едва ли, после такой демонстрации силы, персы рискнут возобновить бомбардировку моего дома.

Из-за совершенно непрозрачного щита не было видно, что происходит сейчас с колдунищами, поэтому о результативности попаданий можно было лишь строить догадки.

- Уходим, - сказал я Нудному, а затем увидел поражённые лица, смотрящие на нас. - Чего смотрите так? Они атаковали мой дом - я отреагировал!

- Nobiscum Deus! - воскликнул тот воин, что указал мне на колдунов. - Nobiscum Deus!

Да-да, бог с вами…

Под восторженный рёв гарнизонных солдат, мы с Нудным покинули стену.

- Следуй за мной, - приказал я ему.

Гарнизонщики продолжали восторженно орать, потому что автоматы системы Калашникова работают наглядно и не допускают неправильного понимания результатов своей работы.

Нудной повесил автомат на плечо, сразу видно, что его тело прекрасно помнит, каково это - быть солдатом.

Дошли до дворца, где нам открылась картина небольшой разрухи: теперь понятно, куда полетела последняя серия кирпичей.

- Стратиг ждёт тебя, мастер, - сообщил взволнованный эконом Акакий, обнаружившийся в холле.

- Идём, - кивнул я.

Комнин, вместе с дочерью, находились в кабинете. Они стояли над схемой оборонительных рубежей города. В помещении также присутствовал командный состав и пять букеллариев.

- Почему я вынужден был тебя ждать? - процедил покрасневший лицом стратиг.

Он был взбешён, причём не мной, а кем-то ещё. Знает, что со мной лучше не портить отношения, поэтому выбирает выражения, но тон выдаёт форменное бешенство. С такими интонациями более уместны были матерные конструкции.

- Мой дом подвергся обстрелу, - пожал я плечами. - Поэтому пришлось передать привет персидским колдунам.

- Александр сказал, что ты пошёл останавливать камнепад, - вступила в разговор Анна.

- Да, - подтвердил я. - И Ариамен не досчитался пары-тройки своих колдунов. Едва ли они рискнут повторять свой невежливый жест.

- То есть, ты убил несколько колдунов? - для полной ясности уточнил Алексей.

- Да, можно и так сказать, - кивнул я. - Мог бы и больше, но среди них есть тёмный маг, владеющий особым заклинанием.

Колдуны, маги, волшебники - кому-то может показаться, что речь об одном и том же, но на деле есть существенная разница. Волшебников, например, просто не существует. Колдуны - это ритуальные маги. То есть это маги, сфокусировавшиеся на ритуалах, невольно упустив в своём образовании заклинания. А вот маги - это спецы, остро заточенные под заклинания. Кто-то разделяет две стези на чародеев, жрецов, волхвов и друидов, но всё это лишь различное соотношение заклинаний и ритуалов в выбранной ими школе. Также все эти весьма условные стези делятся на подразделы, фокусирующиеся на чём-то своём. Ну, так было написано в одной умной книжке.

А волшебство - это чудеса на ровном месте, просто так, без дачи чего-то взамен. Но закон сохранения энергии неумолим и неотвратим: из ниоткуда энергия не появляется, и никуда она не девается, но переходит в иную форму. Волшебство, в той трактовке, которую озвучил автор учебника по некромантии, это прямое противоречие закону сохранения энергии, так как подразумевает «чудеса», которые возникают ниоткуда и, выполнив полезную работу, уходят в никуда.

- Значит, Ариамен притащил с собой всех своих магов? - спросил Алексей.

- Я не знаю, сколько их у него было изначально, но нескольких он лишился, - ответил я.

Любопытный момент: у Адрианополя официально нет своих магов. Вообще, магия здесь в серой зоне, как проституция в некоторых странах моего родного мира. То есть это порицается обществом, вроде как нельзя, но народные целители, точно обладающие сверхъестественными способностями, есть, берут за свои услуги много денег, но церковь осуждает и даже, когда совсем уж невтерпёж, разводит бучу, после которой Комнину приходится принимать меры. По этой причине официального штата придворных магов, которые могут устроить осаждающему город противнику сладкую жизнь, у Алексея нет.

Вообще, если верить словам разных опрошенных людей, в Византийской империи была особая ситуация с магией. Есть магия белая™, сертифицированная пентархией епископских престолов[15], а есть магия чёрная™, которую надо неустанно искоренять. И как-то само собой получилось, что представителями белой™ магии были те маги, которых держал при себе базилевс Юстиниан, а все остальные - это злобные и коварные чёрные™ маги. И категорию этих самых остальных представляли различные знахари, народные целители, не одобренные пентархией прорицатели и так далее. То есть у государства, в лице Юстиниана, была монополия на официальное использование людей со сверхспособностями, читай магов, что логично и понятно.

А вот зороастрийцы, такие как сатрап Ариамен, не имеют предубеждений по поводу сверхъестественных способностей, поэтому у них возникла новая социальная лестница, по которой может взойти любой обнаруженный маг. Каста магов существовала в зороастризме и до этого, но появление реальных магов, людей, которые могут делать необъяснимые и сверхъестественные вещи, вдохнуло новую жизнь в эту древнюю религию. Тусовка магов зороастрийцев - это уважаемая каста, самая богатая и дохрена себе позволяющая. Маги в Персии влияли на политику, причём настолько, что аж сам шахиншах Хосров I был магом и весь его госаппарат формировался из магов. Базилевс Юстиниан тоже был магом, но терпел других магов только под неусыпным личным контролем, допуская их существование лишь при условии сжатия их яиц в собственных руках, если выражаться фигурально.

Эта предыстория и обусловила нынешнее положение дел: у Алексея нет штата магов, а у Ариамена есть.

Только важно помнить, что маги не всесильны. Вот этот камнепад на мой дом - это сложный и энергозатратный ритуал, единственное применение которого возможно только в весьма ограниченных условиях и недолго. Дорого, тяжело, не так эффективно, как хотелось бы - вот в чём проблема любой магии. По-настоящему крутые колдунища сами не желают связываться со всякой ерундой, типа войн и конфликтов, поэтому в распоряжении сатрапа, максимум, середнячки, которые могут не так много. Но зато у Алексея есть только я и Эстрид, далеко не самые крутые маги. И как будто этого было мало, мы ещё и некроманты, то есть никогда не сможем бросать во врагов файерболы или куски породы…

- Это отличная новость, - произнёс чуть успокоившийся Алексей. - Это значит, что они не решатся на немедленный штурм.

- А зачем тебе нужен я? - решил я задать особо актуальный вопрос.

- Мне нужны мои люди, - произнёс Комнин.

- Тут это… - заговорил я, чувствуя себя неловко. - Торгнир погиб при обстреле камнями.

- Что?! - выпучил глаза стратиг. - Торгнир?!

- Это печальная случайность, - вздохнул я. - Камень упал прямо ему на голову. Спасти его было невозможно. И поднять нельзя.

- Проклятье… Мой букелларий… - стратиг очень расстроился, а затем вскинулся. - Он был под твоей ответственностью!

Торгнир, по его же словам, готовился к стезе воина с младых ногтей. Исландия - суровый край, где есть только камни, немного леса и дохрена рыбы. С юности он участвовал в набегах на Британию, в ходе чего стал выдающимся воином. Потом судьба завела его в Константинополь, где он завёл знакомство с Алексеем Комниным, собиравшимся в поход на Балканы. Поэтому Комнин знает Торгнира очень давно и потеря его - это тяжёлый удар.

- Я понимаю, - покивал я.

- Нам нужна компенсация, - вновь вмешалась Анна. - Следующие восемь гвардейцев ты предоставишь бесплатно.

- Торгнир стоил десятерых! - воскликнул стратиг.

- Хорошо, десять, - не стал я спорить. - И я верну Емельяна и Кастора. Как оказалось, их тренировки малоэффективны.

- Они недостаточно хороши для тебя? - начал вскипать Алексей.

- Дело не в этом, - покачал я головой. - Просто мои немёртвые плохо поддаются обучению. Интеллект слишком низкий - думаю, всё дело в этом.

15

Пентархия - Πενταρχία - «Пятивластие» - это концепция, разработанная богословами Византийской империи, обусловившая существование института религиозной власти, при котором менеджерами по всем важным вопросам были патриархи пяти основных епископских престолов: Римского, Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Среди не секущих в вопросе есть представление, что Папа Римский - это отдельный субъект, первый и единственный духовный лидер, но изначально он был одним из пяти. Фактически Папа Римский - это патриарх Римского епископского престола, которых начал дохрена о себе воображать и откололся от остальной братии. Но остальная братия была постепенно выпилена суровой окружающей действительностью, поэтому Папа Римский единственный, кто прошёл проверку временем. Это не значит, что остальные престолы исчезли бесследно, но они безусловно померкли и утратили влияние, в то время как Папы Римские активно шалили вплоть до окончательной потери политического влияния в XVI веке, что случилось после разграбления Рима в 1527 году, во время войны Коньякской лиги. Важно помнить, что Александрийский, Антиохийский и Иерусалимские престолы были потеряны во время арабских завоеваний, а Константинопольский пал вместе с Константинополем. Потом вселенский патриарх пошёл на сделку с совестью и стал работать на османского султана, который посчитал это очень большой идеологической победой. Только вот этот беспредел обусловил формирование автокефалии Русской Православной церкви, до этого пребывавшей в подчинении константинопольского патриархата. А вообще, Папа Римский формально стал считаться обособленным субъектом в 1054 году, после окончательного раскола унитарной христианской церкви. Предпосылками для раскола была политика, но формальное оправдание находили в лютой херне, ставящей под вопрос здравый смысл религиозных деятелей. Например, радикализировавший конфликт повод был в споре об опресноках - какой надо хлеб применять при таинстве святого причастия - квасной или пресный. Латиняне применяли пресный, а православные - квасной. В контексте политического противостояния западного мира с восточным эта сущая хрень стала неожиданно важной, поэтому разразилась ожесточённая полемика, приведшая к полному расколу. В общем-то, история у пентархий богатая, а сами пентархии существуют до сих пор: они и при иноверных завоевателях неплохо существовали, правда, не участвовали в политике, как в былые времена.