Лекарь

«Вот так-то, друг Варвар! Высокие задачи требуют решительных мер!»

На мое восклицание друг Варвар отреагировал весьма странно. Он привычно замотал немытыми кудрями и вызывающе изрек:

«Прхр! Прррххрр! Ппррххрр!»

Я коротко кивнул и затолкав поверженную тварь в водный поток, торопливо направился дальше, подыскивая удачное местечко для научных исследований. Заниматься научной деятельностью в полевых условиях оказалось весьма неблагодарной работой. Мои склянки то и дело опрокидывались, уничтожая и без того невеликие образцы, а Варвар, с видимым интересом наблюдая мою возню, только восклицал свое «прхр». Той агрессии, что проявлялась у него во времена его дикого состояния, я не замечал. В целом, это оказался весьма спокойный дикарь, и я даже склонялся к мысли, что, находясь в человеческом облике до заражения, он мог быть весьма неплохим семьянином, верным и заботливым. Я так и видел его в окружении кучи ребятишек, которым он читает сказки на ночь и выговаривает за непослушание. Внезапная мысль заставила меня замереть. А ведь в моих предположениях нет ничего сверхъестественного. У каждого зараженного когда-то были близкие, любимые и любящие, которые тоже вероятно подверглись страшному недугу и теперь бродят где-нибудь по окрестностям в поисках очередной добычи.

«Где твоя семья, Варвар?» — немного некорректно поинтересовался я и только после реакции этого получеловека осознал свою невоспитанность. Дикарь поднял на меня разом потемневшие глаза и горестно вздохнул, на этот раз промолчав и не озвучив свое «прх хр»

Мои приготовления одного из вариантов противоядия были закончены, однако мне нужно было проверить его эффективность, а для этого мне снова была нужна дикая тварь. Варвар иногда исчезал из видимости и пропадал в зарослях на целые сутки. По понятным причинам, он никогда не делился впечатлениями от прогулок, но по его роже я мог с точностью до эмоции сказать, насколько продуктивна прошла его очередная вылазка. Как-то раз Варвар пропал на трое суток, вызвав во мне оправданное недовольство. Мне было жаль расставаться с прекрасным опытным образцом, к тому же я продолжал вести наблюдения за возможными изменениями в диком получеловеке. Вернувшись к моему лагерю на четвертые сутки с первыми лучами зари, Варвар растолкал меня и, схватив за руку, потянул вверх по склону, при этом что-то восторженно бормоча. Мы поднимались уже довольно долгое время, и я начал сомневаться в целесообразности своего стремительного доверия и согласия на разного рода авантюры. Наконец, достигнув небольшой утоптанной полянки, Варвар торжественно подтолкнул меня к довольно объемному дереву, к стволу которого была примотана дикая тварь. Она отчаянно шипела и судорожно дергала накрепко перетянутыми конечностями, а завидев нас, издала пугающий вопль. Варвар, не обращая внимания на проделки пленницы, продолжал рассматривать меня, видимо отслеживая мою реакцию. Я сдержано поблагодарил Варвара за труды и едва удержался, чтобы не отвесить ему душевного пинка. Теперь, из-за его тяги к сюрпризам, мне приходилось возвращаться к лагерю и забирать готовые образцы приготовленного зелья. Потратив на бесполезные хождения взад-назад пару часов, я наконец-то смог осуществить свою задумку, не опасаясь, что приснопамятные гуманисты сожгут меня за неуважение к живым существам. Во-первых, мало кто сунется в эту глушь из людей, а во-вторых, я стоял на пороге величайшего открытия, способного перевернуть мир. Так думал я, присаживаясь перед привязанной тварью и приступая к самой утомительной части научной работы — наблюдениям. Тварь продолжала бесноваться, изрыгая проклятия, и дергаясь во все стороны. Это была особь мужского пола, довольно крупных размеров, и мне пришло в голову, что, вероятно, дозу противоядия необходимо увеличить. Наконец, тварь утомилась выражать свое недовольство и притихла, озлобленно скалясь на все, что попадалось ей на глаза. Ученые, утверждая, что дикие твари лишены эмоций, были неточны в своих определениях. Злоба и ненависть тоже были эмоцией и довольно сильной, поскольку тварь едва не разорвала кожаные ремни, заботливо украденные Варваром из моей дорожной сумки. Я сидел перед диким зверем больше трех дней и не видел ничего, что намекнуло бы мне о возвращении твари человеческого облика. Изменения с Варваром были заметны уже на следующее утро после взаимодействия с зараженной кровью, в этом же случае, тварь только больше озлоблялась и не стеснялась демонстрировать дурные манеры. Поняв, что мои снадобья не сработали, я добавил твари оков, и решил вернуться к лагерю, продолжить разработки. Варвара привычно не было, и я только покачал головой. Что толку от моих разработок, если получеловек продолжает оставаться диким и своевольным зверем, по сути той же тварью, только менее агрессивной. За все это время он даже не научился нормально излагать свои мысли, если вообще таковые рождались в его лохматой голове. Правда, за последние недели с него слезла вся шерсть, а глаза из прозрачно водянистых превратились в темно-синие, почти черные. Варвар продолжал разгуливать в своем естественном обличие, нисколько не стесняясь моего присутствия, и этот досадный факт только подтверждал мою версию о его полнейшей дикости. Южная погода продолжала радовать жаркими днями и палящим солнцем, но Варвар упрямо прятался от прямых лучей, стараясь по-прежнему держаться в тени. Мои размышления были в который раз прерваны появлением предмета моих наблюдений. В руках Варвара громоздились коробки с концентратом, а весь его вид выражал полное довольство собой. Концентрат считался самым вкусным и питательным деликатесом из всех выпускаемых продуктов. Правда было еще недоступное простым смертным консервированное мясо, но это блюдо могло поспорить с красивой легендой, передающейся из поколения в поколение. Однажды мне посчастливилось попробовать эту дрянь, и я тогда очень неосмотрительно высказался о дешевой мясной тушёнке, с жилами и салом, которая могла бы без труда выиграть по очкам у этого деликатеса. Меня не поняли и мои комментарии не оценили. В две тысячи восьмидесятых годах с продуктами в мире действительно стало немного напряженно.

Я сдержано поблагодарил дикаря за старания, и не удержавшись, тут же схомячил одну коробку, даже не став слушать тупую рекламную нудятину. Варвар с интересом мотал башкой, по-прежнему не сводя с меня глаз и, когда я покончил с обедом, довольно заурчал. Я почувствовал что-то вроде угрызений совести и протянул добытчику еще одну коробку.

Мой подопытный образец все еще томился в неволе, ожидая новых вмешательств в свой дикий организм. Мне нечем было его порадовать, поскольку все мои идеи были воплощены, а новых не появлялось. Неосознанно наблюдая, как дикарь расправляется с коробкой, вгрызаясь в нее зубами, я неожиданно подумал, что в моем противоядии не хватает еще одного компонента. О том я мог догадаться и раньше, поскольку если агрессивные твари сражались между собой за добычу, а это несомненно случалось, и не однажды, то наверняка их кровь вступала во взаимодействие с кровью противника. Если бы эта теория работала, то проблема решилась бы сама собой.

«Нужно что-то еще, — думал я, с отвращением глядя, как сытый гамадрил пускает слюни прямо в пустую коробку.

«Минуточку! — мысленно воскликнул я и в нетерпении вскочил на ноги.

«Скажи мне, друг Варвар, — как можно дружелюбнее обратился я к дикарю, — ты, сражаясь с тварями кусал их, так?»

Варвар смотрел на меня, и бессознательно качал башкой. И было непонятно, соглашается он с моими словами или отрицает их. Я не стал дожидаться ответных реплик, и отобрав коробку, принялся составлять новый раствор, молясь про себя, чтобы привязанная к дереву тварь не склеила ласты раньше, чем я доберусь до нее.

Перелив приготовленное зелье в емкость, я со всех ног рванул наверх, к своему образцу. Тварь все еще сидела у дерева и откровенно скучала. Заметив меня, она привычно дернулась и заверещала, почуяв новые веяния. Я опрокинул в ее раскрытую пасть пробирку с новым противоядием и представив себе его вкус, срыгнул остатки обеда на траву. Я добавил в обновленный состав образец слюны Варвара, искренно надеясь, что теория сработает. Тварь дернулась еще несколько раз и настороженно затихла, погружаясь в анабиоз. Я не мог с уверенностью сказать, произошло ли это по причине ее банальной усталости, или же так на нее подействовало новое зелье. Варвар, возвращаясь с побоища, тоже валился спать, во всяком случае, мне хотелось думать, что мой фокус удался.