Чемпион

— Слыш Козодоев, у тебя на участке все мурые такие? Распустил.

Козодоев промолчал, делая вид, что копошится в своей папке. Тогда опер вернул взгляд на Пельменя.

— Может тебе леща дать малой, раз батя не воспитал?

Мент в гражданском принялся отряхивать руки от побелки, в которой вымазался несмотря на то, что пальцами до стены не докосался.

Участковый Козодоев тотчас вырос между ними.

— Саша, Геннадии Маратович тоже милиционер, и у нас к тебе есть несколько важных вопросов. На них надо ответить со всей серьёзностью.

— Ясно, — Саня невозмутимо пожал плечами. — Геннадии Маратович Тарахто, я вас слушаю внимательно.

Во второй раз опера, надо отдать ему должное, не удалось пронять дебильной шутеечкой и Казанова только оскалился.

— Так зачем пришли? — уточнил Пельмень.

Зачем к нему домой пожаловали два мента, догадаться было несложно. Наверняка поднялся шум вокруг вчерашнего мордобоя, закончившегося двумя стационарами в БСМП для несовершеннолетних. И от того Саня чувствовал себя в разговоре с ментами несколько сковано.

— В дом пустишь может? — уточнил Козодоев, расстёгивая парку с какими-то важными ментовскими бумажками. — Так то не очень удобно писать в подъезде.

— Куда он там пустит у него папаша погнал, это он кстати малюет, Александр Игоревич? — опер кивнул на исписанную стену. — Может на 14 суток его оформим? Курит вон в подъезде, людей травит...

Казанова подошёл к пепельнице, встряхнул, подымая пепел.

— Анашу может покуривает?

Саня приподнял бровь, наблюдая за происходящим. И не понимая, чего мент прицепился.

— Саша, Геннадий Маратович шутит, — успокоил участковый, готовый провалиться сквозь землю. — Никто твоего пару арестовывать не собирается.

Понятно — плохой полицейский, хороший полицейский. Все по классике. Пельмень с любопытствам наблюдал за тем, что они предпримут дальше.

— Хера ли я шучу? А тебя на малолетку отправим, пацан. Яблоко от яблони не далеко падает, слышал?

Опер поставил пепельницу — Саня уже подумал, что у оперка хватит мозгов бычки трогать, но вместо этого мент вытащил самокрутку и закурил.

И вот тогда Пельмень охренел окончательно и уже по настоящему, сразу почувствовав лёгкий запах анаши. Казанова реально раскуривал косяк, который достал из кармана.

— Даниил Сергеевич, паровоза пропустите? — улыбнулся опер.

Глаза Казановы тотчас сделались красными.

— Воздержусь, — Козодоев тоже запах почувствовал и тяжело вздохнул. — Напоминаю, Геннадий Маратович, что вы курите вещдок, который я взял на ответственное хранение...

— Угу, — опер отмахнулся и поманил Пельменя. — Иди сюда, пацан. Иди иди, я не кусаюсь. Козодоев, а ты сходи пока людей снизу сверху опроси. Мы с Александром Игоревичем с глазу на глаз поговорим.

Участковый спорить не стал, а может хотел поскорее свалить от наглого опера, которому наверняка жали собственные погоны. Другого объяснения дерзкому поведению Казановы Пельмень не находил при всем желании.

При этом Сане хотелось верить, что этот опер также рьяно защищает законы, как их нарушает. Пельмень подошёл, сел на стул в курилке.

— Пацан, тебе косяка не предлагаю, — хихикнул Казанова.

— Вы так и не сказали, что случилось и что вам от меня надо, — сказал Пельмень. — У меня времени не то чтобы много.

— Сам как думаешь? — закашлялся опер, подавившись дымом.

Следом потушил косяк, взял обычную сигарету и перекинул нога на ногу. Зажигалка у Казановы была под стать образу — американская зипа с выгравированным орлом на корпусе. Где он только ее взял.

— Не знаю, — Пельмень пожал плечами. — Может ищите тех, кто написал мусора педерасты? Ментовке нужен креатив — так и скажите? Я кстати могу ещё пару идей толковых подкинуть. Жизнь ворам — смерть мусорам. Не благодарите.

Казанова прокрутил колёсико зипы, зажег огонек и подкурил.

— Давай теперь по-взрослому, пацан, без твоих вот этих подколов, — пепел опер стряхнул в пепельницу, подобрался. — Я майор убойного отдела уголовного розыска. Знаешь, чем занимаются в нашем отделе?

Пельмень промолчал. Чем занимались в убойном, Саня знал. И малость даже напрягся — не пришиб ли он Ваську Цыгана накануне? Будет беда.

— Мокруха — вся идёт через меня, — пояснил Казанова. — И мы в моем отделе часто полагаемся на интуицию. Врубаешься?

— Грохнули кого? — уточнил Пельмень. — Не особо чтобы врубаюсь.

— В правильном направлении соображалка работает, пацан, — хмыкнул опер. — Но нет, — Казанова покачал головой. — Вот только моя чуйка так и трубит — вот-вот грохнут. И у меня будет не один жмурик. Не знаешь чего так?

— Понятия не имею, — ответил Пельмень.

Мент переплел пальцы и положил руки на стол. Саня снова замолчал, ожидая когда опер продолжит.

— Даня, твой участковый — это мой однокашник, толковый парень, — заговорил Казанова. — И в меру своих сил держит на районе порядок. Не железной рукой, но держит. Так вот Дане вчера прилетело две перекрёстные заявы. Одна от сумасшедшего папаши из соседнего дома, который пообещал отрезать участковому яйца и угрожал связями в иностранном посольстве, если не найдут виновных в избиении его мелкого пиздюка. Вторая от ещё более сумасшедших цыган, которые уверены, что с ними развязали криминальную войну. Эти прямо угрожают начать расправы, если мы менты не найдём обидчика их младшего цыганёнка. Ну а третье — у Дани на стол легла целая куча сообщений о том, что некий дядька вчера гонял у нас по двору пацанят с Нахаловки.

Казанова договорил, стряхнул пепел. Облизал губы.

— Я сначала не врубился как это все связано между собой, а потом узнал, что оказывается батя пацана под бандюками из кладбищенских японскую водку продаёт. Процент от прибыли отстегивает. А в водке знаешь что — кокаин, фасовки по грамму. Думаешь кому нужна это восточная моча? — опер усмехнулся. — Неа. А вот кокаин — всегда пожалуйста, кокаин всем нужен.

— Ну допустим, я то тут при чем? — уточнил Пельмень.

— Цыганам понятное дело такой расклад не на руку с саке, — спокойно продолжил Казанова. — Они сами крепко орудуют наркотой. Вот они и предупредили горе папашу. Потому я нисколько не удивился, что мужичком, гонявшим цыганчу вчера, оказался бандит из кладбищенских. После того как раз, как башку одному мелкому цыганскому барыжке проломил. Мне тут птичка на хвосте принесла, что он его адресом вчера интересовался.

— Не знаю о чем вы, — покачал головой Пельмень, понимая куда складывает повесть мент.

— Знаешь кстати откуда травка? — продолжил Казанова.

— Понятия не имею, — вот это «Понятия не имею» Пельмень повторял как мантру.