Страница 7 из 9
На стенах висели гобелены и картины в деревянных и тяжелых золоченых рамах. Люстры на потолке не было, зато в каждом углу, на комодах, у дивана, у кресел стояло с десяток светильников, торшеров и ламп.
– Buongiorno, cara (добрый день, дорогая)!
Перед Сашей стояла худощавая и непривычно высокая для итальянки синьора с короткой седой стрижкой, в больших стильных очках. Коралловый костюм с брюками клеш, на шее выделялось яркое колье: разноцветные стеклянные треугольники на кожаной веревке. Возраст выдавали лишь руки и несколько глубоких морщин на лице. Паола улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Если Саша когда-то доживет до восьмидесяти лет, она хочет выглядеть именно так.
– Паола, – представилась она и протянула руку, добавив на русском без малейшего акцента: – Замечательно, что ты говоришь по-русски.
– У вас прекрасный русский, – Саша пожала руку Паолы с множеством колец и браслетов.
– Prego (прошу), – мы будем обедать на террасе, – и Паола открыла окно.
По краю просторной террасы стояли горшки с невысокими лимонными и мандариновыми деревцами, какими-то мелкими белыми цветами и ароматными травами в длинном квадратном горшке.
– Мой огород, – улыбнулась Паола, – у нас есть сад, – она показала рукой вниз, – но всё равно я обожаю террасу. Здесь так уютно… – она оторвала листик от растения и протянула его Саше, – а это самый лигурийский запах.
Базилик. Дома он тоже продавался, но Саша никогда его не покупала: к чему он ей, если она не готовит.
Под шатром-навесом стоял накрытый кружевной скатертью стол.
– Садись куда угодно, – махнула Паола рукой, а сама уселась в плетеное кресло-качалку. На ее колени прыгнула белая, без единого пятнышка, кошка с грустными глазами. – Это Матильда, познакомься. Дорогая, мы сейчас будем обедать, иди к себе, – обратилась она к кошке.
Та обиженно спрыгнула и улеглась на расшитую узорами бархатную подушку.
Саша присела на край первого попавшегося стула и выпрямила спину.
– Так ты писатель. – Паола достала из кармана солнцезащитные очки и протерла стекла кружевным платком.
Саша еще больше выпрямила спину.
– Я… до недавнего времени я работала в рекламном агентстве, а до этого – в пиар-отделе, а до этого… я… в общем, текстов я писала правда много.
Саша выпалила всё разом и покраснела. «Глупая, глупая, кому это всё интересно, она просто спросила, не писатель ли ты. А после этих заиканий она тебя сразу же уволит».
Паола внимательно посмотрела на Сашу.
– Я рада, что ты здесь, мне кажется, мы поладим. Ты знаешь, что моя бабушка была русской?
– Да, ваш сын говорил.
– Что-то о своей бабушке я обязательно включу в книгу. – Паола грустно улыбнулась. – Все говорили, что я очень на нее похожа.
– И я… – вырвалось у Саши. И смутившись этой своей откровенности, она поерзала на стуле и добавила: – Я имею в виду, что моя бабушка… она… мы тоже похожи… были. Были похожи…
Магда принесла поднос, над белой фарфоровой супницей парило облако.
– Это наш суп, баньюн. Лигурийский специалитет. Ты любишь супы?
От слова «суп» Саша вздрогнула и вжала голову в плечи. «Ешь давай, я сказала!» – отбивал рикошетом голос мамы. Саша почувствовала вкус ненавистной вареной капусты и поморщилась.
– Я в принципе не особо люблю есть.
Паола опустила очки, удивленно посмотрела на Сашу и улыбнулась.
– Какое грустное заявление. Но ты не волнуйся, это лечится.
Паола съела ложку супа и посмотрела на Сашу. Та ковырнула ложкой оранжевую жидкость с кусочками белого хлеба сверху.
– Ну как?
Саша никогда особо не рефлексировала на тему вкусов, она делила еду на съедобную и несъедобную.
– Нормальный вроде, – Саша пожала плечами.
Паола взглянула на Магду. Та стояла всё это время рядом.
– Сегодня получилось великолепно!
– Анчоусов привезли из Монтероссо, – улыбнулась Магда.
– А, тогда понятно.
Саша ничегошеньки не поняла, но продолжала есть, суп ей понравился, он оказался густым и сытным. Эти анчоусы совсем неплохие, можно даже сказать, вкусные.
– Будем встречаться по вечерам, – произнесла Паола, – я буду рассказывать тебе о своей жизни, а ты записывать. Рекомендую тебе работать по утрам. Мне кажется, но, возможно, я ошибаюсь, что по утрам у тебя больше сил.
Паола откинулась на спинку кресла.
– Я писала книги для студентов, профессоров, но это всё научная литература. Сейчас мне хочется сделать другую книгу… но написать не просто о себе. Хочу дать советы молодым. Ну вот таким, как ты. Написать книгу для жизни… и мне кажется, именно ты сможешь написать ее лучше, чем кто-либо другой.
Саша почувствовала сильное волнение в груди, в последний раз так в нее верили очень давно, и она забыла, как это приятно.
Рецепт супа баньюн (zuppa bagnun)
Ингредиенты:
на 4-х человек
1 кг свежих анчоусов
500 г спелых помидоров
6–12 хлебцев
2 зубчика чеснока
2 стакана белого сухого вина
1 луковица
1 пучок базилика
1 пучок петрушки
8 ложек оливкового масла первого отжима
Поваренная соль
Процесс:
1. Очистите или попросите продавца почистить анчоусов, удалив голову, внутренности, кости и хвост.
2. Нарежьте чеснок, петрушку и лук, выложите их в большую сковороду с маслом и немного припустите.
3. Очистите и крупно измельчите помидоры, добавьте их в сковороду к остальным ингредиентам вместе со стаканом воды.
4. Посолите и варите около 10 минут, влейте вино и варите еще 10 минут.
5. Добавьте анчоусов, осторожно перемешайте, увеличьте огонь и выключите, когда кипение возобновится.
6. Разложите хлебцы по четырем суповым тарелкам, при необходимости раскрошив их, вылейте на них баньюн, дайте постоять пять минут, чтобы хлебцы впитали соус.
7. Посыпьте суп измельченным базиликом и подавайте.
Глава 6
Генуя оказалась контрастной. Внизу, в старом городе, среди улочек «карруджи», она напоминала босоногую пиратку, чумазую и неопрятную. В окна плотно стоящих друг напротив друга домов еле пробивался свет, из окон раздавалась этническая музыка, на крыльцах сидели чернокожие жители и их колоритные жены в разноцветных платках. Рядом играли дети со смешными тугими косичками. Воздух заполняли пряные и жареные запахи вперемешку с чем-то одурманивающим, травяным.
Берег был заключен в опрятную набережную, по которой гуляли мамы с колясками, чинные старушки и пары. Здесь было намного больше итальянцев, чем в темных лабиринтах.
Чем выше, тем Генуя становилась чище, утягивалась в шелка, превращаясь в благородную даму. Узкие темные улочки сменялись широкими аллеями, обшарпанные входы – роскошными парадными, а почерневшие фасады – белоснежной лепниной и старинными фресками великолепных вилл.
Генуя была многоуровневой, попасть вверх можно было пешком, что долго. Или на автобусе, что скучно. Лучше и интересней передвигаться на лифте. Иногда лифты и правда были лифтами, обычной такой кабинкой, которая везла тебя вверх или наоборот. Например, «Шанель», так Магда шутя называла лифт, который отвозил в квартал Кастелетто солидных дам в шляпах после шопинга в нижнем городе.
Иногда лифты летали над морем, вроде Il Bigo – кабинки, выдуманной Ренцо Пьяно. Две минуты полета захватывали и приезжих, и местных жителей, хотя, конечно, пользовались им в основном туристы. Как и Zecca-Righi, королем генуэзских фуникулеров, увозившим выше всех остальных.
Вверх ползли лифты и фуникулеры, вниз тянулись «салите» и «скалинате».