Страница 11 из 18
А я, закусив губу, наблюдаю за тем, как Алиса с ходу подлетает к Герману. И указывая на салон, что-то безудержно говорит ему. И с каждым словом мужчина все больше хмурится. У меня закрадываются нехорошие предчувствия. Что она там ему плетет?
– Ася? Что происходит?
Выдергивает меня из созерцания парочки взволнованный голос Марины. Я перевожу на нее затуманенный слезами взгляд:
– Алиса беременна от Вадика, – это все, что получается сказать, а потом меня оглушает визг шин и рев мотора. С колотящемся в груди сердцем, провожаю взглядом сорвавшийся с места черный внедорожник.
Неужели и Герман поддался ее чарам?!
Проскальзывает в голове дразнящая мое самолюбие мысль и застревает в подсознании колючим шипом.
– Да не может этого быть?! – удивляется Марина.
– Это неправда! – вторит ей Вероника.
– Я лично их застала. У нас в квартире, – отвечаю сухо.
И сама удивляюсь потому что нигде не ёкнуло.
– Вот дрянь.
– Я в шоке, – округляет глаза Вероника. – И после этого, эта стерва еще ходит живой? Да еще наглости хватило на работу к тебе заявиться?!
Ника всплескивает возмущенно руками.
– Да я б этой дряни все патлы повыдирала!
– Уже, – перебиваю ее. – Только толку ты видишь… ноль!
Голос повышается вопреки моему желанию. Девушки подхватывают меня с двух сторон. Ведут к креслу.
– Ну, а Вадька? Он что? Что сказал? Господи, как подумаю, что мой Мишка так со мной может поступить. Мне дурно становится, – вдруг ахает Марина, оглядывая меня жалостливым взглядом.
– Марин, не выдумывай, пожалуйста. И не дави на больное, – цыкает на нее Вероника.
– Вадька сказал, что я предательница и все сделал мне назло.
Тяжелый выдох срывается с губ.
– Вот скотина треклятая. Вот мужичье. И что теперь? Ты-то беременна от него? – не отстает Ника.
– Конечно от него! – вскакиваю с кресла так резко, что коллеги рассыпаются в стороны. Подхожу к графину с водой. – Все очень сложно у нас. И я не знаю что делать.
Плеснув жидкости, осушаю стакан до дна.
– Что-что? Гнать эту заразу палками, а мужику хер прижать, извините за выражение, да и дома посадить! – возмущается Марина. – У вас же ипотека!
Я кошусь в ее сторону. Молоденькая совсем. Импульсивная. Исполненная юношеским максимализмом. Упрямо выдвинув подбородок вперед, смотрит на меня воинственно.
– А ты бы смогла простить? Измену! – сглатываю застрявшие в горле слова.
– Я, – вдруг тушуется. – Я даже не знаю?! Я так люблю Мишку, что кажется прощу ему все, – пожимает плечами. – Дура, знаю. Но я без него не смогу.
Хмурю брови. Прислушиваюсь к себе. Пытаясь различить, хоть какой-то отклик на ее слова. Но нет. По-прежнему тишина. Словно отвернуло от него после нашей утренней встречи.
– И я думала, что не смогу, но ты знаешь, когда вскрывается обман и прокатывается по тебе катком, все исчезает и любовь, и привязанность, и….
Я замолкаю. Черт, что я несу?! Во мне сейчас, видимо, говорит обида, потому как сердце вдруг подскакивает к горлу и начинает громко колотиться, когда краем глаза выхватываю знакомую тень за стеклом.
– Ася?! Что с тобой? – встрепенулась первой Вероника, подскочила ко мне и вовремя подхватила стакан, который у меня выскользнул из пальцев. – Тебе нехорошо?
В этот момент открывается дверь, “китайский ветерок”, подхваченный потоком ветра, издает мелодичный звук. В помещение стремительно заходит мужчина.
Пячусь назад, а сердце опускается в пятки при виде перекошенного недовольством лица мужа. Его глаза впиваются в меня, как клещи, готовые в любой момент защелкнуться.
– Ты, как ты смеешь? – в несколько широких шагов он сокращает расстояние между нами, нависая надо мной. – Что ты о себе возомнила? Хочешь, чтобы у Алисы был выкидыш?
Я в шоке от его обвинений широко открываю глаза:
– Ты бредишь?
– Эй, Вадик? Пыл умерь! Вообще-то это твоя любовница…
– Рот закрой, – рычит на Веронику, а меня хватает за плечо и толкает к выходу.
– Отпусти! Мне больно! – перехватываю его запястье, упираюсь ногами в пол. – Я никуда с тобой не пойду!
Но он игнорирует мои сопротивления и тащит к выходу.
– Вадик, остановись! Или я вызову полицию! И вообще, ты сраный изменник! А ну отпусти ее!
Окликает его Марина и угрожающе размахивает телефоном, подступая к нему слева.
– Ты в своей семье сначала разберись, а потом в чужую лезь, бестолочь, – отмахивается от нее, как от надоедливой мухи, Вадим, не сбавляя шага.
– Что ты сказал? – взвилась Марина. – Отвечай! Что ты знаешь?
Я пытаюсь вывернуться из его хватки, но Вадим вцепился в меня крепко, как клещ.
– У мужа своего сама поинтересуйся, а не заглядывай в чужую кровать, – ехидно щерится.
– Боже, Марин, да что ты его слушаешь? Он же, как крыса, – сам на дно и других за собой хочет утянуть, – успокаивающе говорю подруге.
Неожиданно… Толчок… Спиной врезаюсь в стену… Ударяюсь затылком о бетон. Аж из глаз звездочки посыпались… Вадим придавливает предплечьем мне шею, склоняется к лицу, зло шипит:
– Ты шлюшка продюсерская, жало свое завали, иначе такой слух про тебя пущу – не отмоешься…
Закатываю глаза. Начинаю задыхаться. Паника, страх, подкатывают к горлу, выталкивая хрип изо рта.
– Придурок. Отпусти. Я задыхаюсь.
– Да пох… хоть сдохни, шалава…
Вадим не договаривает, так как прямо ему в челюсть. слева, прилетает огромный кулак Германа.
Муж тяжелым кулем отлетает в сторону и заваливается на бок.
Я же, складываясь пополам, хватаю воздух.
– Ты кто?! – сипит Вадим, держась за кривую челюсть.
Герман видимо ему ее выбил.
– В пальто… почтальон, не узнал?
Вадим продолжает лежать на полу, корчась от боли. Герман берет меня за плечи, помогает подняться. Меня бьет крупный озноб от пережитого.
– Ась, как ты? С тобой все в порядке?
Голос мужчины низкий, чуть хрипловатый. Он внимательно осматривает мое лицо.
– Воооот, я так и думал, что ты шлюхкекхека, – закашливается муж, – … дрянь гулящая, ненавижу тебя. Алиса всю правду говорила про тебя…
Гнусит Вадим, сплевывая на пол кровь. Я смотрю на мужа и не понимаю, что с ним произошло? Когда он так успел измениться?
– Слушай ты, чмо, закрой свой рот…– обрывает его Герман.
– Или я сейчас и правда полицию вызову, – звучит тоненький взволнованный голос Марины.
– Вызывай, я еще заявление за нападение и причинение ущерба моему здоровью, напишу. Урод, как я теперь на работе появлюсь? – возмущается Вадим.
– Чертяга, какой ты падла гнусавый!
Герман молниеносно оказывается возле Вадима, нависает над ним… Тот сжимается на полу, напоминая бобовую семечку, закрывает голову руками.
У меня же на затылке волосы вздыбились, зашевелились.
– Только не убей его, – просипела.
Герман бросил на меня острый взгляд. Я сцепила зубы:
– Потом неприятности будут, – поясняю.
– Глупышка, – усмехается Герман.
Его длинные пальцы сжимают в кулак шиворот куртки Вадика и та трещит по швам.
Герман одним резким рывком заставляет его встать на ноги и выталкивает его взашей на улицу.
Вадик не удерживается на ногах. Скользит по льду и падает лицом в асфальт. А спустя секунду, во все горло начинает орать матом. Герман закрывает плотно дверь. Снова поворачивается ко мне:
– У него мама спит с прокурором.
Смотрю в его глаза. Глубокие голубые.
– А бабушка —подполковник в отставке. Мне конец.
– Эй, роднуля, – Герман обнимает меня за плечи, притягивает к себе, – не дрейфь, прорвемся. А пока пойди, умойся. А девочки угостят меня чайком. Да, девчонки?
– Угу, такого и не грех угостить, – краснеет Вероника.
Ее щеки становятся пунцовыми, а Марина капитулирует в санкомнату со словами:
– Я пока тут приберусь. Вы проходите. Присаживайтесь. Вот сюда.
Указывает на кресло, в котором десять минут назад сидела я.