Страница 8 из 16
Однако этого было совершенно недостаточно. Ощущая себя объездчиком диких мустангов из-за того, что пернатый змей начал биться из стороны в сторону и хаотично размахивать хвостом, ломая деревья в лесу под нами, я начал продвигаться по телу кетцалькоатля вверх. Разделив Гуйар на два крюка, соединённых цепью, я вонзал их в промежутки между чешуйками, после чего, по крику змея убедившись, что остриё вошло достаточно глубоко, подтягивался и всё повторялось.
Когда я прополз метров сорок, начав уже терять ориентацию в пространстве из-за постоянных вихляний пернатого змея, он, похоже, всё-таки осознал, что сбросить меня не получится. Тем более что, чем выше я по нему залезал, тем меньше меня мотало, ведь я приближался к последней паре его крыльев. Так что он решил сменить тактику. Сложив все шесть своих крыльев, он бросился вниз, к верхушкам деревьев, начав крутое пике. Будь это просто огромная туша, падающая с неба, врезавшись в землю она бы превратилась в кашу из мяса и осколков костей, но телу кетцалькоатля, которое даже Кровожадный Король пробивал не без труда, подобное не грозило.
Стволы мачтовых сосен разлетались на щепу, земля и камни перемешались с небом и стало невозможно разобрать, где одно, а где другое. Мои голова, спина и плечи подвергались самой настоящей бомбардировке из всего вышеперечисленного, но, к сожалению кетцалькоатля, я тоже был не лыком шит. На самом деле, его тело было не многим прочнее, чем моё. Внутренние повреждения делали меня слабее, но они не могли ничего сделать с крепостью моей кожи и моих мышц. Другое дело, что человеческий организм в принципе значительно уступал телу нечисти, а в боевую форму я перекинуться не мог. Но уж с кусками земли, сыплющимися на голову, я справлялся без особого труда, разве что взбираться по спине пернатого змея стало сложнее.
Так, разрушая местный ландшафт и вроде как сровняв с землёй парочку деревень, мы провели ещё несколько минут. Я успел взобраться ещё метров на пятьдесят, оказавшись между второй парой крыльев, прямо посреди тела кетцалькоатля. И в этот момент тварь, похоже, наконец осознала, что я противник куда опаснее, чем всё, с чем она встречалась до этого. К тому же теперь изгиба её тела, похоже, хватало, чтобы согнуться восьмёркой и достать до меня как покрытым перьями кончиком хвоста, так и зубатым клювом. При этом он, наконец, остановился где-то посреди устроенного разрушения, что определённо было мне на руку, так как расчистился обзор и больше ничего не падало на голову.
Ничего кроме похожего на опахало великана хвоста и похожей на разломанный напополам остов галеона челюсти. Лучшим решением было бы просто соскочить с его спины, тем более что зверюшка теперь уже явно боялась меня и скорее всего бросилась бы наутёк, а не пыталась меня сожрать. Однако после стольких приложенных усилий я уже не собирался бросать своего будущего скакуна. А если я выдерну крюки из его тела, догнать улепётывающего кетцалькоатля будет нереально. Так что пришлось, проявляя настоящие чудеса изворотливости, широкими прыжками уворачиваться от атак, перебираясь то на бок, то на брюха пернатого змея, не забывая при этом продвигаться ещё и вверх по его телу.
В какой-то момент, где-то через минуту после того, как я добрался до передних крыльев, изворачивающейся под всеми возможными углами шеи стало недостаточно, чтобы он мог достать меня пастью. И несмотря на то, что атаки хвостом стали куда мощнее и разнообразнее, общая нагрузка на меня снизилась. А ещё минут через семь я наконец-то добрался до его головы, уместившись ровно между глаз кетцалькоатля.
В ту секунду, когда я, превратив один из крюков в длинный тонкий шип, вогнал его в череп пернатого змея и добрался до кости, тварь словно взбесилась. Перевернувшись кверху брюхом, она принялась неистово биться головой о камни, пытаясь, видимо, расплющить меня сначала о землю, а потом и о проступившие из-под неё камни. Но вместо того, чтобы навредить мне, он с каждым ударом всё глубже и глубже вгонять в себя Гуйар. Я, естественно, тоже не оставался в стороне, помогая ему не слишком сильными, но чувствительными ударами. И момент, когда кончик шипа дотронулся до мозга твари, стал финальной точкой нашего противостояния.
Замерев на месте в “замахе”, кетцалькоатль начал медленно и осторожно выпрямляться. Вскоре он уже распластался на земле длинным прямым бревном, сложил крылья и, не прекращая дрожать, свёл на мне здоровенные выпирающие глазищи. Сомнений быть не могло, он сдавался мне на милость, умолял не убивать его.
— Вот так, хороший мальчик, — я выдернул шип и аккуратно похлопал кетцалькоатля по чешуе, вливая в его тело поток энергии крови. Это принесло немало боли, но змей, похоже, осознал посыл и прикрыл глаза, соглашаясь подчиняться. — Молодец. А теперь давай, на взлёт.
Раньше человеческий мир был разделён на огромное количество крупных и мелких стран, ревностно оберегавших свои границы и свои свободы. Но сейчас мир погрузился в хаос. Землетрясение, вызванное перестройкой всего континента, порушило неисчислимое количество зданий и погребло под обломками миллионы людей. А тех, кто выжил, активно отлавливали шастающие повсюду монстры, совокупная мощь которых многократно превосходила силу человечества. И, объективно говоря, всё это деление потеряло всякий смысл. Какой смысл делиться на страны, если и тебя, и твоего соседа не сегодня — завтра сожрут?
Однако, то ли цепляясь за старые устои, то ли рассчитывая в итоге справиться даже с такой напастью, то ли просто отказываясь признавать наступивший конец света, многие продолжали поддерживать видимость порядка. Не раз и не два мы с кетцалькоатлем, которая неожиданно оказалась девочкой и которую я назвал Пёрышком, пролетали над уцелевшими крепостными стенами, от которых стража старательно отгоняла толпы беженцев; над городами, где под присмотром магов уцелевших жителей собирали в укреплённых зданиях типа ратуш или гарнизонов; над длинными вереницами обозов, везущих погорельцев из одних разрушенных мест в другие, чуть менее разрушенные…