Страница 4 из 7
- Эй, Дуайт! Чего залип? Перебрал вчера? – насмешливый голос достигает ушей Ви, вонзается внезапным выстрелом, и соло с недоумением обнаруживает себя в сдвинувшейся с места реальности. Время вновь пошло, словно закончился какой-то стоп-кадр, как будто он вывалился из черной дыры. В комнатушке, заполненной дешевой пластиковой мебелью и простенькой кухонной техникой, находятся еще двое.
С телом непорядок, что-то замыкает в мозгу, но выявить и проанализировать повреждение, вызывающее краткое зависание, не представляется возможным. Зато вылетает оповещение о нарушении в работе речевого центра, когда Ви пытается открыть пасть, чтобы уронить успокаивающее «порядок». Хотя, наверное, это уже бесполезно, когда по еблу носителя размазана кровь, а в правой руке - ствол. Какой уж тут порядок, не так ли? Полный, блять, бардак.
Глаза работяги в яркой желтой спецовке расширяются, когда наемник скоро шагает к нему, одновременно сканируя на предмет боевых имплантов, и одним коротким ударом кулака в кадык перебивает трахею. Глаза его чумбы в аналогичной жилетке с надписью «Милитех» только и успевают удивленно распахнуться, когда Ви, резко выбросив руку, ухватывает его за глотку, прерывая зарождающийся крик, одновременно каблуком тяжелого военного ботинка наступая на горло первой жертвы, прекращая глухое удушливое сипение.
Второй обнуляется быстрее - Ви просто ломает ему шею и опускает обмякшее тело на пол.
Неплохой результат. До сих пор ни одного выстрела. Видимо, ему удастся выйти так же тихо, как он и зашел.
На автомате Ви берет кружку с ярким принтом рожицы-смайла, исходящую паром. Чуть химозный, но родной запах синтокофе манит неимоверно и наемник позволяет себе сделать глоток. Но, кривясь, отставляет посудину обратно – работа вкусовых рецепторов нарушена его первым залпом по мозгу или все множащимися повреждениями, похер чем. Синтокофе совершенно стерилен на вкус, хотя все еще и имеет аромат.
Второй сбой настигает соло на пороге коридора, ведущего к лифту, который должен доставить его на нижние уровни, к серверным. Реальность неожиданно замирает в жидких, рассеянных смогом лучах солнца из двух небольших окон, оптика фиксирует угловатые отблески на металлической кофеварке. Краем глаза Ви отмечает поношенные, все в сгибах, кроссовки обнуленного вторым парня - тот недвижимо лежит лицом в пол. На столешнице исходят паром две кружки. Из динамиков радио вгрызается прямо в мозг глухой, медленный и размеренный гитарный перебор, а следом глубоко внутри отдается вибрирующим эхом негромкий, низкий, хриплый голос, почему-то как крючьями впивающийся под ребра, в легкие, до самых костей, от каждого слова как моноструной полосует горло:
A blind man lost, in the streets
A pattern here, I need to see
Keep returning keep trying to leave
Got a bad feeling that I need to feel
Black dog runs at my side
Down a road, no end in sight
The city sleeps but in my mind
Got a knot that won’t unwind
Тихий, будто усталый голос внезапно переплавляется в дребезжащий, срывающийся крик, как по щелчку замещающий собой все пространство, но Ви уже не разбирает слов. Темный провал, переполненный злым вокалом, пламенной ненавистью, поглощает его в миг и без остатка. Свет сначала рассеивается, а потом с невыносимым ультразвуковым писком концентрируется в точку посреди мрака. Реальность сдвигается, качается опасно и плывет, соло ведет, а черноту расцвечивают красные и голубые осыпающиеся пиксельные вертикальные помехи, пахнущие выделанной кожей, паленым пластиком и никотином.
Сознание пытается зацепиться за что-то, но мысли соскальзывают, словно витки шнура с катушки, пробуксовывают, валятся в бездну, сверкая и исчезая без следа. Не оставляет зудящее четкое ощущение того, что Ви раз за разом пытается тщетно прицелиться по ушлой юркой цели.
Мир дурнотно накреняется, и окружение возрождается в свете солнца, выплывает из марева, обретает грани и острые углы.
Сглотнув и пытаясь сосредоточиться на чем-то простом и знакомом, Ви безотрывно пялится, теряя драгоценное время, диким взглядом на пластиковый синий стул. Зрачки в его глазах пульсируют, размеренно то расширяясь, то сужаясь, рот пересыхает, а пальцы левой руки с силой смыкаются на предплечье правой, оставляя на коже наливающийся краснотой синяк. Он задыхается. Сердце бьется где-то в глотке быстро-быстро, опасно громко. Он задыхается.
Что-то не так. Что-то критически, катастрофически неправильно.
Похоже, мозг носителя при захвате повредился куда сильнее, чем рассчитывалось. Он должен торопиться.
Что-то… не так.
Пальцы на рукояти стандартного милитеховского Лексингтона дрожат мелко, отвратительно и странно, когда Ви, оценивающе взглянув на секундомер, качнувшись и ударившись плечом о косяк, разворачивается решительно и покидает комнату вечного, блять, отдыха. Трупами можно не заморачиваться - в это время здешний сектор все равно пуст, никто работяг не хватится. Из динамиков незначительную ерунду трещит диктор. Что-то про ебаную Арасаку и ее драгоценную башню. Ви глубоко похуй. Он потерял в этом невнятном провале порядка пяти минут и это раздражает его неимоверно.
На нижних уровнях безлюдно – доступ сюда настолько строгий, что попасть без боя, не угодив под шквальный огонь многочисленных турелей и в прицел современнейших боевых ботов, возможно только по карте доступа начальника охраны, а это, вот уж сюрприз-сюрприз, он сейчас и есть - и стоит могильный холод, такой, что когда Ви подключается через личный порт к стеле главного сервака, кожа покрывается мурашками размером, блять, со слона. Но это хорошо, это даже отлично, потому что мозг носителя с каждой минутой все быстрее превращается от воздействия греющегося процессора в дохлое вялое желе. Нужно успеть закончить дело.
Пока продвинутый искин, управляющий работой всего секретного милитеховского завода, переселяется на заранее зачищенную деку Перкинса, Ви позволяет себе на миг прижаться лбом к холоднющей обшивке. Башка пылает, а чувство, будто у него в мозгу набирает обороты невъебенно мощный винт, усиливается с каждой секундой. Голова кружится, лицо тоже горит, но он все еще цепко держит все системы и импланты под контролем.
Искин – жирная тварина, и переползает в новый временный дом медленно, но верно. Контролируя поток данных, Ви одновременно отслеживает вход в помещение и чутко прислушивается к звукам снаружи. Но пока что царит блаженная тишина.
К тому моменту, как начинаются неполадки в цехах и общая суетная движуха, Дуайт Перкинс-Ви уже покидает территорию завода.
Виски ломит, а лицо заливает пот, импланты начинают потихоньку барахлить, когда Ви, взобравшись на ебанутое количество ступеней пожарных лестниц и миновав, кажется, километры технических переходов, оказывается у точки подключения на крыше жилого здания в двух кварталах от милитеховского предприятия. Секундомер показывает, что у него в наличии еще порядка десяти минут, но, если верить физическим ощущениям, носителю осталось куда меньше – теперь критически перегружен не только процессор, но и дека. Чипы начинают плавиться от температур, не предусмотренных техническими спецификациями, запах паленого пластика усиливается в разы.
Просканировав на всякий случай периметр, Ви втыкает штекер личного порта в точку доступа и коннектится к сети, первым переправляя на ту сторону искин. Альт страхует подключение, принимая код. Они успевают почти идеально, операционка носителя икает и запинается, пытаясь подвиснуть, лишь один раз, под самый конец.