Страница 10 из 13
– Однако… – неуверенно пробормотал мой коллега.
– Что?
– Возможно есть человек, который согласится тебе помочь. Помнишь, я говорил, что на болотах погиб беглый каторжник? Девичья фамилия миссис Бэрримор, вдовы дворецкого – Сэлдон. Он был ее родным братом, а теперь она еще и мужа лишилась. Ты говоришь, что Джек отправился в свой старый дом? Это удобный случай поговорить с нею. Может быть, горе и жажда мести развяжут ей язык?
* * *
Надо ли говорить, что я отправился в Баскервиль-холл, как только рассвело. На стук в двери мне никто не открыл. Мне пришлось отправиться в обход дома, к нежилому крылу и постучаться там, но снова безрезультатно. Было такое ощущение, что дом пуст. Ни одного огонька в окнах, ни одного дымка из труб.
Погода выдалась очень пасмурная, ветер гнал по небу низкие облака и раскачивал деревья в парке. Казалось, что черная громада поместья безмолвно отталкивает меня и гонит прочь. Настроение у меня было мерзопакостным (еще бы, прогуляться под моросящим дождем четыре мили!) и я решил, что экономка тоже подалась к каким-нибудь своим родственникам, чтобы не оставаться тут одной.
Оставив дверь в покое, я повернулся и пошел вдоль стены к воротам, но повернув за угол чуть не подскочил от удивления, нос к носу столкнувшись с миссис Бэрримор. Она тоже испуганно вскрикнула и прижала руку к груди. Опомнившись, я приподнял шляпу и поздоровался.
– Здравствуйте, доктор, – ответила она. – Я уже думала, что мне послышалось.
– А где вы были?
– В сторожке. Очень уж страшно тут одной, в этом доме.
– А как же Полина? Разве она не с вами?
– Я не знаю, где она, мистер Ватсон. И я очень беспокоюсь за девочку. Возможно, она ушла к моим родственникам в Кум-Трейси – она там часто бывает и хорошо знает дорогу.
– Миссис Бэрримор… – я запнулся, не зная, с чего начать. – Я хотел поговорить…
Женщина опустила глаза и сказала:
– Пойдемте, в сторожку доктор. Не дай бог этот дьявол увидит нас вместе.
– Вы говорите о Степлтоне?
– О ком же еще? Пойдемте быстрее! – и она засеменила в сторону ворот, забавно покачиваясь из стороны в сторону.
В маленьком домике было очень тепло. В печке горел уголь – вот почему она почти не дымила и я не смог сразу определить, что там кто-то есть. Из мебели здесь были только стол, стул и кровать. Даже не кровать, а деревянный топчан с лежащим на нем одеялом. На него и опустилась миссис Бэрримор, показав мне на стул и сказав:
– Садитесь, сэр. Что вы хотели узнать?
С чего начать, я даже не представлял. Вернее, вопросы-то у меня были, но я не знал, как их поделикатнее задать. Наконец, я спросил у нее:
– Почему вы назвали своего хозяина дьяволом?
– А как мне его еще называть, если он убил двух моих предыдущих хозяев и брата?
– Вот как? И как он это сделал?
Она вздохнула и ответила:
– Вот что я вам скажу, мистер Ватсон… Здесь в округе никто не станет свидетельствовать против хозяина Баскервиль-холла. Его боятся. Ему даже в глаза никто не смотрит, если встречают на болотах, хотя правду знают многие. У него была собака. Огромный зверь, с теленка ростом. Люди шепчутся, что такой породы не бывает и что щенка ему прислали прямо из ада. Примерно три года назад она появилась у Степлтона и с тех пор люди больше не ходили на болота по ночам.
– Они, наверное, и раньше туда по ночам не особо шастали?
– Нет, сэр! У нас тут много охотников, а на болотах полно птицы. Но сейчас никто уже не пойдет на рассвете пострелять бекасов и пастухи никогда не остаются на ночевку. У меня был брат, мистер Ватсон. Младший брат. Он совершил преступление и его отправили в каторжную тюрьму, в Принстаун. Оттуда он сбежал и пришел к нам, в поместье. Что было делать? Я приказала ему спрятаться на болотах, а мой муж носил ему еду. Мы копили для него деньги на билет в Америку, но однажды муж нашел брата мертвым. Его убила собака.
– Были следы укусов?
– Да. Его всего изгрызли. Муж весь трясся от страха, когда вернулся и два дня боялся выйти из поместья.
– А оба баронета? Как погибли они?
– Старого сэр Чарльза нашли на тисовой аллее. Он умер от страха, сэр! У него разорвалось сердце, когда он увидел чудовищного пса вечером.
– Но ведь этого никто не видел. Как вы можете утверждать?
Она покачала головой.
– Я видела! Я знала, что у хозяина будет свидание на аллее, потому что нашла недогоревший обрывок письма в камине. Его написала Лора Лайнс. Там была ее подпись с монограммой: “Л.Л.”
Мое предположение о том, что именно Лора заманила старого баронета в ловушку, подтвердилось. Значит, все-таки Степлтон избавился от свидетельницы?
– Потом я все рассказала мужу, но мы решили молчать. Ведь нам все равно никто не поверил бы. Потом приехал молодой баронет, влюбился в мисс Степлтон, вышел один на болота и повторил судьбу сэра Чарльза. И тогда наследником объявил себя этот человек. Муж сказал мне: “Если уж мы ничего не можем сделать, то давай поможем ему!” Я его отговаривала, но он сделал по-своему. Снял со стены фамильный портрет сэра Гуго и отнес судье. У Степлтона были все нужные бумаги, но судья сомневался. Картина, подтвердившая сходство, стала последней каплей.
– И его признали наследником? – спросил я. – Без вопросов, почему он вот так жил неподалеку и никто не знал, что он родственник Баскервиля?
– Он сказал, что сэр Чарльз и сэр Генри знали о родстве, просто они никому не говорили об этом. Так он стал хозяином Баскервиль-холла и тогда мой муж попросил его разрешить нам взять воспитанницу. Степлтон согласился. В тот момент он был готов выполнить любое наше желание. И мы взяли Полину из детского дома.
А я со слов покойной Берил Степлтон понял, что Полина – воспитанница Степлтонов. Значит, на самом деле ее взяли из приюта Бэрриморы!
– Какое-то время я была счастлива. Прекрасная девочка, ласковая, послушная, услужливая… У нас с мужем не было детей, но как раз такую дочь я бы и хотела. И вот однажды я нашла Полли в ее комнате, всю в слезах и в крови. Она рассказала, что хозяин ее…
Миссис Бэрримор разрыдалась.
– Что!? Он ее… – я не поверил своим ушам.
– Не верите? Вот и никто бы не поверил, а он ведь не зря так похож на Проклятого Гуго! Теперь понимаете, почему я называю его дьяволом и почему я так беспокоюсь за Полли?
Тут она широко распахнула глаза и с ужасом уставилась в окно. Я повернул голову. За стеклом маячила огромная собачья голова.
Мне не привыкать сталкиваться с дикими зверями. Полки британской армии не всегда располагаются в городах. Часто наши лагеря находятся в какой-нибудь глуши и один раз ко мне в палатку заглянул самый настоящий леопард. Его шкура до сих пор висит на стене, в нашей с Холмсом квартире на Бейкер-Стрит.
Не растерялся я и сейчас. “Уэбли”, висевший в кобуре подмышкой, оказался у меня в руке уже через секунду. Грохнул выстрел, оконное стекло вынесло напрочь. Снаружи послышался собачий визг. Не вставая, я распахнул дверь пинком ноги и высадил все патроны из барабана в бьющегося на дороге зверя. Адская это была порода, или нет, но после пятого выстрела он перестал дергаться, только лапы чуть подрагивали в агонии.
Переломив револьвер, я полез в карман за патронами. Еще одна армейская привычка: оружие нужно перезарядить сразу же, как только это возможно. Миссис Бэрримор смотрела на это широко открытыми глазами. Она была очень испугана, но кажется разрыв сердца, как двум Баскервилям, ей не грозил.
– Вот так, мадам, – сказал я, чтобы не молчать и мне показалось, что мой голос звучит приглушенно.
Ничего удивительного. Грохот армейского револьвера в тесном помещении кому угодно заложит уши.
– В-в-вы… У-у-у-б-б-и-ли её? – проблеяла она.
– Ну, а что с ней еще делать было? Поцеловать в нос!?
Такие грубые шутки лучше всего выводят человека из шокового состояния. Вот и миссис Бэрримор тихо рассмеялась и, выглянув в окно, уставилась на собачий труп.