Бесовщина Фуева

И вот, фильм подошёл к финальной сцене. Главный герой, закурив очередную сигарету, сделав несколько затяжек, схватился за сердце и через несколько мгновений упал, наверняка, больно ударившись головой. Фильм закончился в офисе Алексея, где тот трудился в поте лица. Поскольку дела шли не очень, по-крайней мере, последние несколько месяцев, трудился в гордом одиночестве – секретарша, к сожалению, уволилась.

– Я вспомнил! – воскликнул Алексей. – Точно, я делал отчет, решил перекурить, а потом…

– Потом ты сдох, дружочек, – сказал бес, похлопав его по плечу. – Всё, финита, звезда рулю, короче.

– Я что, правда, в аду? – подавленно проговорил Алексей, посмотрев на беса с неподдельной тревогой. – Погоди, погоди, но так нельзя… а можно обратно? Понимаешь, как… как же…

– Хорош, – оборвал его бес, щёлкнув в воздухе пальцами обеих рук. Тут же ему на колени упал массивный фолиант в чёрной кожаной обложке и тоненькая брошюрка в мягком переплёте. – Здесь, – Авалон ткнул пальцем в книгу, – записаны твои грехи. А в этой макулатуре – он провел когтем по брошюре, – добрые дела.

Алексей с недоверием посмотрел на фолиант и на брошюру, которая по толщине была сопоставима разве что со школьной тетрадкой по пению.

– Неужели я такой лютый злодей? – спросил он, посмотрев на Авалона. – Что-то тут не так… я жил, как все…

– Ни хрена! – возразил бес. – То есть, жил ты действительно как все, но уж больно равнодушной был скотиной, Алёша. Добрых дел за тобой, можно сказать, кот наплакал. Так что рая тебе не видать!

– Но…

– Гумно! – передразнил бес. – Правда, во всем этом гумне есть и изюминка – ты действительно не такой уж мерзавец, поэтому в небесной канцелярии тебя определили на первый круг ада. Больше тебе скажу, душонку твою доверили тому, кто тебя при жизни курировал – твоему покорному слуге Авалону!

Бес встал на сидении и поклонился воображаемой публике, да одному зрителю, находившемуся в лёгком шоке.

– Инфарктик, Алёша, – сказал Авалон, откланявшись. – Ничего не поделать. Осталось только определить, с кем ты будешь коротать вечность. У меня-то времени тобой заниматься совершенно нет, так что отдам тебя кому-нибудь из моих приятелей. Можешь выбрать сам, где, с кем и как страдать…

С этими словами Авалон снова щёлкнул пальцами, и кинотеатр растворился в воздухе. Алексей упал на землю, больно ударившись пятой точкой.

– И знаешь, давай без глупостей, – предупредил бес. – Твоя душа принадлежит мне, ты можешь делать только то, что хозяин, то есть, я, позволит тебе. Ну и, конечно, твои мысли тоже мне открыты…

В этот самый момент Авалон хлестнул Алексея хвостом прямо по лицу! Адский «кнут», росший из адской задницы, ободрал кожу и вырвал немножечко мясца, от чего несчастный человек взвыл, словно котик, которого кастрировали без анестезии.

– За что?!!! Ух, больно-то как… Господи! – запричитал Алексей.

– За твою мысль про козла рогатого, понял? Надеюсь, понял! – назидательно проговорил Авалон, скривив морду и слегка подпрыгнув. – И это, не упоминай имя сам знаешь кого в моём присутствии! Апеллировать к нему уже поздно, а мне неприятно. Ещё раз услышу – дам в бубен! Андестенд?

– Да, понял я, понял… – проговорил Алексей, удивлённо ощупывая руками страшную рану, которая заживала буквально на глазах.

– Круто, да? – спросил Авалон, улыбнувшись. – Целительные свойства ада, дружочек, в действии! Если б не они, то мы бы не смогли вечно мучить человечкины душонки – дохли б они, нафиг! Ладно, давай за мной.

Бес полетел, петляя между чёрных домов по одному лишь ему известному маршруту. Алексей не горел желанием шагать следом за своим «хозяином», но выбора не было – ноги шли за ним против его воли, и ему казалось, будто их связывает какая-то невидимая нить. Авалон, хихикнув, обернулся и хмыкнул:

– Угу. Самая настоящая нить, все в точку, – добавил он. – Мы с тобой связаны, но, когда я передам тебя другому бесу, связь исчезнет, равно как и твой покорный слуга, который полетит по своим делам, а ты останешься… мы сейчас определимся, у кого.

– А может не надо, а? – пробормотал Алексей, перепрыгивая через канаву, наполненную кипящей лавой. – Твою мать! – выругался он, едва не запнувшись о крыльцо дома, принадлежащего какому-то бесу, или, может, целой бесовской семейке.

– Под ноги смотри, – предупредил Авалон, кивнув другому крылатому обитателю преисподней, который пролетел мимо, поприветствовав кивком своего собрата, и состроил Алексею гнусную гримасу, мол, знай, кто тут царь всея, а кто пыль никчёмная!

«Собственность» шагала следом за Авалоном, обходя другие души, сторонясь бесов и перепрыгивая через огненные лужи. Алексей просил отпустить его, но хозяин оставался непреклонен.

– Будь мужиком! – рявкнул Авалон. – Прекрати ныть – это глупо, бессмысленно и несколько унизительно, хотя, конечно, тот факт, что ты находишься в аду тебя несколько искупляет. Да, непривычно, страшно, жарко, черти, етить, я тебя понимаю. Но…

– Ну так может и отпустишь меня? – попросил Алексей в очередной раз.

– Нет, – сказал Авалон, отрицательно покачав рогатой головой. – Решение Небесной канцелярии не подлежит обжалованию. Через сорок дней с момента твоей смерти оно вступит в силу. Пока привыкай к новой жизни… вечной жизни!

Бес громко рассмеялся и полетел ещё быстрее, потащив за собой душу, которая отчаянно щипала себя за нос в надежде проснуться. Авалон перестал обращать внимание на попытки вернуться из мира грёз обратно в реальность – глумливый прислужник дьявола махнул рукой на несчастного, который всё ещё до конца не верил в печальную участь, постигшую его бессмертную душу.

Они остановились у двухэтажного дома с покосившейся крышей. Авалон приземлился на крыльцо и, взявшись за большую железную «стучалку», которая выглядела как пентаграмма, дважды ударил в дверь.

– А? – раздалось с той стороны.

– Буй на! – воскликнул Авалон, рассмеявшись. – Открывай, дружище! У меня тут для тебя презентик…

Хозяин дома не заставил себя долго ждать. Дверь открылась и пороге появился бес, который был очень сильно похож на Авалона, и отличался от него разве что белыми глазами, выражавшими… ничего, в отличие от глумливых глаз Авалона, обожавшего издевки и насмешки до глубины души. Незваный гость и белоглазый бес заговорили на странном языке, который был для Алексея китайской грамотой.

Хозяин пригласил обоих гостей в дом и отвёл в гостиную, заставленную пыточными орудиями. Стоило только белоглазому войти в комнату, как из железной девы, стоявшей рядом с другой такой же, которая была открыта, послышались вопли. Алексей не мог понять, на каком языке причитает несчастный – кажется, это французский, который ему доводилось учить в школе, но какой-то не такой что ли, странный, неправильный…

– Это твой будущий компаньон, – глухо проговорил белоглазый. – Месье де Ложье. Я бы даже сказал, падре де Ложье, который всю свою жизнь посвятил служению римской католической церкви, и совращению юных отроков. Сидит тут у меня лет пятьсот, не меньше!

– Что? Это – священник? – спросил Алексей, запинаясь.

– Ну да! Ты что, тупой? – недовольно пробурчал белоглазый. – Я же говорю, падре де Ложье!

Бес недовольно зыркнул на непонятливого человека, сверкнув глазами, и подошёл к железной деве, из которой доносились вопли. Авалон с интересом наблюдал за действиями приятеля, который ловким движением руки материализовал из воздуха шпагу и просунул её в одну из дырок по самый эфес, прервав вопли несчастного падре.