Не беси меня!

Вовка, будто сразу понял, что со мной происходит, тут же прижал покрепче, обеими руками обнял, поцеловал куда-то в районе макушки…

– Надь, ты что? У тебя все нормально?

– У меня-то да, я за тебя волновалась, дурачок! Откуда я знаю, как вы там будете разговаривать? И чем это все кончится…

Зацепин отлепил меня от себя, внимательно в лицо посмотрел. Так же, как я его в тот момент рассматривала. Он выглядел немного встрепанным и помятым. Но это могло и без посторонней помощи получиться. Не зря же он сидел у барной стойки. Может, думал о чем-то сильно и волосы на себе ерошил? Тем не менее, я провела по его лицу ладонями, пощупала лоб, челку сквозь пальцы пропустила… Вдруг, что-то не заметила в полутьме?

– Мы только поговорили, Надь. Все взрослые, цивилизованные люди.

– Кхм… – Про Хмелевского, сидевшего рядом, как-то совсем подзабыла. А он, оказывается, все это время сидел рядом и уши грел. – Вы бы, голубки, нашли поспокойнее место для воркования. А то устроили здесь театр юного зрителя.

Я смутилась. Действительно, после того, как наше появление было встречено всей честной компанией, не хватало давать новый повод для шуток. А с другой стороны, что-то совсем уж забыла я про свой основной принцип: если шутят над тобой, смейся со всеми. Желательно, громче всех.

– А тебе завидно, Владислав, что никто не волнуется за твою физиономию? Ну, так ты скажи, я шепну девчонкам. Вдруг, кто-нибудь да пригреет, пожалеет…

Только сейчас до меня дошло, что Хмелевский, как приехал один, так все это время и проводил без пары. Значит, про Тулу и свой самовар хорохорился. Не так уж и успешен этот мажорчик, как хотел бы казаться.

– А я самостоятельный, Игнатьева. Как-нибудь сам разберусь со своими проблемами. Ты будешь последней, кого о помощи попрошу.

– Слушайте, может быть, хватит уже цапаться? – Вова не выдержал, вмешался. Наверное, заметил, как у меня загораются глаза, в предвкушении, что сейчас выдам Хмелю очередную гадость. У того, надо сказать, тоже появился нехороший прищур. – Влад, мы же с тобой договорились обо всем, кажется.

– А о чем вы договорились, если не секрет? Чтобы я знала, к чему быть готовой?

– Пусть тебе твой милый об этом и рассказывает. А я пойду, сил больше нет смотреть на ваши обжимания. – Хмель соскочил со стула, забрал со стойки телефон и достал кошелек. – Рассчитай нас, друг. У вас я, смотрю, прошлый век? Оплата только наличными?

– Терминал есть, да только связь в этом углу хромает… Если хотите зависнуть здесь на полчаса, то я его достану, конечно… – Бармен полез под стойку с извиняющейся улыбкой.

– Да ладно, не парься. Ты с этим терминалом чаевых никогда не заработаешь. Держи, сдачи не надо. – Хмель положил купюру под чек. – Вов, я за нас обоих расплатился. Ты ничего не должен.

Мы проводили взглядом спину удаляющегося Хмелевского. Так и стояли, плотно прижавшись друг к другу.

– Так о чем у вас был разговор, все-таки? К каким неожиданностям теперь готовиться?

– Неожиданностей больше не будет, Надь. – Вова повел меня тоже подальше от бара. – Хмель перестанет тебя цеплять, и больше не скажет в твой адрес ничего неприятного. Он мне пообещал.

– И эту договоренность вы сейчас скрепляли… Чем скрепляли-то, кстати? – Я не очень хорошо разбиралась в правилах пития крепкого спиртного, поэтому определить напиток по стаканам не могла.

– Да вискаря по сто грамм накатили. Фигня.

– Ну, наверное, фигня. Тебе лучше знать свою меру. Но неужели так серьезно разговаривали, что без этого никак не обошлось? – мне было любопытно. Очень. Ну, правда, когда еще в жизни такое случится, что мужчины о чем-то из-за тебя договариваются, а потом пьют? Пусть и немного, но все же?

– Ну, ты же Влада знаешь. Упирается рогом, считает, что он правее всех правых. И попробуй доказать его левизну… Пришлось уговаривать, шантажировать, угрожать…

– Да ладно? И чем же ты ему угрожал, если не секрет? – мое настроение с каждой минутой повышалось. Просто потому, что было приятно. И потому, что Зацепин остался целым и невредимым.

– Ничем, Надюш. Это просто выражение такое. – Вовка снисходительно улыбнулся.

– Блин, Вов! Ну, мне же интересно! Как можно Хмеля в чем-то убедить? Мне кажется, он непробиваемый по жизни.

– Вот видишь, а я справился! Цени, какой у тебя целеустремленный мужчина! – Он улыбался довольно, уже во все свои тридцать два белоснежных зуба.

– Ценю, очень ценю, Вов! – и я была в тот момент искренна. – Только этот мужчина мне ничего никогда не рассказывает. Вечно отделывается отговорками…

– Слушай, ну, я же не расспрашиваю, о чем вы там с Анькой болтали, когда ты утром сбежала от меня?

– Нет. Еще не хватало…

– Вот и тебе совершенно не нужны подробности мужских разговоров.

– А если я тебе, все-таки, расскажу все подробности нашей болтовни? – поняла, что ничего не добьюсь от него, но должна была, хотя бы попробовать.

– Уволь! Пожалуйста! Мне и так, порой, снятся кошмары, а тут еще ты добавишь поводов…

Он рассмеялся заразительно. Так, что пришлось подхватить. Зацепин очень хорошо смеялся, пусть и редко. Но он тут же посмурнел.

– Что такое, Вов?

– Единственное, чего не смог от Хмеля добиться, так это извинений.

– Каких?

– Перед тобой, Надюш, перед тобой…

– За что?

– Он назвал тебя деревенщиной. Это неприятно.

– Ну, я до этого сказала, что он липнет, как банный лист к заднице. Так что, все на равных и по-честному. Не парься.

Меня точил совсем другой вопрос, на фоне которого обзывательство казалось мелочью. Интересно, про то, что Хмель полез ко мне целоваться, они совсем уж начисто забыли? Или просто сделали вид, что не было ничего такого?

Но тюкать Вовку по темечку этим вопросом, что твоя птица дятел по столбу, мне уже не хотелось. Тем более, что и немного моей вины в том поцелуе было. Лучше забыть и больше не вспоминать никогда.

Эх, если бы все всегда получалось так, как задумано…

Глава 16

– Надь, там сейчас дискотека начнется! Пойдем? Ну, пойдем, а? – это Малинина, как черт из табакерки, выскочила. Вцепилась в руку и потянула за собой, как ребенок, которому очень хочется на аттракционы, а мама сопротивляется. А я не мама, вообще-то, и сопротивляться не собиралась.

– А где тут может быть дискотека-то, Ань? И вообще, вы же, вроде бы, в баню собирались с девчонками? Как-то не сильно ты похожа на человека из парной…

– Вот по дороге в сауну мы и нашли это место. У них оно танцевальным залом называется. Здесь недалеко, и есть крытый переход. Даже одеваться не надо! Пойдем, Надь, а?

Я с сомнением посмотрела сначала на свой наряд: джинсы и свитер – не самое подходящее снаряжение для танцев. Потом, с еще большим сомнением, на Вову. Он молча смотрел на нас и никак не реагировал на разговор.

А мне танцевать хотелось. Очень. Просто до безобразия захотелось. Но, вроде бы, я с Зацепиным сюда пришла, и было бы не совсем правильным тащить Вовку туда, куда он не очень-то и хочет, судя по выражению лица.

– Без Нади никак не обойдетесь, Ань? – все-таки, он решил сказать свое веское слово. Лучше бы, на самом деле, молчал. Что это за попытки установить патриархат в доме? Тем более, что и дома-то у нас еще не намечалось.

– Вова. Надя танцевать обожает. Если ты не знаешь об этом, сам виноват. И если привез девушку отдыхать и развлекаться, то не мешай ей это делать по полной программе. – Малинина лучше всех знала об этой моей слабости. Мы редко, но метко выбирались с ней куда-нибудь в клуб. Как правило, по каким-нибудь халявным билетам, что раздавали в универе добрые самаритяне. И уж если выберемся, то оставались там до самого утра. До первых автобусов, если быть точнее. И почти все это время проводили на ногах, присаживаясь только для передышки и попить чего-нибудь холодненького.

– Надюш, так ты, действительно, хочешь пойти туда? – Вовка понял, что его в чем-то успели обвинить, и предпочел не нарываться дальше.