Страница 40 из 108
— Нет, через одного! — в голосе начальника лязгнул металл. — Каждого пристегнуть, чтобы лежали смирно. Завтра со всеми разберутся. А если за ночь случится ещё что-то, можете сразу рядом с ними ложиться.
Я незаметно выдохнул, поморщившись от боли. Высшая мера пока откладывалась, но в целом военные вели себя странновато. То пугали всех немедленной карой за любой проступок, то спускали на тормозах явную попытку саботажа. Мне это, как ни странно, только в плюс, потому что местное следствие не вызывало к себе ни малейшего доверия.
Как бы так не получилось, что меня обвинят ещё и в нападении сразу на четверых бедненьких зеков с оружием в руках. А что такого — я же теперь не человек, и вполне могу оторвать кусок каркаса и сварганить из него за полдня заточку. Мне всё по плечу, а то и ниже!
Ладно, ещё не вечер, точнее — не утро. А вообще происходящее мне всё меньше нравилось. Слишком нервно вели себя окружающие, будто сами не понимали до конца, что происходит. Тот же дежурный явно рассчитывал немедленно расправиться с драчунами, а теперь он выглядел, будто ему в любимый суп плюнули. Я, признаться честно, тоже этого не понимал. Зачем таким драчунам сохранять жизнь, чтобы они снова на кого-нибудь напали, но на этот раз с летальным исходом?
Когда начальственный разнос закончился, нас действительно отправили обратно, включая тяжелораненых. Целитель подлечил каждого, а дальше дело за естественной регенерацией, которая у всех инициированных людей стабильно высокая. Раньше с такими травмами им бы выдали больничный на несколько месяцев, а сейчас это всё зарастало за пару суток естественным путём. У меня и того быстрее, но обратной стороной этой медали был повышенный аппетит. Уже сейчас я чувствовал себя, как будто голодал неделю.
Однако никто меня сверхурочно кормить не собирался, а наручники, которыми пристегнули левую руку к металлическому изголовью кровати, ставили под вопрос ещё и завтрак. Благо, хоть мне позволили поменять постельное бельё, изгвазданное в крови. Неплохо первая ночёвка прошла, что тут скажешь. Я почти не удивился, не обнаружив моего разговорчивого соседа. Да и другие предпочли откочевать куда подальше. Единственной живой душой поблизости осталась та самая темноволосая девушка, что просидела весь прошлый вечер, уставившись в одну точку. Сейчас она продолжала мирно спать на своём месте, сняв потрескавшиеся очки.
Мне бы такой крепкий сон…
Я же засыпал с огромным трудом из-за проклятого чувства голода и непрекращающейся рези в пробитом боку. Найти положение, в котором почти ничего не беспокоило, оказалось не так уж просто. В итоге я свернулся едва ли не в позу эмбриона и провалился в муторное и беспокойное забытье.
В себя пришёл лишь поздним утром, когда большая часть заключённых была уже на ногах. Зона отчуждения вокруг меня осталась без изменений, хотя я стал сосредоточением всеобщего внимани. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, а кто-то с откровенным злорадством. Само собой, тащиться к моей кровати раздатчики не собирались, и быть мне сожранным собственным желудком изнутри, если бы не сердобольная соседка. Она мало того, что никуда не сбежала, так ещё и принесла с собой пайку в пластиковой коробочке. Специально для меня.
Я прям растрогался от такой заботы. Не перевелись ещё добрые люди на свете!
Звали её, судя по надписи,
— Держи, — соседка протянула мне контейнер с едой и кивнула на мои побуревшие от крови бинты. — Сильно болит?
— Да не особо, — признался я, помассировав заживший бок. — Кое-кому и посильнее прилетело.
— Ты молодец, — неожиданно похвалила она меня. — А то эти уроды совсем обнаглели, задирают всех и каждого. Раньше такого не было. Даже они себя тихо вели.
— Чувствуют безнаказанность, — предположил я, пристроив коробочку между коленями.
Чёртовы наручники не позволяли задействовать вторую руку, так что пришлось выкручиваться. Сегодня в меню была слипшаяся перловка с лёгким запахом тушёнки. Самого же мяса не наблюдалось, хоть под микроскопом рассматривай. Содержимое я всё равно проглотил меньше чем за минуту, и ни черта не наелся. Голод продолжил точить меня изнутри, но хотя бы уже не так сильно.
Добродушная соседка, увидев такую ненасытность, поделилась со мной всем своим хлебом.
— Мне всё равно много не нужно, — пояснила она.
Я хотел было возразить, что здесь не самое лучшее место для диеты, но проклятый организм упорно подталкивал к тому, чтобы попробовать пластиковую упаковку на зуб. Как метко подметил в своё время Терещенко:
Вот уж кто сейчас бы запросто разрулил ситуацию с местными законниками. Увы, Комиссар сейчас был далеко, и помочь мне ничем не мог. А Солод как в воду канул, наводя на самые нехорошие подозрения.
Так что сидеть мне тут ещё неизвестно сколько. Скоро это уже традицией станет, попадать в заключение в каждом новом поселении. Но что поделать, если я категорически не вызываю у людей доверия? Это ещё со времён беженцев с Илютино пошло, и никак не хочет прекращаться.
После обеда в трюм снова спустился вооружённый отряд, но вовсе не по мою душу, как я решил поначалу. Законники перевернули всё верх дном, обыскав всех и каждого, после чего неожиданно стали принимать новеньких заключённых. Их оказалось так много, что спускали их партиями по нескольку человек. На платформе просто не хватало место.
В итоге новичков набралось не меньше полусотни, что сразу сократило количество свободных мест. Ко мне тоже подселились, хоть и с явной неохотой. Одних смущал цвет моей кожи, других — то, что меня зачем-то пристегнули к кровати, как особо опасного преступника. И вот эту проблему нужно было решать как можно скорее.