Страница 103 из 105
По. Мальчик-сэнсэй, что вылечил меня в доме у Соболева.
— Панда не является пандой, — сказал голос По. — Всё не то, чем кажется, Чёрный Лис. Подумай: куда ты идёшь?
— А куда мне идти?
Слова пришли не потому, что я их сказал. Они просто возникли в моём сознании.
— Иди, куда хочешь, — сказал голос мальчика По.
И я оказался рядом со знакомым горбатым мостиком, перекинутым через пруд. На мосту стояла девочка в изумрудном платье, и я знал: если вот сейчас, в этот момент, я ступлю на мостик, подойду к девочке и возьму её за руку — окажусь там же, где она.
В том, моём мире, из которого меня выбросило много лет назад.
Окажусь по-настоящему. В своём восьмилетнем теле…
Я сделал шаг и открыл глаза…
— Ну, вот вы и пришли в себя, — сказала маленькая женщина, выпуская клуб ароматного пара.
Она сидела рядом, на неудобном жестком стуле, и курила свою электронную сигарету.
В первый миг мне показалось, что я нахожусь в своей палате, в Каховке. На своём скорбном ложе. Тот же белый потолок, та же подушка под головой…
Но в груди ничего не болело. А самое главное: солнце падало на пол большими желтыми квадратами. И было оно с другой стороны…
— Где я?
— Госпиталь в тюремном блоке Бутырской тюрьмы.
— О как.
— Не пугайтесь. Как только вы сможете подняться, мы отсюда уедем.
— Но…
— Вам интересно, как вы сюда попали? — я глазами ответил "да". — Там, в Москва-Сити вас приняли за террориста.
— Но я же…
— Разумеется, — отложив сигарету, она потянулась к неизменной бутылке с водой. — Слава судьбе, я успела вовремя. И мы во всём разобрались, — она долго пила, приложившись к горлышку. — Зря вы тогда сбежали от меня, Курои. Знай я, что вы задумали, всё было бы намного проще.
— Признаться, я и сам не знал.
— Знаменитая интуиция посланника, верно?
Я всё ещё чувствовал слабость, и только прикрыл глаза в знак согласия.
— Вы совершили невозможное, Курои, — сказала мадам секретарь. — Государь уже готовит поздравительную речь. И медаль, — я поморщился. — Как-никак, вы спасли город. Двенадцать миллионов жителей, не считая пригородов.
— А Бестужев?
— Как только найдётся свободная минутка, я бы хотела услышать полный отчёт о ваших действиях, — словно бы не расслышав вопроса, продолжила она. — Войти внутрь Артефакта. Слиться с ним, стать одним целым. Такое ещё не удавалось никому.
Если бы я не видел этой женщины раньше, то мог бы смело предположить, что она злится. Глаза её были прозрачными, как никогда, кожа на щеках бледной — этого не скрывала никакая пудра. Мешки под глазами немного подрагивали.
Сейчас на ней не было шелкового платочка, и я видел, какая сморщенная, вся в складках, у неё шея.
— Сколько вам лет, Дарья?
Она усмехнулась.
— Не самый корректный вопрос, вы не находите? Двести двенадцать, — нажатие кнопки, электронная, насыщенная паром затяжка… — Мы, маги, вообще живём довольно долго. Вашему деду, Алексею Соболеву, сто восемьдесят три. Нашему государю — сто девяносто.
Я вспомнил подтянутого, широкоплечего человека с пшеничной гривой, с гладким лицом и весёлыми, полными неуёмной жажды жизни глазами.
— Но вы…
— Почему я так выгляжу? — она прищурила леденцовые глаза. — Подумайте.
— Так безопасней, — в горле у меня пересохло, но я ни за что не попрошу воды у этой женщины. — Пожилой возраст даёт свои преимущества. Вас мало кто воспринимает всерьёз, и вы можете делать почти всё, что хотите.
— А ещё он лишает свойственной возрасту пылкости, — кивнула мадам секретарь. — Побуждает думать несколько раз, прежде чем сделать хоть что-то. А когда от тебя зависят судьбы государства…
— Думать приходится очень серьёзно, — закончил я. И ощутил стыд — за свой порыв. За то, что сбежал, не сказав ей ни слова…
— Но всё-таки я вам завидую, Курои, — она отложила сигарету, закрыла бутылку с водой и сложила руки на коленях.
Я подобрался. Вот теперь начинается настоящий разговор.
— Завидуете мне? Почему?
— Не вам лично. Вашей молодости. Вашей непредсказуемости. Вашему таланту влипать в неприятности — и выбираться из оных. Будь я такой, как вы — может, Бестужеву и не удалось бы меня обыграть. Я стала слишком уверенной в себе. Слишком могущественной. Слишком предсказуемой. Я была уверена, что у меня всё под контролем.
— А это оказалось не так?
— Далеко не так, — она едва заметно передёрнула плечами.
Салтыкова была не в том костюме, в котором я видел её в последний раз. Не в том, но в очень похожем. Те же бежевые оттенки, удобная растяжимая ткань… Отличный пошив, скрывающий недостатки пожилой фигуры — признак богатства и власти.
— Но ведь Бестужев лишился своей коллекции Артефактов, — возразил я. — Лишился главенствующего положения в Ордене. И даже если он сбежал…
— Всё не так просто, — перебила она. — Данила Андреич давно планировал этот переворот, и подстелил соломки везде, где только мог. Наверное, вы уже догадались, что это Бестужев уничтожил самолёт Михаила Соболева много лет назад. И он же подговорил старшего Фудзивару напасть на Томохико Антоку. Без его поддержки план по захвату власти в Ямато мог провалиться. Но посадить на трон императора Ёмэй — не было главной целью Великого Магистра.
— Сётоку, — кивнул я. — Молодой, амбициозный. Жестокий. Тот, кто спит и видит независимость Ямато.
— Это дало Бестужеву отличный рычаг давления, — кивнула Салтыкова. — Перевороты в Москве и в Киото должны были пройти одновременно. Мы, занятые своими проблемами, спохватились слишком поздно, и… — она махнула рукой, словно отгоняя назойливую мошку. Или дурные мысли.
— То есть, в Киото переворот прошел успешно, — уточнил я. — И теперь Ямато правит император Сётоку.
— Он занял Нефритовый трон сегодня утром. Отца же объявил невменяемым. Сётоку обнародовал некие видеозаписи, на которых наместник Ёмэй совершал… скажем так, неблаговидные поступки. В-основном, связанные с раздетыми молодыми женщинами.
А я вспомнил, что говорил об отце Фудзи.