Командировка в ад

Я напрягал голову так, что та начинала трещать, прикладывал руки к вискам, тер лоб. Представлял эту дурацкую почку, которая должна вырасти и распуститься у меня на переносице, воображал телефон у себя в голове, живой, свернутый спиралью, с торчащей из него трубкой на стебельке. Шептал себе под нос «звони уже, звони», но ничего не помогало, связаться с Юлей я никак не мог.

Поговорить с Максом или Дю-Жхе тоже не выходило, на рабочей частоте стоял сплошной треск. То ли бриан глушили нашу связь, то ли они достаточно серьезно повредили линкор, добрались до его важнейших узлов.

Я сидел в огромной туше «Гнева Гегемонии», точно паразит в печени кита, и терзался от злости, разочарования и тоски. Я не знал, что творится с моими друзьями, не имел представления как там Сашка на Земле.

Уверен мог быть только в одном — Диррг мертв, и Етайхо мертва.

— Хр? — спросил Котик, когда я в очередной раз несколько раз глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Кто не пытается, к того и не получается, дело такое, — сказал я, и попытался забыть обо всем, представить ту линию связи, которая протянется через всю вселенную, а может и не через одну, чтобы добраться до моей жены, чтобы я наконец услышал ее родной голос.

Но на этот раз все пошло не так, как обычно.

Я сосредоточился как следует, и тут мой мозг словно вывалился из черепа, повис на ниточке,как мячик для большого тенниса, и запрыгал туда-сюда. Понятно, что это испугало меня до чертиков, я попытался открыть глаза, но не смог, я вовсе лишился ощущения тела.

Не было пола под задницей, теплого Котика рядом, вони и шумов горячей зоны.

Мысли разлетелись, точно стая вспугнутых уток, оставив настоящую мешанину из вопросов… Накрылся и прибор тиззгха?.. Что делать?.. Все, добегался? Неужели сдохну?.. Нет, надо пробовать!

И тут я услышал голос, но совсем не тот, который хотел.

— Чттто тебе надддо человввекккк? — спросил он.

Тир-Тир-Вага-Хумаа! Мать Кладки! Вот до кого я «дозвонился»!

— Почему ваша сраная связь не работает? — заорал я не пойми чем, ведь рта у меня тоже не было, я болтался где-то в тьме, крохотный сгусток сознания, лишенный зрения, осязания и всего прочего.

— Она работает, — в шипящем голосе тиззгха была насмешка. — Ты же говоришь со мной. Так?

— Да что мнеты?! Я хчу пговорить с женой! — только выпалив это, я осознал, что не стоило произносить первой фразы.

— Но лимиты…

— Вжпу лимиты!

Стало тихо, и я с отчаянием подумал, что за такую «вежливость» меня самого отправят в эту самую жопу.

— Мы можем организовать краткий сеанс, экстренный, — проговорила Мать Кладки. — Устраивает это тебя, человек Егор?

— Да! Да!

— Но это будет стоить тебе второй услуги, — я не видел Тир-Тир-Вага-Хумаа, а представлял ее в виде огромной злобной змеи из фильма про Гарри Поттера. — Устраивает?

Я колебался не больше секунды:

— Да, чтоб я сдох!

— Сделка заключена, так, — сказала Мать Кладки. — Ты должен нам дважды, человек. Говори… а когда-нибудь мы с тобой поговорим…

Мне показалось, что она хихикнула, и наступила тишина.

— Юля?! — позвал я. — Обманули, лживые пидористические гады?!

— Егор? Это ты кому?

— Ой, не тебе… — накатила волна облегчения, и от этого сильного чувства меня вновь закачало в пространстве вверх-вниз. — Тут связь обеспечивают такие хитрые и жадные… Гады, в общем.

— А, ясно, — голос жены звучал еще более устало и безнадежно, чем во время последнего разговора. — Сашка в операционной… и там все непросто… Меня не пускают… Ничего не говорят… Нельзя же так. Я уже не знаю, что делать, и помочь мне некому…

Если уж Юля начинает жаловаться, то все, значит на самом деле край.

— Что значит — ничего не говорят? — спросил я. — Дойди до главврача! Ты же можешь!

— Уже нет, — она вздохнула. — Как бы я хотела, чтобы ты был рядом, чтобы ты мог… Только вот ты предпочел не быть со мной.

Я хотел возразить, но язык мой словно примерз к гортани, мне стало так горько, словно я наглотался каких-то на редкость противных, и что самое главное — ненужных таблеток. Ведь и вправду удрал из дома, и все для того, чтобы в конечном итоге облажаться. Предателю, да еще и сбежавшему из-под стражи, никто никаких денег не заплатит, и это значит, что Юле придется срочно искать деньги, чтобы отдать долги.

И какой мне смысл тут торчать? Почему я не ломлюсь к порталу, ведущему домой?

— Я очень хочу быть с тобой, — наконец я нашел хоть какие-то слова. — Очень хочу. Только… нет…

— Эх, ты, — она тихо вздохнула.

— Я сейчас все брошу и попытаюсь вернуться! Сегодня же! — собственную решимость я ощутил как шар яркого света, пылающий где-то в районе груди, света очень твердого, как железо, как алмаз. — Не все просто, но я смету преграды! Я обязательно буду с тобой! Обещаю!

— Так же ты разговаривал, когда за мной ухаживал, — сказала Юля чуть-чуть веселее. — Боялся такой неприступной красавицы, но не отступал, и добился своего… Эх, ты…

— А я что, прекратил ухаживать? И сейчас добьюсь своего, чтоб я сдох! — пообещал я. — Все будет хорошо, вот увидишь! И с Сашкой тоже! С ней все просто не может быть плохо!

— Хотелось бы мне верить, — жена вздохнула, и от этого вздоха все внутри оборвалось.

— Верь, обязательно, и я приду. Котик передает привет… — последнее слово я произнес в пустоту: краткий, экстренный сеанс, предоставленный мне тиззгха, закончился без предупреждения.

«Мы напомним о себе» — прошептала где-то внутри моей головы Мать Кладки, и я вернулся в свое тело. Обнаружил, что упал лицом вперед и расшиб лоб, что изо рта натекла лужица липкой слюны, а повернув голову, увидел встревоженного Котика: уши торчком, спина горбом, пушистый хвост дергается туда-сюда.

— Пора домой, — сказал я, буквально отскребая себя от пола: сил не было вообще, но я все же ухитрился встать.

Я иду к дочери и жене, и никто и ничто меня не остановит: ни бриан, ни Равуда, ни Геррат со всем воинством Гегемонии.