Старшая школа Йокай

С такой точки зрения я еще японские кланы не оглядывал. Стало яснее. Их родство было достаточно условным. Никаких детей и отцов, никаких матерей и теток. Душа попадала к Идзанами-сама, в пространстве Ёми делала что-то неведомое, эволюционировала до шинигами. Великая матерь решала, что на какой-то территории маловато богов смерти. Душа козыряла, шла в храм и пополняла стройные ряды шинигами. На святом месте ставили еще один маленький алтарь, у которого начинали молиться. И вот рождалось новое божество, и оно уходило в «семью», становясь там братиком, сестричкой, дядюшкой или еще кем-нибудь. Все они являлись ками одного храма, и им служили шикигами, прикрепленные к святому месту, а также люди — жрецы синто и их воспитанники мико. Вот такая аристократия среди йокаев-духов. Прав у этих ребят хоть отбавляй, но и обязанностей в достатке. Чем больше воззваний к ками, тем больше энергии циркулирует в храме, и тем величественнее клан, получающий такие вливания.

У меня появились еще соображения, не слишком радужные:

— Я правильно понял, что люди молятся всем, у кого есть свои храмы? Или количество молящихся всё-таки никак не связано со святыми местами? Ведь молиться чисто технически люди могут не только ками, а посещать — не только официальные храмы, нанесенные на карту.

Казуя поморщился, подтверждая мои опасения.

— Да, Константин-кун, здесь ты прав. Кому только не молятся, и где только не ставят алтари.

— А как это происходит? Возникают секты сатанистов? По улицам курсируют свидетели Иеговы? Старые евреи молятся золотому тельцу? Появляются распространители «Гербалайф»?

Любому ответу я бы не удивился. Учитывая количество отаку, весьма странно, что по городу не бегают йокаи и ками в виде грудастых кошкодевочек, нацепивших форму горничных. Не к ночи будь помянута, я вспомнил старосту с ее почти картинным внешним видом. Надо будет уточнить потом, какой она йокай. За такой вопрос я в лучшем случае могу получить хвостом по лицу. Предварительная подготовка не помешает.

— Не знаю, что такое гербалайф и зачем тельца красить в золотой цвет. Однако же многие уверены, что мир во всем мире полностью противоречит воле Идзанами-сама, по тексту старой легенды пригрозившей забирать каждый день из мира тысячу человек. Наращивание мощности за счет неофициальных алтарей — проблема известная и, увы, нерешаемая. По многим вопросам Идзанами-сама комментариев не дает, подразумевая однозначность формулировок.

Казуя замолчал и прирос к чашке с чаем, давая слово Ичике.

— Константин-кун, ты вчера спросил, что используется для сражений. Я хотела немного рассказать об этом до того, как мы с тобой пойдем побьем друг друга духовными палками.

То есть шутить она все-таки умеет. Хорошая новость.

— Ичика-тян, ты о духовных клинках? Только они могут убить аякаси и отправить их в другой мир?

— Нет. Ты как раз упомянул усиление, заклинания и печати. Начну с простого. Духовными клинками владеют не только шинигами, скорее это нужно трактовать как форму запечатывания силы йокая или ками как оружие, не обязательно режущее. Сам видишь, у нас посохи бо и хан-бо. Во-первых, это заставляет нас тренироваться в нужном направлении. Во-вторых, позволяет быстрее расти внутренне и внешне. А то, о чем ты спрашивал — оно больше и сложнее. Например, усиление тела — это целый спектр боевых искусств, от айкидо, на котором ты постигаешь баланс обращения с собственным физическим организмом, до кэндо, где ки можно использовать напрямую. Именно в ки мы наиболее сильны здесь, на Востоке. А вот с прочим у нас не так впечатляюще. Оперирование энергией внешнего мира для нас начинается кимэ и заканчивается им же. Например, один раз у нас выполз такой аякаси, что мы с половины Японии собирали всех шинигами в приказном порядке. И всё равно не справились, потому что где мы, локальные ками, а где злобная тварь размеров Хатимана. Вовремя спохватились и запросили помощь у мага с Запада. Он помог с печатью, фактически спас половину мира, но, кажется, сам того не заметил. Вот если бы можно было уговорить подобного сэнсэя, мы лет за пятьдесят этот пробел в техниках закрыли бы. А так… Сторонние консультанты наше всё. Ты допил чай?

— Да, спасибо. Сегодня ты мой противник?

— Какой уж там противник. Так, партнер по спаррингу.

Что-то подсказывало, что дева лукавит.

Встав друг напротив друга, мы с Ичикой одинаковым жестом вытянули правые руки и выпрямили пальцы. Я призвал Карачун, Ичика молча достала из воздуха короткий посох хан-бо и ударила им перед собой. Я ожидал очередную сакуру, и я не ошибся: не просто так Кейтаро предупреждал меня, что здесь, в Японии, можно привязаться к самым странным вещам. Но ее сакура не плевалась электричеством и не призывала дух Николы Теслы. Потянуло мерзким ноябрьским сквозняком, и цвести зимняя вишня по очевидным причинам отказывалась. Не сезон. Висящие на хрупких веточках плоды, увядшие, но не потерявшие свой густой багровый цвет, покачивались в такт неведомому ветру, иногда тонко позвякивая. Присмотревшись, я понял: дерево заковало в мороз и облило коркой льда.

В додзё резко стало очень холодно. Скорее всего, будь здесь повлажнее, прямо из-под крыши пошел бы снег.

— Ледяная сакура, — прошептала Кицуки Ичика название освобожденной формы. Деревце, залитое голубым морозным маревом, пахнуло на меня холодом. — Активация.

Я не уверен, что мне в спарринге пришлось бы так легко, не родись я в тайге. Пронизывающий холод. Поток стылого зимнего воздуха. Волны кимэ, многократно усиленные ледяным ветром. Здесь, в Японии, это было смерти подобно.

Однако же не против меня.

Краем глаза я заметил, как Казуя набросил на плечи большую медвежью шкуру.

Итого, если у аякаси нет собственного меха или хотя бы медведя под рукой, Ичика явно могла бы попробовать свои силы еще в ночном сражении. Но не стала. Почему?

Оружие вроде бы знакомое, но с другим стихийным элементом. Может, владеет им не так хорошо, как старший брат?