Страница 30 из 99
Мы попрощались и разошлись по домам. Я задумчиво жарил курицу и собирал по закромам разума буквально всё, что могло бы пригодиться. Карачун понимал, как он сам утверждал, только в разрушении и особо ничем помочь не мог.
Батин номер по-прежнему молчал.
Видимо, это был знак, что мне пора бы уже что-то сделать самому.
Она стояла на краю какого-то парка смутно знакомого вида.
Что-то изменилось, раз с нее сняли печать? Но что?
Вокруг не было никого… Странно. Если поверх нее пустота, то почему Миямото-сан не встречает?
Ладно…
Она, аккуратно ступая, отмечала происходящее вокруг. Луна убывала на две трети. Часть парка была не то под реконструкцией, не то под посадками. В комья земли ей идти не хотелось.
Перед ней была небольшая калитка. Хорошо, сойдет…
Металлическая дверца не скрипнула и не выдала ночную гостью.
Стоял не то исход лета, не то начало осени. Зелень шелестела из каждого сквера. По улице было приятно идти. Запахи ночного города освежали. После заката прошел дождь, но покрытие под ногами уже было сухим. На тротуарах лежало аккуратное бетонное покрытие, по которому было легко шагать.
— Эй, Садако-тян! Ты из какого телевизора вылезла?
Она проигнорировала подгулявшего любопытного прохожего. Недоставало еще разговаривать с незнакомцами.
— Садако-тян, пожалей меня! Мне ведь осталось больше недели?
Еще один…
Она свернула на улицу поменьше, где не было лишних глаз. Город казался знакомым ей. Она раньше проживала здесь, в Омие.
Однако вывеска-указатель однозначно говорила, что она находится в Сайтаме. Странно…
Сделав небольшой круг, она убедилась, что местность ей знакома. Выросло множество новых домов, и в целом жилая зона расширилась. Может, переименовали по какому-то поводу? Или еще что…
И старые особняки она уже видела — там, в прошлой своей жизни. И кое-какие памятники тоже. И расположение улиц было понятным. Она точно бывала здесь. Но почему это не Омия?
Да всё просто, подумалось ей.
Ведь, наверное, прошло много лет. Кто знает, что это сейчас за место?
Занимался рассвет. Видимо, было около пяти утра.
Навстречу ей заторопились люди. Одеты они были почти привычно: костюмы, юкаты… Их обувь, в отличие от ее сандалий, не звучала по тротуарам; они шагали почти неслышно. В общем потоке звуки сливались в единый шорох монолитного организма.
На нее бросали заинтересованные взгляды.
Она решилась, хотя и знала, что это на редкость неприлично.
— Доброе утро, — поздоровалась она с женщиной, одетой в юкату. — Подскажите, пожалуйста, название города, в котором я нахожусь.
— Вы находитесь в Сайтаме, — каким-то странным голосом ответила та и застыла в ожидании следующей фразы, будто приросла к тротуару.
— Не было ли здесь раньше города с названием Омия?
— Да, находился. К нему присоединили соседние города, и весь агломерат назвали Сайтама. Теперь это пригород Токио.
— Большое спасибо, — девушка согнулась в глубоком поклоне.
Посчитав разговор оконченным, женщина удалилась. Незнакомка проводила ее взглядом. Та влилась обратно в поток людей — кто знает, куда его несло?
Наверное, к железной дороге.
Нужно было находиться подальше от оживленных улиц. Кто знает, как теперь они живут. На берегу реки она убедилась, что в самом деле находится на территории, которая раньше называлась Омия.
Значит, место, где она очнулась — то же самое, где ее не стало.
Надо было последовать за людьми и найти какой-нибудь газетный киоск… Она поморщилась от собственной недогадливости. Была бы возможность узнать, какой сейчас год…
Впрочем, зачем? Если вернуться на то место, откуда она ушла, новостей явно будет больше — и из первых рук. Кто-то дружественный сейчас очень пригодился бы.
— Алечка, пожалуйста, поторопись, я на обратном пути обязательно куплю тебе и мороженку, и динозаврика, — Марья Моревна, сойдя с утреннего поезда из Токио в Сайтаму, шагала размеренно, объемная сумка ее совершенно не тяготила. — Сейчас нужно заселиться, а потом уже всё остальное.
Казалось, утреннее токийское метро должно было произвести на двух гайдзинок неизгладимое впечатление… однако по какой-то причине вокруг невозмутимой русской babushka образовалось пустое пространство. Им сразу же уступили место, а соседом оказался совершенно обычный японский школьник, который после допроса «внучкой» настолько преисполнился, что втащил по роже местному хулигану и признался первой любви. Ответила ли красавица взаимностью — уже совершенно другая история…
Маленькое чудовище не капризничало, понимая важность момента. Возможность увидеться с братиком перевешивала и неприобретенного динозаврика, и так и не купленное мороженое. Алевтина Кощеева семенила рядом с бабулей, и шедшие ей навстречу японцы широко улыбались, смотря на ее открытое беленькое личико, освещенное нежным встающим солнцем.
— Здравствуйте, добро пожаловать в отель «Рассвет», мы предоставляем услугу заселения в любое время суток, — вежливо проговорила старая женщина на ресепшене.
— Здравствуйте, бабушка барсук! — вежливо пропищала на японском маленькая девочка славянской внешности, выпростав крошечную ладошку из руки своей старшей родственницы. — Мы бронировали номер в вашем отеле!
Встав на цыпочки, с важным видом она протянула через низкую стойку два загранпаспорта обалдевшей мудзине.
— Бабушка барсук, вам не будет очень сложно помочь моей бабуле? — деловито продолжала девочка, как только паспорта перекочевали в руки администратора. — Она не может быстро выучить японский, и ей очень понадобилось бы ваше знание!
Старая барсучиха-мудзина смотрела в разворот первого паспорта. «Koshcheev Mar’ja», было написано там. Дрожащими пальцами она открыла второй. «Koshcheev Alevtina». Час от часу не легче…
— Детка, чем я могла бы помочь твоей бабуле? — вежливым голосом спросила мудзина, стараясь не заикаться.
— А позвольте ей коснуться вашей головы! Она сразу выучит язык и сможет свободно разговаривать!