Страница 132 из 142
Датская армия топталась в Шлезвиге, отражая вероятное нападение Пруссии, а столица королевства была без защиты. Казалось, что десант и падение Копенгагена неминуемы, однако же, очень вовремя пришла наша эскадра из Архангельска, резко изменив ситуацию. Теперь шведы опять оказались перед выбором, что же делать дальше. Удар по стремительно восстанавливавшему боеспособность датскому флоту, усиленному почти десятком русских кораблей, был слишком рискованным, поэтому Карл снова собрался атаковать наше побережье.
Десант в тыл нашим крепостям в Финляндии был прекрасным решением, но адмирал Круз такое решение швелов предугадал и встретил неприятеля возле прохода Роченсальм[34]. Совместная атака корабельного и галерного флота оказалась весьма удачной – высадка была сорвана, многие суда шведов погибли или попали в плен, даже два линейных корабля оказались трофеем русских. Вот такой удар выдержать уже было тяжело. Ни о каких активных действиях на море против русско-датского союза в таких условиях речи уже не шло, а атаковать соперников на суше было слишком глупо – датско-русский флот помешал бы высадиться в Дании, а наша линия крепостей в Финляндии была слишком крепким орешком.
Надежда герцога Карла была на зимнюю стужу, когда, возможно, замёрзнут датские проливы, и славная шведская армия сможет атаковать Копенгаген по льду, на удары пруссаков Ютландии, а они в этом году были маловероятны, да на приход английского флота, который король Георг грозился прислать на помощь. Так что, в этом же году шведы предпочли бы сидеть тихо, хотя они попытались прощупать моего зятя на предмет перемирия…
Предугадывая проблемы следующего года, осенью генерал Меллер, командовавший нашими силами в Финляндии, неожиданно проломил оборону противника в нескольких местах и споро двинулся к столице этой шведской провинции – Або[35], а на просторы севера словно штормовые волны вылетели десятки тысяч киргиз-кайсаков, лишая шведов налоговых поступлений и снабжения. Противник теперь больше думал об обороне, чем разрабатывал совместные планы с англичанами и пруссаками.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
На море Средиземном нам противостояли силы Неаполя и Сицилии, Венеции, Кучук Хусейн-паши, к которым присоединились несколько португальских, английских и алжирских кораблей. Формально, на стороне союзников было небольшое численное преимущество, но даже самому адмиралу Джарвису[36] оказалось не под силу сбить из этого разномастного стада нормальный флот. Кстати, забавно, но именно отсутствием Джарвиса во главе Средиземноморской эскадре Великобритании объясняли потом многочисленные прорывы блокады южных портов Франции, что привело к поражениям союзной армии.
В общем, Ушаков не испытал серьёзных проблем. Две морские битвы, в проливе Кея[37] и близ мыса Крана[38], закончились нашей победой. Противник потерял шесть кораблей, погиб сам Кучук Хусейн-паша, после чего собираемое им государство окончательно прекратило существование. В условиях господства русского флота Кутузов спокойно брал под контроль все греческие острова, которые не успел взять по итогам прошлой кампании.
Захват Родоса, после длительной тренировки на малых островах, был просто образцово-показательным действием – мы потеряли только пятерых морских пехотинцев убитыми и тридцать два раненными. Из всех крупных островов самой восточной части Средиземного моря незанятыми русскими оставались только Крит и Кипр, хотя местное население слало мне слёзные просьбы забрать и их. Пока было не время – сил всё же недоставало.
На следующий год готовились планы по захвату этих островов, но всё же важнее было обеспечить безопасность плавания через Сицилийский[39] и Сардинский[40] проливы, где свирепствовали алжирские пираты и итальянские приватиры, а нам нужна была нормальная торговля с Испанией и Францией. После наших успехов на море позиция Венеции стала более покладистой и в следующей кампании их участия уже можно было не опасаться, хотя формально выйти из войны республика пока не решалась.
Великобритания могла создать нам проблемы, но всё же вероятность их визита в наши воды при наличии в тылу флота Леванта, пусть и слабого, была невелика. Таким образом, мы готовились к противостоянию почти исключительно с Неаполем, правительство которого совершенно потеряло разум, особенно после бегства принцессы Марии Кристины с моим агентом, одним из самых известных архитекторов и художников современности, Василием Верным.
У ребят, кстати, была настоящая любовь, а дочерей у неаполитанской четы было множество, причём одна из них даже была супругой императора Франца. Вот она-то сестре вполне сочувствовала, да и вообще – такая романтическая история прекрасно вписывалась в настроения европейского общества, даже в Неаполе бегство принцессы с возлюбленным, отлично известным и весьма щедрым аристократом, вызвало скорее понимание, чем осуждение. Ну и чего взъелась на меня Мария Каролина? При этом флот Неаполитанских Бурбонов был не очень силён, и Ушаков слал мне достаточно плотоядные планы по бомбардировке Неаполя с целью побуждения королевства к миру.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
На другом конце империи Суворов не получил приглашения к переговорам – маньчжуры со всей возможной страстью сражались с «Белым лотосом», который оказывал весьма упорное сопротивление поработителям, совершенно не обращая внимания на русских. Фельдмаршал, устав ждать, двинулся дальше, в глубину империи. Мукден[41] был очень серьёзной крепостью, который должен был по замыслу Хэшеня остановить русские войска до следующего года. Но наша армия уже очень хорошо научились брать крепости, к тому же искусство китайских фортификаторов сильно отставало от европейского…
Менее, чем через месяц Мукден пал, а генерал-майор Иловайский[42] с тридцатью тысячами русских и частью союзных монголов, отправился действовать в отрыве от основных сил – в Халху. Там шла настоящая битва между войсками Цин и мятежниками. Армии маньчжур очень не хватало сил кочевников, которых повелители империи привечали как своих родственников, пусть и весьма дальних, и давних помощников в борьбе против оседлых китайцев. Сейчас преимущество было на стороне племён, верных императору, но наше вмешательство изменило баланс.