Страница 122 из 142
Так вот, получил я секретную депешу от Потёмкина. Писал мне он, что прибыл в Константинополь французский бриг «Голиаф», на борту которого находилась делегация из Новой Франции, обладавшая высочайшими полномочиями и желавшая предложить мне, русскому императору, принять северные провинции этого странного полугосударственного образования под свою длань. Сказать, что я был удивлён, так ничего не сказать.
Никаких замыслов о подобном я не вынашивал. За ситуацией мои люди следили, но скорее Испания собиралась влезать в дела французов, чем мы. Мадрид интересовался нашим мнением, не грозит ли им война с США и Англией, которая имела большие планы в отношении Новой Франции, поможем ли мы союзнику. Я обещал всяческую поддержку, расширение поставок в креди́т, новых волонтёров в армию Лафайетта, но лезть туда самим?
Вот зачем нам нужна эта недоканада? Воевать с совсем одуревшими американцами совершенно не хочется. У меня огромные земли, требующие внимания, масштабные стройки, планы переселения, уже разработанные на пять лет вперёд, война на Дальнем Востоке, да ещё и нарушение торговли почти со всеми крупными партнёрами. Брать на себя проблемы столь обширных территорий, зачем? Вон Франция свернула себе шею, взявшись за слишком тяжёлый кусок мира.
Хотя такие выводы, они с точки зрения современности этой реальности делаются. Мне-то памятен тот факт, что в прежнем мире очень похожее развитие событий имело место и при иных предпосылках. Великая французская революция состоялась в ситуации, когда Канада давно была английской, это-то я точно помню – был у меня в прошлой жизни приятель с канадским гражданством, постоянно твердивший, что это государство уже более трёхсот лет под английской короной ходит. Причём Англия от этих земель совсем не страдала и, в конце концов, стала сильнейшей державой мира. Значит, не всё так просто…
Сложный вопрос – надо спешить в Столицу, совещаться, обсуждать. Необходимо проработать все варианты к моменту приезда делегации – Потёмкин не пожалел дать им своё связное судно, скоро французы прибудут в Олицин, там дальше дороги уже неплохие, и, пока не настала распутица, пока по рекам идёт навигация, французы вполне успеют недели за три доехать и официально заявить мне о своём желании стать частью империи. Когда они публично сообщат об этом, то сразу же информация уйдёт ко всем европейским дворам. Значит, нам надо до этого момента решить, как же себя вести в такой ситуации и предпринять шаги, чтобы в любом случае выиграть.
В общем, мне пришлось немедленно отправиться в дорогу. Тракт на столицу ещё не был завершён – мосты да насыпи ещё не везде были готовы, но зато наплавные переправы уже были, а сухая погода позволила мне почти долететь. Четыре дня и я у себя во дворце, путь тело болело и ныло, но я был на месте и внимал словам своих соратников, а они сразу же налетели, словно вороны – уж больно важная и интересная тема.
Самое удивительное, что главным сторонников немедленного принятия в наше подданство жителей Новой Франции со всеми землями был Грейг. Далеко не юный генерал-адмирал словно помолодел и горячо доказывал, что порты на реке Святого Лаврентия дадут нам возможность активно играть уже на атлантическом океанском театре, они будут обеспечиваться промежуточные стоянки для военных и торговых судов, наши моряки получат серьёзно больший опыт, регулярно пересекая Атлантический океан. А вообще, по-моему, это была просто мечта Самуила Карловича – стать адмиралом открытого океана.
Странно, но Вейсман тоже был не против – по его мнению, на настоящий момент будет достаточно одной полноценной бригады и пары тысяч казаков для контроля за всей территорией. Крепости там французы отстроили неплохие, так что, почему бы и нет. Также, в принципе, за были и главы Посольского приказа и Тайной экспедиции, видя весьма мало международных рисков в условиях большой войны в Европе, и, напротив, очень много преимуществ от получения неофициального статуса «наследников Старой Франции».
Обресков-младший указывал, что присоединение Верхних земель и иже с ними, ещё более усилят русские позиции в Испании, которая однозначно воспримет наш приход на северо-восток континента как помощь в их противостоянии с Соединёнными штатами. Мадрид настолько был готов к присоединению Нижней Луизианы, что заранее дал разрешение на это властям Новой Испании. Пономарёв же считал, что все французы как живущие в Европе, так и оставшиеся в бывших колониях, воспримут нашу защиту своих соплеменников исключительно положительно, а это безмерно усилит положение России в их глазах и упростит работу в их среде.
Генеральный же штаб, хоть и считал принятие этих земель в состав империи излишне усложняющим свои задачи, всё же не отрицал такую перспективу совершенно – речные транспортные пути были там уже достаточно развиты и позволяли сравнительно быстро наладить снабжения.
Категорически против были Земский и Ямской приказы, для которых такое расширение зоны ответственности было непосильно, а уж глава Казённого приказа, мой верный янычар, Шереметев просто орал у меня на аудиенции, что он не переживёт такого – «руки на себя наложу, и грех этот на твоей душе, государь, станется». Многие прочие мои советники также высказывались против такого решения, справедливо указывая на резкое масштабное усложнение работы почти для всех государственных структур из-за существенного увеличения зоны их ответственности.
Я всё больше и больше склонялся к тому, чтобы всё же отказать делегации, соглашаясь с доводами противников присоединения. К тому же пришли послания от Шелихова, о появлении в Нижне-Быстринском остроге числившегося волонтёром в армии Лафайетта генерала Римского-Корсакова с просьбой от тех же французов принять их беженцев на наших землях. Шелихов был совсем не против получить новую партию переселенцев и уже дал согласие. Наверняка поток людей уже потёк в земли наместничеств, и население Новой Франции и так будет почти полностью нашим.