Страница 33 из 88
Женщина успела в последний момент, закрыть собою парня. Он с ужасом увидел, как меч, что должен был пронзить его, выходит из спины Алайи. Кровь брызнула на лицо, заставив вздрогнуть и выйти из оцепенения. В нем словно открылось второе дыхание. Он пока еще не понял этого, но в будущем узнает, что подобное называется боевым умением. Оргос двигался так легко и быстро, будто у него выросли крылья за спиной. Обогнув падающую женщину, он оказался справа от солдата. Тот успел среагировать, ударив горизонтально мечом, но вновь, от Оргоса словно отделилась душа, сам же он поднырнул под удар, оказался вблизи и воткнул нож под колено. Воин вскрикнул и повалился на пол.
Оргос, не теряя времени, оказался сверху, выхватил из ослабевших рук меч и резким ударом вогнал его в горло. Взгляд воина остекленел, изо рта с хрипом вырвался выдох, кровь появилась на губах.
— Мама! — воскликнул Оргос.
Что заставило его выкрикнуть эти слова, он и сам не понял. Оргос подскочил к Алайе, по коже прошелся мороз. Грудь ее разворочена, кровь залила одежду и пол, взгляд ее медленно тухнет.
«Привет, я Алайя, теперь я буду твой новой мамой», — всплыл голос в памяти молодого гнома.
Он вспомнил тот день, когда Алайя улыбаясь подошла к нему и протянула руку.
«Я так рада, что у меня теперь будет такой сильный сынок».
«Ты мне не мама!» — воскликнул он тогда.
«Оргос…» — строго крикнул отец, но девушка остановила его жестом.
«Все в порядке, нужно просто время. Может сейчас это рано от тебя требовать, но надеюсь, что однажды я смогу стать для тебя настоящей матерью».
Следующим воспоминанием было то, как он болел. Оргос не может точно сказать, было ли это или нет, но тогда он находился в бреду и в моменты, когда сознание на миг возвращалось, он видел Алайю у кровати, как она меняла ему полотенца, как плакала, прося богов, чтобы он выздоровел.
Потом похороны отца, когда беременная Алайя, стоя у могилы обняла плачущего Оргоса, и сама плача пообещала, что никогда не оставит его.
«Мама позаботится о тебе и вырастит тебя», — прошептала она.
«Ты… не моя мама», — неуверенно, скорее по привычке, прошептал он.
И вот сейчас она умирала на его руках. Женщина, которая называла его своим сыном, и растила как сына.
«Как женщина может считать чужого ребенка своим?»
— Мама, не умирай!
Алайя чуть вздрогнула, взгляд ее прояснился.
— Как ты меня назвал? — прошептала она.
— М… — он запнулся, сделал вздох и продолжил, — Мама.
Дрожа, ее губы расползлись в улыбке.
— Повтори, — прошептала она. В глазах Алайи заблестели слезы.
— Мама, мамочка, — с хрипом произнес Оргос, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, а на глаза наворачиваются слезы.
Ее ручка осторожно прикоснулась к его лицу, по щекам Алайи потекли слезы.
— Я так счастлива. Наконец ты это произнес. Наконец, я смогла стать для тебя мамой. Прощай сынок, позаботься о Лилии. Мне очень жаль, что оставляю тебя.
— Нет… ты же обещала, что не бросишь меня.
— Прости… сынок… живи…
Рука Алайи упала на пол, взгляд ее остекленел, а лицо застыло, словно превратившись в маску.
Раздался звон стекла, в комнату упал факел, тут же поджег доски.
— Эй, там еще Рон и Грог! — донесся голос с улицы.
Оргос действовал мгновенно: схватил малышку с кроватки, метнулся к погребу в углу дома.
В ту ночь, их так и не нашли. К удивлению Оргоса, Лилия не произнесла и звука, когда солдаты вошли в дом, который уже начал охватывать пожар. Она словно поняла всю важность момента, словно стала исполнять указ матери — выжить.
Утром гном, держа сверток с маленькой девочкой, покинул разоренную деревню.
— Братик, ты опять уходишь? — спросила Лилия, подойдя к нему и сжимая подаренную Оргосом куклу.
— Да Лилия, мне нужно идти охотиться.
Девочка опустила голову, темные, как и у ее матери, волосы упали с плеч и повисли, закрыв лицо.
— Не расстраивайся, — мягко произнес гном.
Лилия подняла голову, надула губки, в глазах обида, словно Оргос в чем-то ее обманул.
— Когда ты вернешься? — тихо спросила она.
— Скоро. Это не будет долгой охотой. А потом, обещаю, мы пойдем в цирк. Посмотришь на выступление животных.
Глаза девочки загорелись, она улыбнулась так светло, словно солнышко вышло.
— Обещаешь?
— Конечно. А пока слушайся тетю Марту.
— Я люблю тебя, братик! — воскликнула Лилия и обняла Оргоса.
Гном слабо улыбнулся, его грубая широкая ладонь нежно погладила девочку по полосам.
— Ну, все, мне пора.
Оргос отстранил от себя девочку, посмотрел на стоящую в сторонке пожилую женщину.
— Присматривайте за ней, Марта.
— Не беспокойтесь господин Оргос, она в надежных руках.
Жизнь охотника полна рисков, но, с другой стороны, можно неплохо зарабатывать. Пусть немалая часть денег уходит на лечение и снаряжение для очередной охоты, но все же Оргос, пусть и с риском для жизни, но может получать достаточно денег, чтобы содержать небольшой дом и нанять прислугу, чтобы следила за Лилией в его отсутствие.
— Возвращайся поскорее! — крикнула с порога Лилия.
— Жди, я обязательно скоро вернусь.
С тех пор прошло больше года. В последнем рейде он зашел в магическое королевство, а потом повздорил с магами в таверне. Во время потасовки убил двоих. И пусть он защищался, суд был непреклонен. Рабство, а затем и путевка в гладиаторы.
И сейчас он, глядя на острие меча, вспомнил слова матери:
«Надо относиться бережней к себе, ведь ты не один и есть те, кто беспокоится о тебе!»
«Да, у меня есть те, кто ждет меня. Я обязан вернуться домой. Ведь там ждет меня маленькая сестренка. Моя Лилия. Я обещал отвести ее в цирк. Я должен выжить!»
— Добей его уже! — прокричал Квинт Херей, но я не шелохнулся.
Я вновь взглянул на гнома и повторил вопрос:
— Тебе нравится их развлекать?
— Конечно, нет, — наконец произнес гном. — Но я не могу позволить себе умереть. Ведь есть те, кто меня ждут, поэтому…
Его левая рука медленно поднялась вверх в жесте пощады.
— Ну, н-е-е-е-т! — взревел Квинт.
Я перевел взгляд на стол, где сидят ректоры. Антоний, что-то нашептывает Нормарду на ухо. Тот усмехнулся, кивнул и поднял палец вверх.
— И побеждает «счастливчик» Серж! Но «гигант» Оргос остается в живых, благодаря милости и великодушию нашего дорого гостя и главы столичной провинции архимагу Нормарду!
Присутствующие вяло похлопали, кто-то уже напился так, что мало что понимает в происходящем, некоторые были явно недовольны, что все остались живы.
Я убрал меч, встал и двинулся прочь под поздравительные выкрики, в основном от женской аудитории. Блин, может мне остаться гладиатором, вон как на меня женщины начинают реагировать. Хотя, наверное, их больше привлекает мое тело и сам образ гладиатора — неистового жесткого мужчины, сражающегося до смерти. Наверное, они думают, что я так же неистов и неутомим в постели. Черт, вот о чем я думаю?
— Серж, бездна тебя побери, почему ты его сразу не добил?! — воскликнул Квинт Херей, вбежав в коридор.
— Это не арена, господин, — попытался выкрутиться я. — Так что я не стану чемпионом, победив его здесь. Да и славы это много не принесет нашему дому. Но теперь я знаю, в чем его хитрость и расскажу остальным гладиаторам. Так что думаю, даже если его выпустят против Марка или Ганника, то они смогут победить. Я уверен, что доказывать превосходство дома Херей нужно на арене, а не здесь на празднике магов.
Квинт замер в замешательстве. В нем явно борются противоречивые чувства. С одной стороны я прав, а с другой, оставил в живых сильнейшего гладиатора Антония. Вот если бы я его убил, то лудус Антониев сильно бы ослаб и баланс между тремя школами гладиаторов изменился.
На мое счастье Квинт так и не успел принять решение, что же со мной делать, так как в коридоре появился маг, который временно взял на себя работу комментатора, объявляя бойцов, а потом победителя.