Кель и Джил. Тайны древних

Кель испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему стало самую малость легче от слов Джил, и осознания, что он не один такой, а с другой, где-то в глубине души он понимал, что им овладели неправильные мотивы, и ему хотелось, чтобы кто-то с грозным лицом строго отчитал его о том, что даже мыслить о подобном – ужасно, и что ему следует испытывать огромный стыд. В общем, эмоциональный кризис лекаря остался неразрешённым. И тем не менее, в следующий миг он улыбнулся и с невероятно довольным видом нагнулся и похлопал свою сумку по боку:

– Ну, что не говори, а теперь у меня есть одна заветная книжка, и всё это осталось позади. Если всё пойдёт как надо, можно считать, что моя мечта уже у меня в кармане!

Джил как-то неопределённо взглянула на Келя, и, скрестив руки на груди, уточнила:

– По сказанному тобой выходит, что я всё-таки ошиблась, и твоя цель до боли банальная – и это всего лишь деньги?

Вопрос артистки заставил лекаря крепко задуматься. Настолько, что он, сгорбился, расставил ноги, положил локоть на коленку, а кулаком той же руки подпёр подбородок: «Неужели и вправду?..». Наконец, как следует всё обмозговав, он ответил:

– Ну, на самом деле – нет. Я подумал и понял, что если бы я затеял всё это изначально ради денег – то, раз уж храм состоит целиком из золота – то выгоднее получилось бы, если бы мы постепенно таскали от него по кирпичику, пилили их, продавали, и держали источник своего дохода в строжайшей тайне. Я бы тогда смог удовлетворить свою детскую прихоть – стать магом, просто потому что мне так хочется, жить в собственном шикарном доме на широкую ногу, ничего больше не делать, и ни в чём себе не отказывать. Но теперь я понял, что мне даже не нужна сумма больше той, что потребуется проведение обряда и на оплату обучения в гильдии. Я действительно делаю всё это, потому что хочу помогать людям. В том числе и открыв для них тайну исчезновения Освободителей. Ты только представь! – Он мечтательно задрал взгляд к нему, и начал активно размахивать руками по ходу каждого предложения. – Возможно, мне даже не понадобятся деньги, чтобы достигнуть своих целей! Если мы просто найдём храм, и сумеем отыскать доказательства того, что он напрямую связан с Освободителями – в гильдии сразу же поймут, что мой талант нельзя зарывать в землю, и немедленно дадут стипендию на обучение! А уж если мы обнаружим там и самих первых магов в… э-э-э… каком-либо виде, так вообще, совершим самое значимое археологическое открытие в истории человечества, и прославимся на весь материк! – Лекарь сам не заметил, как тон его голоса начал повышаться, и он едва не задыхался от восхищения. – Тогда меня сразу признают величайшим умом современности, и не просто примут в гильдию, а немедленно выделят мне лучших учителей, чтобы я как можно скорее получил отличное образование, чтобы мои способности не простаивали в пустую ни единой лишней минуты! – Он шлёпнул обеими руками по столу. – А ещё мне выдадут отдельную просторную комнату, чтобы я жил в наиболее комфортных условиях, а не в общежитии, со всеми остальными учениками! – Юноша наклонился над столом, и добавил заговорщицки. – В общем, подводя итог всему вышесказанному, я пришёл в выводу, что, пожалуй, можно сказать, что я отправился в эту экспедицию, чтобы найти свой… путь.

Бровь девушки приподнялась сама собой:

– Путь, значиться?

Кель решил воспользоваться короткой передышкой, чтобы сделать ещё один глоток из фляги, но, услыхав слова Джил, тут же забыл об этом, и оторвал горлышко ёмкости от губ, не отхлебнув и капли:

– Вот именно, путь! – Он вскочил с места. – Свой собственный путь! Видишь ли, я опасаюсь того, что всю жизнь проживу в тени своего учителя, и так и останусь до самой смерти всего лишь «учеником великого Дон’Аллана». И мне кажется, что, если я совершу какое-то открытие у него под боком, все будут думать «это сделал тот самый единственный ученик? Ну, тут точно не обошлось без Дон’Аллана, наверняка, он просто из жалости позволил своему ученику вписать сюда своё имя». – Лекарь начал невольно размахивать незакрытой флягой из стороны в сторону, его глаза буквально вспыхнули. – Разумеется, я безмерно благодарен учителю за всё, что он для меня сделал, и никогда этого не забуду, но я хочу сам сделать себе имя! Я хочу, чтобы если я что-то изобрёл или придумал, все говорили: «Ого, это новая находка Кель’Дорана? Как остроумно!». И слышали в ответ: «Ну разумеется, ведь он ученик самого Дон’Аллана!». Понимаешь? Я хочу прославиться за счёт своего собственного ума, чтобы люди знали, как меня зовут, и совсем не хочу всю жизнь оставаться: «О, ты тот самый ученик Дон’Аллана! Как там тебя, говоришь, зовут?».

Юноша настолько активно вертел флягой из стороны в сторону, что в какой-то момент несколько крупных капель вылетели из её горлышка, и устремились прямиком на лицо и рукав артистки.

Не моргнув глазом, Джил стряхнула влагу с одежды, и утёрла лицо ладонью. Меланхолично взглянув на Келя, она немедленно осадила его, язвительно брякнув:

– Размахался тут своими ручищами. Того и гляди, ещё немного, взлетишь, и полетишь прямиком к своему возлюбленному храму. – Она издала какой-то злобный утробный рык горлом. – Мы ещё даже до Кориделя не добрались, а ты уже в своих мечтах получил образование в гильдии, и стал величайшим светилом всех времён. – Она добавила, уже гораздо более сурово. – Лучше бы перестал горлопанить, и вёл себя поскромнее и осторожнее – мы, как ни крути, находимся в довольно рисковой ситуации.

Лекарь бросил короткий обиженный взгляд на артистку, сел обратно на своё место, ссутулился, положил один из локтей на стол, закинул ногу на ногу, отхлебнул из фляги, и пробубнил в сторону:

– Уж и помечтать нельзя.

Самодовольно хмыкнув, девушка добавила с чувством собственного превосходства:

– Мечтать можешь начать сразу после того, как мы впервые увидим этот твой хвалённый «храм, сделанный целиком из золота». Если он вообще существует.

Юноша не мог не согласиться с доводами девушки, но всё равно чувствовал, что его лучшие чувства уязвили, поэтому решил больше не раскрывать рта, и рассказывать что-то личное, пока его прямо об этом не попросят.,

Артистка принялась нарезать вторую помидору, а лекарь умял бутерброд, который отложил в сторону в начале своего монолога, и решил завершить их небольшую трапезу морковкой. Он взял одну штучку и несмотря на сумерки, сразу же обнаружил что на ней присутствовало немалое количество грязи:

– Джил, а ты хорошо помыла эти овощи? – Вкрадчиво поинтересовался юноша.

– Ты о чём? – Девушка застыла с долькой помидора на полпути ко рту.

– На этой моркови много грязи. – Лекарь продемонстрировал артистке тот экземпляр, что держал в руках.

– Оп-пля. – Та насторожилась, и с подозрением уставилась на свою помидорную дольку.

– Что случилось? – Реакция девушки немало встревожила юношу.

– Кажется, я совсем забыла о том, что эти овощи следовало для начала помыть. – Она непроизвольно положила ладонь на живот.

Такую возможность подшутить над артисткой лекарь просто не мог упустить:

– Ха-ха! Теперь у тебя точно случиться несварение, и пока ты будешь сидеть в кустах, я буду стоять поодаль, на безопасном расстоянии, и рассказывать тебе свои длинные истории настолько подробно, насколько считаю нужным, а ты не сможешь до меня дотянуться, чтобы ударить!

– Почему это? – Джил хитро улыбнулась. – Теперь, из-за твоих слов я буду нервничать и постоянно прислушиваться к своим ощущениям, что только усугубит ситуацию, и увеличит риск появления у меня проблем с животом. И виноват в этом ты и только ты. Поэтому я имею полное право врезать тебе заранее. – Она угрожающе потрясла в воздухе кулаком.

– Железная логика. – Несерьёзно, но всё же безотрадно заключил лекарь, понадеявшись, что артистка не сделает сказанного. Но он не смог не улыбнуться, потому как каждый раз, когда радовалась она, он испытывал схожие эмоции.

После этого юноша попытался сполоснуть морковину из фляги, но сразу же осознал, насколько затратным в плане воды выйдет это мероприятие. Поэтому он решил, что получится проще и быстрее просто счистить её верхний, покрытый комьями земли, слой ножом, к чему немедленно и приступил. Лезвие настолько легко вонзалось в морковную мякоть, и без особых усилий проходило насквозь от начала до кончика, что Кель подметил про себя, что Джил, судя по всему, настолько любила все свои колюще-режущие предметы, даже бытовые, что ухаживала за ними с особой тщательностью, и всегда держала идеально наточенными.