Страница 9 из 30
– Иди посиди в машине, я тут управлюсь.
– Санжар, а с сестрой его что? Как быть?
Тот кидает ком земли и выпрямляется с лопатой в руках:
– Хорошо всё с сестрой. Всё в порядке. Иди в машину.
Когда отъезжаем, мне кажется, что холмик земли еле заметно вздымается вверх-вниз, будто там внизу, где сплетаются корни деревьев, спит невидимое глазу живое существо, древнее, как забайкальская тайга.
Обратно едем без радио. Когда выезжаем на трассу, Санжар говорит:
– Ты все правильно сделал. На тебя и не подумают, меня будут искать. Но валить надо вдвоем. Тебя будет мучать совесть, так всегда бывает. И ты можешь нажраться и пойти ментам сдаться. Или еще чего наглупить. Этого не надо ни тебе, ни мне. Отсидимся, ты успокоишься. Всё уляжется внутри тебя. Ничего не произошло. Мы – всего лишь пыль.
– Что? – Спрашиваю, не отрывая взгляд от бегущего леса за окном.
– Пыль. В масштабах вселенной. Одна пылинка уничтожила другую. Это ничего не значит, просто одна пылинка будет жить и дальше. Если это можно назвать жизнью. Весь мир умирает. Мы просто продлеваем агонию.
– Ты больной.
– Нет, больной ты, если переживаешь из-за этого. Ты спас свою жизнь. Я спас твою жизнь. Это значимо, разумеется. Но лишь по нашим меркам А в больших масштабах, если задуматься, это мелочи. Понимаешь?
– Да.
– Вот и славно. Сейчас нужно снять стресс. Заедем возьмем бухла, и к тебе. Ко мне заявиться могут. Позвоним Мурзику, он Алину привезет, я тебе рассказывал про нее. Выпьешь, потрахаешься, отоспишься, а с утра рванем в Кызыл, и там будем в шоколаде. Достань сумку сзади.
Я неохотно тянусь назад и нашариваю тяжелую спортивную сумку на полу.
– Открой.
Жужжит молния, откидываю клапан и вижу, что сумка набита деньгами.
– У Адама забрал?
– Ага. Товар его у тебя до сих пор лежит? Не зарядил еще?
– Не зарядил, у меня он. В тайнике, нетронутый.
Меня непрестанно гложет одна-единственная мысль. Были же слухи… Просто слухи и сплетни, конечно, но дыма без огня не бывает.
– Санжар, а как ты взял Адама?
Он пожимает плечами:
– Да как, легко. Он даже охраны при себе не держал, настолько уверен в своей неприкосновенности. Просто пришел к нему домой, выбил дверь. Пришлось побегать, конечно, но все же.
– Выбил дверь? Так просто? Не было никакой защиты? Там сигнальных оберегов одних должно было против армии висеть, нет?
Санжар напрягается:
– Была там хиленькая защита, но я ее первым натиском смял. Не ждал Адам нападения. Он же даже на переговоры с конкурентами, говорят, без оберегов ездил. Настолько осмелел.
Слухи. Всего лишь слухи, конечно, но…
– Санжар, а ты про колдуна слышал? Говорят, Адаму из самого Суритска колдуна привезли.
– Не бывает колдунов, – презрительно фыркает. – Бабкины россказни.
– Пока ты сидел, я на границе с Суритском служил. Уж там чего только не бывает. Говорят, денег за колдуна отвалили немеряно, чуть ли не весь общак вычистили. Привезли с месяц назад. Вроде как.
Да, а еще говорят, что доставили тварь в контейнере-двадцатке, исписанном рунами снаружи и изнутри и скрепленном человеческими жертвами. Что самого колдуна выкопали из могилы на Вороньем мысе Суритска, куда путь заказан даже спецподразделениям группы сдерживания. Что колдун скован поясами Богородицы, которые в течение недели оскверняли хулами Отцы культов. Что первые тринадцать Булл Подчинения, которыми Адам порабощал волю колдуна, оплавились и сгорели, едва коснулись нечестивой плоти. Многое говорят.
Санжар кипит:
– От кого слышал?
– От Марата.
– Марат – шестерка. Ему такое точно знать неоткуда. Ссут Адама, вот и выдумывают, как бабки старые. Не было колдуна. Не было и нет. Понял?
Согласно киваю в ответ, но сердце словно сковало веригами. Санжар продолжает:
– Ну вот. Так что можем расслабиться. Есть, на что гулять, тем более. Можно свое дело запустить, с Белеком перетрем на эту тему еще. Он товар возьмет, разведет и реализует. Нам процент. Все отлично будет. А на сегодня по плану отдых.
– Санек, а Алина эта, она рыжая?
– Рыжая, а что? – снова этот взгляд, который я не могу прочесть.
– Ничего. Люблю рыжих просто.
Скребут ногти. Перестук костей.
– Добрый вечер, ребята! – Алина мило улыбается. Волосы, как опавшая хвоя в лесу сегодня утром, озорные зеленые глаза. – Чем вы тут без меня занимались?
– Страдали и плакали, – хмыкает Санжар. – Проходи, угощайся.
На столе в зале виски, вермут и водка. Водку пью я. Уже бутылку в себя влил, но опьянение не пришло, вместо него лишь тупая свинцовая тяжесть в голове. Хотя Санек оказался прав, стало поспокойнее. Пока Алина не пришла. Щелкает каблуками по полу, а я слышу дробный стук костяков. Она подходит к застекленному комоду и рассматривает спортивные награды:
– Ого! А кто у нас тут такой атлет? – блядский игривый голос, даже не старается притворяться.
Кидает вопросительный вгляд на меня. Качаю головой:
– Это не мои, у меня поменьше.
Недоверчиво цокает языком:
– Какой скромный, посмотрите на него.
– Санжар? Может сейчас рванем? – спрашиваю товарища.
Он недоуменно смотрит на меня:
– Куда?
– В Кызыл, к Белеку.
– Не гони, братан, – весело смеется, но сквозит в смехе холодок. – Куда мы такие поедем? И на кого оставим эту красоту? – Подмигивает Алине и щипает ее за задницу. Та наигранно взвизгивает и легонько шлепает Санжара ладонью по груди.
Они сидят напротив меня. Выпивают, переговариваются вполголоса. Я слушаю то, что таится за шторами спальни. В приоткрытую дверь вижу, как они колышутся под легкими порывами летнего ветерка. На секунду мне кажется, что улавливаю какой-то звук на самой границе слуха. Легкое поскрипывание. Шуршание истлевшей кожи. Но меня отвлекает Санжар.
– Ну что, братан? Ты первый или я? – кивает на захмелевшую Алину. Рыжая сверлит меня похотливым взглядом.
– Давай ты.
Они идут в спальню, оставив дверь открытой. Алина скидывает с себя платьице и помогает Санжару стянуть футболку. Его поджарый торс усеян татуировками, и она с деланым восхищением принимается их разглядывать. Уверен, до этого сто раз видела подобные. Все бьют одно и то же. Кости, черепа, руны, защитные знаки. Скоро не встретишь человека с обычным партаком. Интересно, кого эти татуировки реально защитили от Мглы. Наливаю в стакан еще водки, добавляю сверху томатного сока. Алина уже на кровати, Санжар над ней, сосредоточенный, без улыбки. Рыжая говорит:
– Может, позовем здоровяка? Я хочу втроем…
– Кто тебя спрашивает, что ты хочешь? – угрюмо отвечает мой друг.
– Ну, пожалуйста, Санечка, очень хочу, правда-правда.
– Эй, спортсмен? Дама желает тройник! – пропали веселые нотки. Только сосредоточенность.
Играть, так играть до конца. Захожу в спальню. Алина облизывается, и ее пухлые губы растягиваются в улыбке. Стаскиваю футболку и кидаю на подоконник. За распахнутым окном раскачивается ветка тополя, как высохшая кисть мертвеца, да светит вдалеке одинокий оранжевый фонарь.
Верещит звонок в прихожей. Санжар замирает, напрягшись. Я тоже. Алина, запахивается в одеяло:
– Ребята, я быстро. Это, наверное, Мурзик подъехал, час прошел уже. Секунду, – проскальзывает через зал и исчезает во тьме прихожей.
Санжар смотрит на меня, вскидывает бровь. Его тонкие губы растягиваются в улыбке. Понял? Или нет? Что могло меня выдать? Не спускать с него глаз.
Из прихожей доносится голосок Алины:
– Кто? Какая полиция? Какая жалоба? У нас вообще музыка не играет! Точно! Не знаю я, что вы там слышите, нет здесь музыки! Мальчики, – кричит нам. – Тут полиция, говорят, соседи жалуются на музыку! Я дверь открою, пусть удостоверятся?
– Открывай! – горло у меня пересохло, и крик выходит хриплым.
Санжар встает с кровати. Плавно и бесшумно, как хищный зверь, выходит в полумрак зала. Я иду следом, держась справа. Хлопает дверь, вскрикивает Рыжая, и в комнату заходят двое. Питбуль и Аист. Зыркают по сторонам, глаза растерянные и злые. Расходятся в разные стороны, двигаясь к нам. Пистолет у длинного уже в руке, он направляет его на Санжара: