Безумная одержимость (ЛП)

— Ricorda, mia figlia, (прим.пер: Помни, моя дочь), ты не должна делать ничего, что доставляет тебе дискомфорт. Ты молода — Антонио поймет.

— Я не боюсь брачного ложа, мама. Даже не нервничаю по этому поводу. Я просто хочу, чтобы он это сделал... как я.

Любил меня.

— Ох, stellina. (прим.пер: Звездочка)

Моя грудь сжалась.

— Пожалуйста, не порть мне все это, мама.

— Ты права, прости. Думаю, пора спускаться вниз. Ты готова?

Я глубоко вздохнула.

— Я готова.

Моя первая свадьба была роскошной, с белыми лилиями и бантами из тюля, насколько хватало глаз. Гости радостно закричали и бросили рис в жениха и невесту, когда мы вышли из Церкви.

День был прекрасный.

Настроение идеальное.

Я была великолепна — все так говорили.

Я парила в облаке оптимизма. Вплоть до того момента, когда заблудилась на банкете в доме моего мужа площадью десять тысяч квадратных футов (прим.пер: 3 048 метров), пытаясь найти туалет. Потом этот оптимизм разбился, как стекло, у моих ног. И все из-за щели в двери, которая должна была быть закрыта.

Ее звали Мари Риччи.

Двадцати пяти лет, на вид девушка из соседнего дома, немного дешевая.

Я знала о ней только потому, что она играла роль официантки в фильме ужасов, который я имела несчастье видеть.

Все в ней было обычным, но невозможно было не заметить ее, когда она стояла на коленях перед офисным креслом моего мужа, в то время, как он запустил свою руку в ее темные волосы.

Именно в этот момент в мою измученную душу закрался первый шепот горечи — я наблюдала, как мой новоиспеченный муж в день нашей свадьбы получает удовольствие от Итальянской актрисы.

Я поплыла по коридору, мое платье вдруг стало на двадцать два килограмма тяжелее. Я думала, что у моего мужа плохой вкус в сексуальных партнерах, но, по крайней мере, у него потрясающая библиотека. И впечатляющая коллекция шотландского виски. Я никогда в жизни не пила больше глотка спиртного — папа запретил это — но я знала, что бутылка, из которой я сейчас вытаскиваю пробку, стоит дороже, чем машины большинства людей. Папе нравилось пить спиртное с такой высокой полки, что Бог, должно быть, сам поставил его туда.

Я сделала глоток прямо из бутылки.

Некоторое время спустя я сидела, скрестив ноги, за роялем и играла детский стишок, который помнила по урокам, которые брала в детстве. Я хотела было поднести полупустую бутылку к губам, но вместо этого упала со скамейки и ударилась головой об пол. Виски растекся по восточному ковру.

— Ой, — пробормотала я, но поняв, что выпила так много, что совсем не больно, рассмеялась.

— А еще говорят, что брак это блаженство, — протянул глубокий голос.

Мои глаза метнулись на звук. Вся комната завертелась от этого движения, и я могла увидеть только крупный силуэт в черном костюме в дверном проеме.

Я закатила глаза и отвернулась от незнакомца, чтобы посмотреть, как вентилятор вращается вокруг своей оси.

— Ты говоришь, как... импрессионист.

Это его позабавило.

— Я думаю, ты имеешь в виду, как пессимист.

Я продолжала лежать в клубке блесток, бантов и белой паутины.

— Твой муж знает, что стало с его хорошенькой женой-подростком?

Я бросила на него свирепый взгляд, а затем моргнула, потому что внезапно двое из них закачались взад и вперед.

— Мне двадцать, большое спасибо.

— Ах, моя ошибка.

— И отвечая на твой вопрос — хотя это не твое дело — я уверена, что он все еще слишком занят, чтобы заметить, где я.

— Итак, она уже измучена, — протянул он.

— Надеюсь, он ответит взаимностью, — сказала я, слегка запинаясь. — Не знаю, каков протокол, но считаю, что мужчины должны отвечать взаимностью. Ответишь ли ты взаимностью?

— Ты напилась в первый раз?

— Что выдало?

Он рассмеялся. Это был глубокий звук, как первые лучи тепла после долгой зимы. Мне понравилось.

— Ну? — я толкнула. — Ответил бы ты?

— Я ответил бы тем же, если бы был достаточно заинтересован. А я не всегда настолько заинтересован.

Я нахмурилась.

— И девушки так стремятся угодить тебе, ничего не получая взамен? Прости, сэр, но отсюда ты не выглядишь таким уж особенным.

Он почему-то усмехнулся, забавляясь моими словами.

— Ты пьяна, милая.

Я пробормотала что-то неразборчивое, потому что внезапно мои глаза закрылись, бессознательно потянув меня вниз.

— Ты собираешься там заснуть?

— Да, я думаю. Приятно было познакомиться, — пробормотала я. — Но ты не первый мужчина, которому я добровольно согласилась бы сделать минет.

Еще один смешок, но на этот раз ближе.

— Я дам тебе знать, когда у меня закончатся добровольцы, на случай, если ты передумаешь.

— Я не передумаю... — мои глаза затрепетали, когда меня внезапно подняли с пола, но у меня не было сил держать их открытыми. — У меня тяжелое платье, — пожаловалась я.

— Ах, так это из-за платья, да?

Это заставило меня улыбнуться.

— Ты груб.

— Ты молода, — сказал он мне.

— Я этого не чувствую.

— Ты так выглядишь.

— Как, ты сказал, тебя зовут? — спросила я.

— Я не говорил.

Я открыла глаза, внезапно заинтересовавшись, как он выглядит вблизи, но как только я это сделала, мир закружился так быстро, что я испугалась, что меня сейчас стошнит. Поэтому я снова закрыла их и позволила незнакомцу нести меня по коридору.

— Надеюсь, ты не несёшь меня куда-нибудь, чтобы воспользоваться мной, — пробормотала я, уткнувшись ему в грудь. — Ты же знаешь, я девственница. Это будет не очень весело для тебя.

— Я не знал насчет этого, — протянул он.

Когда меня положили на кровать, я свернулась калачиком на боку, тяжесть давила на сознание.

Мой голос был шепотом.

— Я заставлю его полюбить меня, вот увидишь.

Большой палец скользнул по моей щеке.

— Если кто и может это сделать, то только ты... — его голос был мягким и грубым. — Moya zvezdochka. (прим.пер: Моя звездочка)

И тут же все потемнело.

 

Глава 22

 

Джианна

 

Моя тележка заскрипела, когда я толкала ее по проходу с хлопьями, рассеянно кидая в корзину две коробки Count Chocula. Этот счёт был бы самым ярким моментом моего дня неделю назад, но сейчас я не могла найти в этом никакого волнения, потому что мой разум все еще был зациклен на моем откровении прошлой ночью.

— Как кто-то может забыть твое лицо? — спросила я его однажды.

Почему-то ему это показалось забавным.

Я чувствовала себя полной идиоткой. Хотя дело было не только в этом. Казалось, он всегда из кожи вон лезет, чтобы сделать мне приятное. Конечно, чувствовалось, что он прошел бы километры, чтобы сделать меня несчастной, но с тех пор, как я переступила порог Нью-Йорка восемь лет назад, он поднимал меня с пола — в буквальном смысле.

Я все еще слышала слова, которые он прижимал к моему уху после того, как я объявила, что он присутствовал на моей свадьбе.

— Я рад, что ты помнишь, потому что я никогда ничего о тебе не забывал, malyshka (прим.пер: Малышка)

А потом он поставил меня на ноги и вышел за дверь.

Я была на полпути к выходу из магазина, когда поняла, что пришла только за одной вещью и почти ушла без нее.

С пакетами в каждой руке я вздохнула и обернулась.

Мне нужны были яйца, потому что сегодня я учила Елену готовить тесто для макарон. И хотя я, возможно сказала Кристиану ожидать, что я украду его холодильник в тот день, когда переехала в его дом, я еще не была готова встретиться с ним лицом к лицу.

Мое тело все еще не оправилось от вчерашней ночи с этой бездыханной, нервной энергией, которую он всегда, казалось, вызывал во мне. Я сказала Александре, что он меня не интересует, а потом несколько часов спустя сосала его пальцы по команде. Возможно, он и модель не были исключительными, но они казались достаточно комфортными друг другу, чтобы я поверила, что они спали вместе. От одной этой мысли меня затошнило. И я не была готова анализировать почему.