Шейх Санан

Азар (с улыбкой): Я в самом деле рад, что к вам сейчас вернулся!

Свет гаснет. В темноте меняются декорации.

Сцена 3

Комната Азара.

Юноша крепко спит. С потолка падает широкий луч света, освещая изголовье кровати. В луче света стоит Шейх Санан в черных одеждах. На голове черный тюрбан, лицо закрыто темной тканью. Санан склоняется, касается рукой головы Азара. Тот вскакивает на постели, глядит на Шейха.

Внезапно на сцене начинается причудливая игра света: алые, золотые, синие, зеленые лучи, кружась, прочерчивают сцену, ненадолго закрывая происходящее. Когда пляска света прекращается, один широкий луч выхватывает фигуры Санана и Азара. Черные одежды Шейха исчезли, теперь на нем надеты другие: белые, вышитые золотом и серебром.

Лицо Санана больше не закрыто, с головы исчез тюрбан. Шейх улыбается Азару. Луч света постепенно меркнет, фигура Санана исчезает.

Азар: Братья! Братья! Ко мне! Скорее!

Вбегают остальные ученики.

Эмир: Ты звал нас?

Низам: Бледный, словно смерть…

Фарид: Ты напугал нас, мы уж опочили!

Юнус: (зевая) Десятый сон смотрел.

Эмир: Я думал, воры пробрались, ан — никого!

Кинан: Злой дух тебя смущает?

Азар: Нет, добрый дух, и весть его добра. Передо мной в сияющих одеждах из золота и серебра Учитель наш предстал сию минуту. Я понял, к нам вернется он, и скоро. Аллах разбил его оковы, свободен наш Учитель от пут, его державших на чужбине. Он на пути уж к нам!

Низам (с надеждой): Ты точно это знаешь?

Азар: Да, душу Мастера я знаю, как свою! Он был в плену, томим печалью, и от Аллаха пеленою скрыт, ну, а теперь он светом весь блестит, сияет Солнцем ярким. Он светом стал! С Аллахом вновь соединился, душа его не страждет боле, греха и заблуждений больше нет. Ах, как прекрасен был тот свет, что мне его явил в виденье! Как счастлив я! И мы с ним снова нераздельны, с Учителем, который нас к Аллаху приведет. Круг снова наш един! Единство наше века переживет.

Кинан: Так ехать надо. (Азару) Ты верно понял: Мастер на пути из Рума в Мекку?

Азар: Вернее быть не может. Утром собирайтесь. В пути мы встретим Мастера, я обещаю вам.

Эмир: О, неужели?

Низам: Ах, если б это было так!

Юнус: Ему я верю.

Фарид: Скорее едемте, скорее!

Уходят радостные.

Сцена 4

В хлеву на соломе, положив руки на колени, сидит Шейх Санан.

Санан: Обычный день окончен, я опять один. Уж две недели как ее не вижу. Уехала, я слышал, за город на месяц или боле. Другие слуги надо мной смеются… А то я хоть от них узнал бы, где милая моя. Грустна она была, глаза темны… А я помочь не в силах! Спросил бы, да не знаю, как спросить. Она ко мне и не подходит. Так близко — и все же так далёк. А что еще мне приготовил рок, судьба жестокая моя? Быть рядом, но сметь в глаза взглянуть, иль руку протянуть, одежд коснуться. Я просто свинопас. Любить меня возможно? Нет, конечно, понимаю. И вот один страдаю. Полгода уж прошло… (улыбается) Когда-то ждал у храма каждый день, ты пела в храме. Не для меня конечно — для Господа и своего любимого, которого однажды встретишь. Его-то ты приветишь, обнимешь, скажешь, что он жизнь твоя, ты для него живешь. А я… Мои слова все — ложь иль глупость для тебя. Безумцем ты меня зовешь! «Старик» и «Сумасшедший» — вот твои слова. Два имени мои в твоих устах. Стенаю, мучаюсь… В стенаньях и мечтах за днем проходит день… Ах, пусть страдания со мной умрут! Не знает пусть она того, что мне на грудь упало, раздавило сердце! Не верится, что я еще дышу! Ведь даже взгляда одного она меня теперь не удостоит. А я свиней кормлю, пасу, лелею, не смею вспомнить, как когда-то клялся к ним не прикасаться. Я сам виновен, сам. Прошу я небеса простить меня. О Солнце! Ясноликая моя! Придя в твой дом, тебе служа, не стал я ближе ни на шаг. Наверно, даже дальше. Пока меня не знала, не презирала облик мой и вид, мои признания. Теперь меня не можешь даже видеть, так тебе противен, опостылел я. Что ж не прогонишь? Не скажешь — прочь поди? Но нет, себе я лгу. Я б не ушел, скажи ты мне об этом. Но не могу тебя я принуждать сдержать то слово, что дала мне. Позволить выйти замуж за меня. Не по любви пойдешь на этот брак, несчастной станешь!

Аллах, пошли ей самую великую любовь на свете! Алмазами осыпь и жемчугами, и лепестками роз. Сады ей приготовь, где бабочек, стрекоз, и мотыльков круженье, аромат магнолий, жасминов, белоснежных груш! Живет пусть в окружении прекрасных душ, и ангелов услышит пение! Пусть наяву ей воссияют солнце и луна в той славе, которую земным глазам узреть дано не всем, лишь избранным. Душа ее покоится пусть в лоне мира и любви, на ложе серафимов! Когда закончится служение мое, уйдет старик постылый, чтоб ей не нужно было клятву преступать свою, пусть новое «люблю» ей скажет тот, о ком она мечтает, кого зовет во сне своем заветном. Ведь знаю я, ее мечты — не обо мне!

О, если б слиться мне моей душой с ее душою, чтоб навсегда она была со мною, и пусть не знала обо мне, но я бы, словно ангел, душу ее оберегал от бед и зла, от тьмы напастей и власти демонов. И даже окажись я за морями и горами, на дне морском, то не был бы с любимой разлучен!

Внезапно полутёмный хлев освещается лучом света.

Голос: Услышана твоя молитва, Шейх Санан!

Санан (озирается по сторонам): Чей голос слышу? Кто посетил мой храм души уединенный?

Голос: Ты Повелителя не узнаешь всех правоверных? Не может быть, ведь ты же Шейх, Его слуга!

Санан: Нет, грешник я. Отрекся от веры предков. Я недостоин лик Аллаха лицезреть.

Голос: Ничем себя ты, Шейх, не опозорил. Ведь это Я послал тебе любовь, как испытание огнем. Ты выдержал его. Крещение свершилось! Ты смог отречься от всего ради любви, а ныне даже от себя отрекся. Послушай повеление мое: твои ученики спешат к тебе, иди же к ним навстречу! Свободен ты от пут. Ты в вечности теперь пребудешь. Привратник всех дверей, имеющий ключи от всех замков есть Я. Соединяю ваши души: твою и той, кого ты любишь, в доме сердца твоего. Отныне ты в себе ее душою будешь полн, все, как ты и просишь. Душа твоей любимой внутри тебя уж бьется, посмотри! Возрадуйся! И после смерти разлучен ты с ней не будешь никогда! Тебя благословляю любовью истинной бессмертной за веру и за преданность твою!

Санан: О мой Господь! Благодарю! (низко кланяется) Мне нечего от жизни более желать! Я ныне следую веленью твоему. Я отправляюсь в Мекку, навстречу братьям. Свободен я, свободен!

Быстро уходит.

Сцена 5

Вечер. Из ворот христианского храма выходят Солнце и Марта.

Марта: Подруга, как твои дела? Я ждать не в силах, ведь больше месяца не видела тебя! И как ты съездила? Отдохнула или нет от этой суеты сует? От шума городского?

Солнце: Поездка та не в радость мне была. Ты знаешь, Марта, что судьба моей семьи горька. Отец поправился, здоров теперь, но матери измены не простит. Прогонит прочь! Он все узнал о том торговце молодом, с которым мать моя встречалась тайно, покуда он болел, о связи их узнал отец случайно. В семье теперь у нас царит кромешный ад. А мне как быть? Я все же дочь ей и ему. Люблю обоих. Позор семьи — как острый нож. Стерпеть его невмочь. А тут еще старик тот свинопас вопросы задает, все норовит помочь! Глаза б мои его не видели вовек! В грех клятвопреступленья он меня вовлек. И как теперь мне быть, скажи? Сдержать я слово не могу. Как выйти за него? Его я не люблю, а он притом безумен. Подумать кто бы мог, что он и в самом деле решится год работать свинопасом, да так отменно служит — не придерешься ни к чему. Свиней лелеет, как детей родных, уж поголовье втрое приросло за полугодие. Да прежний мой слуга и вполовину так не ходил за ними, не чистил их и не кормил, так хлев не подметал старательно! Оплаты же безумец мой не требует совсем, питается водой и хлебом, ноги еле держат, однако же при случае все о любви своей твердит. Да как настойчив! Ушел бы что ли он куда до срока… Была в тот день печальна я и одинока, вот бес попутал пошутить! Такое развлечение себе устроила — теперь сплошные огорченья пожинаю от шутки той.