Торговец дыма

Этот ритуал постепенно становился для Колумба любимой привычкой на Новой Земле.

Дым расслаблял Адмирала и уводил его мысли в те лабиринты сознания, которые обычно скрываются от людей в повседневной суете, под лоскутным одеялом из забот и редких радостей.

Если бы еще в августе кто-то сказал Христофору, что теплым ноябрьским вечером он будет сидеть вот так, с блаженной улыбкой на лице и праздно предаваться воспоминаниям, мореплаватель ни за что бы не поверил такому человеку.

Сейчас, сквозь сизые облака дыма, плавно смешивающие реальность с прошлым и будущим, события последнего месяца казались Адмиралу зыбким сном.

Несколько недель тому назад – Боже, кажется, прошли уже годы!.. – флотилия Колумба из каракки «Санта Мария» и двух каравелл, «Пинта» и «Нинья», двигалась на юго-запад. Море в тот день баловало путников штилем, и вскоре моряки начали замечать в воде мелочи, так или иначе связанные с землей – зеленый камыш, обломки тростинок, грубо обточенные остроги и обломки деревянных досок. Вид этих предметов воодушевил команду.

– Думаете, мы приближаемся к суше, Адмирал?– спросил капитан «Санта Марии», Хуан де ла Коса, известный в Севильи путешественник и картограф.

Христофор кивнул. Он искренне верил, что знаки моря неслучайны.

С той поры Колумб не покидал палубы, пока на стыке ночи и дня ему не почудился на горизонте свет. Возбужденный, Адмирал вызвал сначала Перо Гутьереса, королевского постельничего, а после – контроллера Родриго Санчеса де Сеговию.

– Вы тоже видите это, друзья? – дрожащим голосом вопросил Колумб.

Сеньоры подтвердили, что на горизонте будто пляшет язычок пламени свечи, крохотный и неустойчивый.

В час вечерней молитвы, Адмирал пообещал, что подарит свой шелковый камзол тому, кто первым увидит землю. Это должно было стать осязаемым довеском к другой милости, уже обещанной королями – заманчивой годовой ренте в 10000 мараведи.

– Господь благоволит нам, – заверил Колумб. – Сегодня мы достигнем земли!

Команда, однако, не разделяла его восторгов. Когда матрос «Санта Марии» по имени Родриго де Триана около двух ночи радостно выкрикнул «Земля», никто поначалу даже не среагировал на возглас: мечтающих о награде среди моряков хватало, и многие выдавали желаемое за действительное.

Но, не в этот раз.

Земля показалась примерно в двух лигах от флотилии Колумба, и вскоре команды уже сдержанно ликовали. Капитаны распорядились убрать паруса и легли в дрейф до утра: приближаться к незнакомому берегу ночью означало подвергать риску всю экспедицию, ведь во тьме легко сесть на мель или столкнуться с рифом.

С восходом солнца экипажи «Санта Мария», «Нинья» и «Пинта» наконец увидели остров, окутанный сизой дымкой. Казалось, будто загадочная земля не стояла, погруженная в воду, а буквально парила над ней, едва касаясь зеркальной глади.

– Смотрите, Адмирал! – сказал капитан Де Ла Коса. – Люди!

На берегу действительно прохаживались местные аборигены. Все молодые, как на подбор и, к удивлению путешественников, совершенно нагие и безоружные.

Когда прибрежные глубины уже не позволяли судам дальнейшее движение к новой земле, Колумб распорядился:

– Готовьте шлюпки.

Так и сделали: вооружившись мушкетами и мечами, Мартин Алонсо, Винсенте Яньес и сам Адмирал погрузились в лодки и отправились на берег. Кроме оружия, Колумб прихватил с собой королевский стяг, а братья Пинсоны, капитаны каравелл «Пинта» и «Нинья» – два знамени с зелеными крестами и инициалами Фердинанда и Изабеллы.

Плывя в лодке, Адмирал с интересом рассматривал остров. Казалось, это настоящий рай на земле – травянистый берег, говорящий о спокойствии здешнего моря, великое множество зеленых деревьев с сочными плодами, далекие высокие горы, невольно навевающие воспоминания о Сицилии… Даже нагие аборигены вполне укладывались в эту идеалистическую картину: ведь кто в раю стал бы обременять себя одеждой и оружием?..

Впрочем, даже у рая должен быть хозяин.

Сойдя на землю, Колумб установил королевский стяг и попросил капитанов трех судов экспедиции и прочих спутников, включая контролера Санчеса де Сеговию и эскривано всей флотилии Родриго д’Эсковедо, засвидетельствовать, что именно он, Адмирал, первым вступил во владение этим островом от имени благословенных государей Фердинанда и Изабеллы.

Остров Христофор решил назвать Сан-Сальвадор, «святой спаситель», ведь для изнуренной команды мореплавателей он стал настоящим спасением.

Покуда испанцы возились с бумагами, аборигены со смесью недоумения и восторга наблюдали за ними со стороны. Людей в доспехах и с блестящими на солнце клинками местные явно видели нечасто, однако никакой неприязни со стороны аборигенов Колумб не чувствовал. Напротив, они были настроены крайне дружелюбно, поэтому Адмирал ничуть не удивился, когда туземцы расступились, пропуская к путешественнику сородича, чье тело покрывали причудливые рисунки, нанесенные красной краской.

Абориген с улыбкой подошел к Колумбу и вручил ему корзину с огромными блестящими ракушками. Христофор благодарно кивнул, хотя бестолковый дар туземца, признаться, немало его разочаровал. Смысл бартера высокоразвитого европейца и необразованного дикаря заключался в том, чтобы получить большее меньшей ценой.

«Неужели они настолько глупы?» – мелькнула в голове Адмирала шальная мысль.

Впрочем, со временем ему стало понятно, что жители острова отнюдь не безнадежны. Вдобавок они были преданы и исполнительны, легко повторяли и выучивали фразы на испанском и делились всем, что имеют. Казалось, со временем из них получатся вполне толковые слуги.

– Видели у них рубцы на коже, Адмирал? – как-то спросил Мартин Алонсо у Христофора. – Они говорят, что на них напали люди с других островов. Но раны, похоже, от стальных клинков…

– Думаешь, это были люди с материка? – хмуро уточнил Колумб.

Пинсон с задумчивым видом кивнул.

– Тогда почему они бездумно хватались за наши мечи и резали пальцы? – удивился Адмирал. – Если уже знают, что такое сталь? Может, они воюют друг с другом, и это раны от деревянных стрел и копий?

Ответ на этот вопрос повис в воздухе и вскорости растворился, как утренняя дымка под палящим тропическим солнцем.

Глядя на улыбчивых туземцев, трудно было даже отдаленно представить, как они могли бы сражаться с вооруженными европейцами в тяжелых стальных доспехах. Да, островитяне находились в прекрасной физической форме и в кулачной драке явно могли за себя постоять, но какой прок от мышц, если им противостоит острая сталь?..

Учитывая боевые шрамы, на которые обратил внимание Мартин Алонсо, радушие аборигенов казалось еще более странным и удивительным. Они продолжали охотно делиться с европейцами секретами острова, который между собой называли «Гуанахани». Так, дикари рассказали Пинсону о некоем месте под названием Кубанакана, которое, по их заверениям, изобиловало золотом. Вместе судовладелец и Колумб изучили карту Тосканелли и оба решили, что речь идет о столице татарского хана Кублая.

– Что же, получается, мы находимся в Индии? – рассудил Христофор.

Открытие расстраивало и одновременно вдохновляло: Адмирал посчитал, что уже достиг цели, но, даже поняв ошибку, убедился, что не так уж далек от заветных королевств Манги и Китая. Колумб решил отправиться в Кубанакану к тамошнему монарху с дарами и письмом от испанского короля, а уже оттуда достичь столицы Китая, к великому хану.

Но найти загадочную Кубанакану оказалось не так-то просто – сложней, чем попытаться поймать табачный дым или спрятать фрагмент ночи в кармане камзола, чтобы украдкой любоваться им днем.

Ближе к концу октября испанцы высадились на острове, которому Адмирал незамедлительно дал имя Хуана. После долгих поисков чужестранцы наконец обнаружили небольшое поселение, куда Колумб сразу направил людей на разведку. Но жители деревушки разбежались, напуганные видом чужеземцев.

Тогда Адмирал, предположив, что их приняли за подданных китайского хана, отправил в деревню индейца-переводчика, чтобы уверил местных в добрых намерениях испанцев. Переводчик вплавь добрался до берега и успокоил собратьев, да настолько, что к кораблю Адмирала вскорости подплыло больше дюжины лодок.